Елена Муравьева - Азбука мести

— Суд Андрея оправдал, и вы быстро отправили парня в Англию, подальше от статьи УК о хранении и распространении наркотиков. Теперь младший Осин под приговором и не может вернуться на Родину. Чтобы обезопасить сына, Осины, я полагаю, купили брак с профессорской дочкой, устроив, таким образом, английское гражданство Андрею.

— Это тоже известно из милицейских протоколов? — спросил Глеб Михайлович иронично.

— Нет. Из баз Минюста, — ответил Круглов. — Каждая приличная страна фиксирует причины изменения подданства своих граждан. Андрей Осин указал в качестве последней: брак с Нормой Хьюлетт. Сейчас молодые проживают, судя по муниципальным документам города N…, в доме, купленном на имя Нормы за месяц до свадьбы. До того барышня с папенькой обитали в небольшой арендованной квартире. Вероятно, были стеснены в средствах.

— Вы — молодец, — похвалил Полищук, — раздобыли массу информации и, главное, сделали очень логичные выводы.

Валерий Иванович благодарно склонил голову. Похвала адвоката ему польстила.

— Я передам Лере ваши слова. Она направляла поиск и работала с материалами и экспертами.

Глеб Михайлович восхищенно ахнул:

— Лера? Невероятно! Мои поздравления. Умнейшая женщина. Под стать вам.

Круглов кивнул. Умнейшая женщина и его сразила наповал своими аналитическими талантами. А уж про повезло и говорить нечего: отхватил счастье полной мерой.

— Дальше начинается лирика, неподкрепленная фактами. Если желаете, могу поделиться своими умозаключениями, — он улыбнулся галантно.

— С удовольствием послушаю, — ответил адвокат.

Валерий Иванович коротко вздохнул:

— Андрея оправдали, а через некоторое время разоблачили настоящего убийцу. Если бы менты сразу взяли верный след, если бы Виктор не самоустранился, ребята отделались бы испугом и только. Статья о наркотиках появилась в отместку за возвращенное на дораследование дело. Но Виктор побоялся, менты лажанулись и старшие Осины осталась без сына.

— Виктор мог спасти Андрюшу, — печально констатировал Полищук.

— О роли, которую сыграл в этой истории Виктор, Людмила могла узнать только от вас, — осторожно заметил Круглов.

Полищук не стал спорить.

— Виктору надо было лишь намекнуть мне и Андрюша не пострадал бы. Я устроил бы все наилучшим образом. Дело не стоило выеденного яйца, — великий комбинатор от юриспруденции сожалел об упущенных возможностях.

— Люда скрыла правду от мужа и затеяла месть?

— У Игоря слабое сердце…

— Чем она проняла вас, Глеб Михайлович? — это был сугубо личный интерес. От нетерпения Круглов даже подался вперед.

Полищук ни проронил, ни слова, только в глазах его блеснул гневный огонек.

— Она не могла купить вас, не стала бы шантажировать. Следовательно, у вас свои счеты с Виктором? — гнул Валерий Иванович.

— Да, — согласился Глеб михайлович.

Несколько лет назад Полищук получил письмо. Некий господин, пожелавший сохранить инкогнито, просил оказать юридическую помощь другому господину, имевшему проблемы с законом. В случае отказа, тонко намекал автор: супруга и сыновья Глеба Михайловича узнают пикатные подробности его многочисленых романов, высокопоставленным клиентам станут известны факты нецелевого использовании доверенных ему средств, политическим покровителям откроются истинные его взгляды и пристрастия, также всплывет многое другое, что Полищук ни как не собирался придавать огласке. Угрозы не были голословными — автор приводил реальные факты и даты, указывал на конкретных лиц. То и дело мелькала фамилия Никиты Антоновича Градова, хозяина трех банков, соседа Осиных по даче, давнего партнера Полищука по бриджу и бильярду. Ссориться с Градовым было опастно даже лучшему адвокату города.

Пока удалось выяснить откуда свалилась беда, кто «слил» информацию уголовным ублюдкам, прошло почти два года, в течение которых, к великому своему позору, в полной беспомощности, Полищук занимался самыми грязными делами.

— Он продал меня шпане, — продолжил Глеб Михайлович. — Спасал свою шкуру и продал меня с потрохами. В результате лучший адвокат города вынужден был обслуживать мафию и защищать ворье и бандитов. — Про что он отыскал своих врагов и каждому отомстил, Полищук рассказывать не стал. Дмитрий — помощник по особым поручениям, как обычно, справился с заданиями блестяще. Умирая его недруги услышали: «Напрасно, ты, падла, Полищука тронул. Ох, напрасно…» Виктору Осину повезло. Его Полищук наказал иначе и заставил повертеться ужом на скоровороде. — Я еле вырвался…

Круглову стало не по себе от ненависти прозвучавшей в голосе старика.

