Александр Казак - Девочки-шпионы, или Великая Китайская стена

— Надеюсь я не шокировала Вас, господин директор, своей непосредственностью. Уверена, что у Вас все сегодня сложится прекрасно! Как и у меня. Вас ждать, если Вы задержитесь во Дворце?

— Я позвоню, если будет в том необходимость, Марго. Вызовите машину, пожалуйста.

— Я оповестила гараж еще перед тем как вошла в Ваш душ.

— Кстати, нигде не написано, что душевая комната, расположенная как раз посредине между кабинетом директора и приемной, является персональным душем директора. Вы можете ей пользоваться.

— Это очень мило с Вашей стороны, господин директор. А Вы позволите мне иногда входить к Вам, когда Вы принимаете душ? Вид обнаженных мужчин улучшает мне настроение. А, значит, повышает работоспособность.

— Разрешаю. Но не забывайте закрывать на это время дверь приемной.

— Это совсем не обязательно. У Вас в каждой комнате есть мониторы, чтобы увидеть вошедшего.

— Лучше, чтобы они не входили, Марго. Мы же не собираемся предаваться телесным наслаждениям часами?

— На работе — нет. А Вы позволите предаться этому в выходной?

— Марго, я не готов к такому повороту событий. Ты и так слишком стремительно берешь одну высоту за другой. Ты работаешь тоже так?

— Работаю я существенно лучше! Потому что не совсем удачный секс можно повторить, а, следовательно, улучшить. А не совсем удачные действия наших коллег могут грозить им, и не только им, катастрофическими последствиями.

— Марго, что же такого неудачного сделал мой предшественник?!

Эта фраза сама сорвалась с губ Бо, видимо, выдав его непрерывные и мучительные размышления об этом загадочном убийстве.

— А почему Вы, господин директор, считаете, что я это могу знать?!

Двенадцать лет назад, в Латинской Америке

Хирург и Стрелок с супругой

Мы прилетели в его клинику, как только завершили финансовые дела в Европе, и тут же встретились с Хирургом в его кабинете. Сын получил из рук врача замечательную игрушку и увлеченно катал ее по ковру, а мы с женой не спеша обсудили с хозяином кабинета график переделки наших лиц на те, которые оказались на наших настоящих аргентинских документах.

— Господин профессор, пока моя жена с сыном пойдут смотреть наши апартаменты, я хотел бы занять Ваше внимание еще на полчаса, если позволите.

— Да, Хулио.

— Мы договорились, что помимо оплаты Вашей работы и оплаты определенных забот, связанных с обеспечением секретности наших пластических операций, я предложу Вам выгодный и интересный проект.

— Да, Хулио.

— Итак, я предлагаю Вам создать Фонд поддержки молодых талантов. Талантов без привязки к их национальности и месту жительства. Вы станете основателем и президентом Фонда, и завещаете своим двоим сыновьям продолжение Вашей благородной миссии. Правда, при условии, что они оба будут занимать посты президента и вице-президента Фонда. Денег, которые я намерен через Вас инвестировать в этот Фонд, должно хватить минимум на десятилетие работы нормального офиса, трех-четырех сотрудников, включая Ваших сыновей и вполне сносных стипендий талантам, которых найдет Фонд в разных странах мира. Затем, как я предполагаю, разбогатевшие стипендиаты и просто спонсоры будут пополнять Фонд своими взносами.

— В чем Ваш интерес, Хулио?

— Я хочу, чтобы Вы объяснили Вашим любимым и, как я понял из общения с ними, умным сыновьям, что однажды к ним может обратиться человек, который дал денег на создание Фонда Вашего имени. Человеком этим буду я или кто-то наделенный полномочиями говорить от моего имени. Человек, обратившийся в Фонд, не будет просить ничего невозможного и чрезмерного. Только информацию обо всех стипендиатах, в том числе бывших и потенциальных и, возможно, определенных трат на некоторые, связанные с деятельностью Фонда проекты.

— А как мои дети узнают этого человека? Ведь у него не будет Вашего лица и Вашего имени? Не так ли?

— Этот человек, или уполномоченные им люди будут знать все, о чем мы сейчас говорим. То есть всю предысторию создания Фонда. Кроме того, они никогда не будут просить средств, превышающих финансовые возможности Фонда. Наоборот. Их общение с Фондом будет приносить на Ваши счета деньги. Иногда довольно большие. При условии, что рекомендованные этими людьми стипендиаты тоже будут попадать в число лиц, поддерживаемых Фондом.

