Евгений Сухов - Питер да Москва – кровная вражда

– Эта бутылка бордо стоит тысячу долларов. – С этими словами Гаврилов штопором выдернул пробку из горлышка. – А знаешь, почему это вино так дорого стоит?

– Не имею понятия, – смущенно произнес Хруль, наблюдая за тем, как тонкая багровая струйка льется в пузатый, тонкого стекла бокал.

– Потому что люди в массе своей болваны! – изрек хозяин. – Они живут во власти условностей и предрассудков. Безусловны в жизни только деньги. Все остальное – мираж! Должности, посты, этикетки… Пустое, друг мой! Если, конечно, эти этикетки не приносят хороших денег. У нас, ты ведь знаешь, в службе безопасности работает доктор технических наук. Профессор. Лауреат. Так он у меня сидит на компьютере, набивает данные. И получает триста баксов. А в своем институте он получал аж пятьсот. Рублей! Со всеми своими званиями и значками. Ну ладно, хватит философствовать. Предлагаю выпить за будущего начальника службы безопасности «Петротранса». Ну как, по душе тост?

– Признаюсь, не ожидал, – осклабился Семен. Он держал бокал в руке, не смея двинуть его навстречу бокалу Гаврилова.

– На какой ты сейчас машине?

– Машина хорошая. «Фольксваген Пассат».

– Ну-у, – протянул Андрей. – Что подумают люди о моем начальнике службы безопасности? Ты теперь будешь в каком-то смысле лицом фирмы. Вернешься – пересаживайся-ка на мой «Гранд Чероки». Джип бронированный, собран по спецзаказу. Все равно стоит без дела в гараже. Лады?

– Спасибо, Андрей Антонович! – Бокал в руке Гаврилова слегка дрогнул, и Хруль поспешнее, чем следовало бы, поднял свой бокал. Трепетно зазвенел хрусталь, скрепляя новый стратегический союз.

Семен обратил внимание, что чайки уже склевали брошенный на воду хлеб и разлетелись по своим птичьим делам. Он вдруг почувствовал, как у него закружилась голова – то ли от терпкого вина, то ли от радужных перспектив.

Филат долго не решался вскрыть этот большой желтый конверт, в котором, судя по объему и весу, лежали не просто листы бумаги, а что-то другое. Интуиция подсказывала ему, что внутри находится нечто страшное, опасное… Большой конверт из плотной бумаги притягивал к себе взгляд, точно магнит.

Желтый конверт принес ему посыльный от Перикла Геркулоса – маленький чернявый мужичонка, очень смахивающий на крепенький боровик. Мужичок то и дело озирался, как будто тяготился тем, что вынужден проживать среди бледных поганок и мухоморов, иное дело родная дубрава, где каждый гриб – приятель. Посыльный сказал, что эту посылочку хозяину передал господин Гаврилов для Филата.

Рома Филатов удивился. Хотя потом, поразмыслив, понял, что удивляться нечему. Хитрый грек умел поддерживать дружеские отношения со всеми. К тому же Филат помнил, что у грека в казино Андрей Гаврилов ошивался частенько – так отчего бы Периклу Кириллычу не оказать услугу важному клиенту…

Наконец он решился. Взял конверт в руки и одним движением оторвал край. Внутри лежала пачка фотографий. Он вытряхнул их на стол и – чуть не зажмурился. Неизвестный фотограф заснял крупным планом обезображенный труп Красного… Филат медленно перебирал фотографии. Красный лежал… да какое там лежал – валялся на земле в жалкой позе со спущенными штанами.

Гаврилов шлет ему предупреждение? Угрожает? У Филата желваки заходили под кожей. Ну берегись, сучонок кривогубый… Берегись! На законного вора лапу поднял…

Он взял еще пару фотографий и увидел, что на них запечатлены совершенно иные мизансцены. Голая девица на кровати стоит на коленях. Рядом с ней лежит мужик – судя по пузу и седым волосам на дряблой груди, лет шестидесяти с лишком. Голова девицы склонена над пахом пожилого мужика. Во рту у нее…

Ах ты, сволочь!

Филат мельком взглянул на другую фотографию: пожилой сидел рядом и довольно улыбался. Он сразу узнал обоих – он видел эти лица на видеокассете. Антон Лаврыч Гаврилов и Рита. Вот это да… Вот какой сюрприз приготовил ему Андрей Антонович. Значит, врала Рита. Все врала про тот вечер в загородном доме отдыха… А еще про что она могла ему соврать? Хорошо бы у нее лично выяснить…

Филат сложил фотографии и засунул их в конверт. Голова была переполнена тяжелыми думами.

И тут в дверь позвонили. Трель звонка вывела его из оцепенения. Он машинально взглянул на часы: десять. Так это, может быть, Рита? Он позвонил ей с дороги вчера поздно ночью и сообщил, что приезжает… Но, может быть, вовсе и не Рита. Конверт ему принесли в девять, но предварительно позвонили. Сейчас никакого предварительного звонка по телефону не было.