— Я так и думал, — заметил негромко. — В том, что случилось с Осиным был виден ваш почерк.

— Мой?

— Каждое событие унижало Осина. Делало неудачником, растяпой, рогоносцем, неумехой. Если бы мне, действительно, довелось искать мстителя, я бы искал гордого честолюбивого сильного мудрого человека, который претерпел по вине Виктора большое унижение.

— Разве Дмитрий не силен и не мудр? Не честолюбив?

— Он — хорош, но зелен. А эту змеиную похлебку готовил опытный повар.

— То есть вы сразу заподозрили меня? — уронил Полищук.

— Да, едва вы возникли на горизонте, — признался Круглов, — как вопрос, кто мог организовать такой план отпал сам собой. Остались сомнения по поводу авторства идеи. Слишком уж сильно в ней женское начало.

— Не уточните ли, любезнейший, о каком плане идет речь?

— Если в общих чертах, все что произошло с Виктором: запой, векселя, уход жены, развал бизнеса, другие акции вели к тому, чтобы он разорился и продал Отрадное. В самом крайнем случае, думаю, планировалось действовать без согласия Виктора, на основании Галиной доверенности.

Глеб Михайлович плавным жестом развел ладони в стороны, полюбовался мгновение на перстенек с красным камнем и сцепил пальцы в замок.

— Вы умны и наблюдательны, с вами приятно работать.

— Да.

— Но вы толковали о двойном мотиве. Первый, месть — озвучен достаточно. Хотелось бы услышать какие выгоды получила Людмила.

— Люда сполна расплатилась с сыном за обделенное детство. Она устроила счастье и уверенное будущее Роману. Большего, ни одна мать не в состоянии дать сыну.

— Хорошо, что вы это понимаете, — проворчал адвокат.

— Если у вас больше нет вопросов, я бы хотел задать свои.

— Извольте.

— Ваши планы в отношении меня? — Круглов перевел дух. Увертюра закончилась. Пора было переходить к основной теме.

— Вы слишком много знаете, — прозвучала роковая фраза.

— Ну и что? Я не собираюсь ни кому вредить.

— Сегодня у вас на уме одно, завтра другое. Мне нужны гарантии.

— Вот вам гарантии! — Круглов шлепнул с размаху перед Полищуком стопку бумаг. Паспорт с отметкой о браке показал отдельно.

Глеб Михайлович углубился в чтение.

— Славный ход, — произнес, наконец. И спустя минуту добавил, — что вы хотите?

— Мира!

Полищук удивленно приподнял брови.

— У вас нет против меня ничего. Единственный козырь — моя биография, к которой пристанет любое дерьмо. Стоит вам крикнуть «держи вора» и срок мне обеспечен. Но тогда Осиным не видать Отрадного как своих ушей. Едва я переступлю порог тюрьмы, директор госпиталя спустит на благородное семейство лучших юристов. Те аннулируют незаконный акт о приватизации и дача пойдет с молотка.

— Что ж определенный риск имеет место.

— Но я не хочу в тюрьму. Я хочу… — Круглов мечтательно прикрыл глаза. — Хочу поехать с Лерой в отпуск к морю. Хочу подарить ей хорошее кольцо. Хочу получить, обещанные мне, двадцать тысяч. Хочу никогда не видеть в глаза вашего прихвостня Дмитрия и не слышать о Викторе Осине.

— У вас большие запросы.

— Не маленькие.

— Как жаль, что я ошибся в вас. Искал тихого битого исполнительного человечка, нашел наглого и хитрого прохвоста. В жизни себе не прощу.

— Вы выбрали меня правильно. Стареющий бездомный уголовник — прекрасная кандидатура на роль жертвенного барашка. Стоило лишь пригрозить мне отобрать квартиру, нажать чуть-чуть и я в припрыжку побежал бы в тюрьму, в привычный и удобный мир. Правда?

— Правда, — согласился Глеб Михайлович.

— Дмитрий обозвал Леру непредвиденным фактором. Такие сероглазые факторы невозможно учесть. Они появляются в жизни сами по себе и меняют планы и людей. Я изменился благодаря Лере. Она изменила ваши планы. Не расстраивайтесь, вы не ошиблись. Просто все случилось, так как случилось.

— Но…

— Право слово, Глеб Михайлович, зачем ссориться? Вы меня можете убить или в тюрьму спровадить. Я могу затеять скандал и лишить Осиных особняка ценой в десять миллионов. Что мы с этого выгадаем? Ничего.

— Ничего, — согласился Полищук.