— Откуда будут браться деньги? Они не из наркобизнеса или тому подобных источников?

— Стартовые суммы, господин Профессор, я нажил, уклоняясь от налогов! Причем столь активно, что теперь прибегаю к помощи столь виртуозного косметического хирурга как Вы. Затем выстраивается пирамида из обязательств стипендиатов и кое-каких поступлений от меня. Некоторые из стипендиатов заплатят Фонду миллион и даже больше долларов, став богатыми людьми. Об этом будет подписываться соответствующий договор.

— А если не заплатят? Я просто беспокоюсь за судьбу своего детища и благополучие своих сыновей.

— Я тоже беспокоюсь о своих детях. И надеюсь, что мой маленький сын, с которым Вы уже знакомы и мои возможные будущие дети, смогут рассчитывать на поддержку Фонда при получении хорошего университетского образования.

— Они, безусловно, могут рассчитывать на щедрую поддержку. Но как мы узнаем их имена?

— Вам и не надо их знать. Я хочу чтобы все стипендиаты, рекомендованные мной или найденные самостоятельно Вашим Фондом, имели одинаковые стартовые условия. Достаточно хорошие. Но одинаковые. А относительно того, что кто-то из стипендиатов Фонда попытается не платить по обязательствам, не беспокойтесь. На это есть адвокаты. Это их работа. Кроме того, не могут же все оказаться негодяями!

— Вы, конечно, не все договариваете, Хулио. Но мне нравится Ваша идея, не зависимо от ее истинного назначения.

— А почему бы Вам не принять за основу мою очевидную цель — уклонение от налогов в особо крупных размерах? Неужели эта цель не стоит того, чтобы кому-то в самом деле помочь подняться в жизни?

— Я принимаю Вашу цель и понимаю ее. Но не принесет ли она проблемы моим детям?

— На это, господин профессор, есть адвокаты. И, в конце концов, Ваша возможная и довольно скорая смерть, спишет многие вопросы по источникам финансирования Фонда. Особенно, в стадии его создания. Не так ли?

— Так. А Вы не боитесь, что мои дети…возьмут и разворуют Фонд?

— Честно говоря, я думал о такой вероятности. Искушение и все такое. Но, во-первых, они очень неглупые ребята. А во-вторых, они тогда лишатся будущих поступлений. Возможно, превышающих стартовые в несколько раз! Не думаю, что Ваши дети способны разом похоронить перспективы финансового обогащения и предать память об отце. Они же Вас любят? Или мне это показалось?

— Вы хорошо выстроили Ваши расчеты. В них почти нет слабых мест.

— Почти?

— Да, почти. Я имею ввиду нас с Вами. Мы смертны. Я смертен скоро. Вы, надеюсь, еще побегаете от налогов по этой планете. Или от чего Вы там бегаете… Впрочем, это Ваше личное дело. Так вот у меня практический вопрос. А если Вы или Ваши люди никогда не объявятся и не выйдут на контакт с моим Фондом, с моими детьми?

— Значит Вашим детям повезло вдвойне. Кстати, сегодня, как я понял, день рождения Вашего младшего сына. Он пока еще студент.

— Да. Ему еще полтора года до диплома юриста.

— Так вот, я предлагаю объявить своим детям сегодня, в узком кругу — только они и Вы — что Вы приготовили им обоим очень интересный подарок. Вы хотите сделать их богатыми людьми. Такую дату и такой день они не забудут никогда.

— Стоит ли им сказать, что я болен?

— Стоит. Как и то, что есть некие небескорыстные люди, которые помогли Вам сделать детям такой неординарный подарок. Тем более, что все документы по Фонду готовы и можно хоть завтра подавать их на регистрацию.

— Согласен. Что тянуть.

— Тем более, господин профессор, я хотел бы чтобы за те недели, что мне и моей семье придется пробыть пациентами Вашей клиники, мы успели утрясти формальности и решить все финансовые вопросы. С Вами лично. И с Фондом Вашего имени.

Двенадцать лет назад, в Латинской Америке

Стрелок

Разумеется, я не собирался рассказывать Хирургу о своих истинных целях. Это не профессионально. И, честно говоря, я заранее продумывал альтернативные источники сбора информации о стипендиатах. Вот ведь прицепилось слово! Стипендиаты — это для Фонда. А для меня они — агенты. Скорее всего, не все. Но некоторые из них станут, наверное, моими супер-агентами. Лет так через несколько…

Двадцать восемь лет назад, в Сибири