Достав из кармана «вальтер», Филат почувствовал себя увереннее, после чего подошел к двери, на ходу посмотрев в монитор. На лестничной площадке свет был выключен – и поэтому нежданного гостя он не разглядел.

Филат повернул неприметный рычажок у дверного косяка – и мгновенно невидимые лучи окрасили в зеленый цвет силуэт стоящей перед дверью женщины. Рита! Она была одна.

Филат сунул за пояс «вальтер» и открыл замки. Стальная дверь мягко заскользила на шарнирах и беззвучно отворилась.

– Заходи, – глухим, бесстрастным голосом произнес Филат.

Рита вошла.

– Неприветливо ты меня встречаешь, Рома, – произнесла она, взглянув в его хмурое лицо. – Что так?

Филат замкнул дверь и объявил:

– Со дня нашей последней встречи много что изменилось… и выяснилось. Надо бы разобраться…

Рита прошла в комнату. На ней была коротенькая юбка и полупрозрачная кофточка, туфли на высоких тонких каблуках.

– Оказывается, ты с семейством Гавриловых в близких отношениях состоишь! – ляпнул Филат, желая оценить ее первую реакцию.

Но Рита держалась невозмутимо.

– Что ты имеешь в виду?

– В виду? Сейчас я тебе покажу вид! – усмехнулся Филат. Он подошел к столу, вытряхнул из конверта ворох фотографий и, выбрав две, показал Рите. – Словно из американского журнала крутой порнухи вырезано. Узнаешь действующих лиц?

Рита вспыхнула.

– Какая сволочь! – прошептала она. – Какой же он гад… – Она уронила лицо в ладони, но быстро взяла себя в руки. – Я расскажу тебе все, Рома. Я тебя обманула. Я…

И она рассказала ему все. Как танцевала в стриптиз-клубе на Невском, потому что после института не могла найти приличной работы, а вечное безденежье ее угнетало, как по глупости, по наивности попалась на крючок к хитрому Андрюшке Гаврилову три года назад, как он использовал ее и подкладывал в постель нужным ему людям, в том числе и своему старичку папаше, как шантажировал этими фотографиями, как заставил ее следить за московским вором в законе…

– Но ведь я сам пришел к Тетерину, – недоуменно перебил ее Филат. – Я же сам на тебя глаз положил…

Рита сокрушенно покачала головой:

– Я должна была сразу докладывать Гаврилову о всех людях, которые появлялись у Тетерина в кабинете. Как только вы с Петром Васильевичем вышли в коридор переговорить, я позвонила Гаврилову на мобильный, рассказала о тебе, и он приказал любым способом с тобой познакомиться…

Филат провел ладонью по вспотевшему лбу.

– Та-ак… Значит, когда я спросил у Тетерина, где в центре можно неплохо посидеть вечером, и он посоветовал «Белый павлин» – ты это услышала и пришла туда как бы случайно…

Рита молча кивнула.

– Если хочешь, можешь меня ударить, избить. Но поверь, я не могла ничего поделать. Он заставил меня. Я не могла отказаться…

Филат хмыкнул. Змею на груди пригрел. Вот дела… Да за такие шалости по-хорошему надо ей кишки из брюха выпустить и на шею намотать…

– Да, девочка, большой ты грех на душу взяла. Такое не прощается. У тебя есть только один способ вымолить прощение. – Решение пришло к нему внезапно. – Я так понимаю, что ты мне туфту гнала, когда говорила, что с Гавриловым год не виделась…

– Я вчера его видела, – сухо ответила Рита. – Андрей на моих глазах над твоим Красным издевался, а затем пристрилил его.

– Издевался? – изумился Филат.

Рита качнула головой:

– Бедняга Красный!

– Ладно, – глухо произнес Филат. – Мне надо знать, где и когда Гаврилов-младший появляется в городе. Не по делам, а так, в нерабочее время…

Рита вздохнула. Ответ давался ей с трудом:

– Он каждую субботу приезжает домой к Антону Лавровичу на обед. В два часа дня. С охраной.

Филат оживился. Это то, что и требовалось узнать. Итак, сегодня пятница. Завтра – суббота. Неужели такая везуха?

– Где живет старик?

– На канале Грибоедова. Номенклатурный дом. Номера не помню, но его там все знают.

– Ладно. – Роману в голову пришла еще одна мысль. – Вот что, милая. Ты до завтрашнего вечера тут у меня побудешь. И чтобы никуда – ногой. Если окажется, что ты снова мне набрехала, – слово вора даю: я тебе своими руками башку откручу. Если не соврала, если все пройдет, как я задумал, тогда, может, и прощу. – Он невесело усмехнулся. – Мне теперь в вашем городишке надолго задержаться придется!