Евгений Иванов - Волк в овечьей шкуре

Игорь застал Ларкина, когда тот уже выходил из столовой. Вокруг никого из посторонних людей не было и Чернов не опасаясь, что их могут подслушать, сразу же шепнул прапорщику:

— Через десять минут жду тебя на явочном пункте.

Ларкин что-то хотел возразить, но Чернов, не останавливаясь, поспешил к зданию казармы.

На четвертом этаже этого строения находилась библиотека, там же, но с отдельным входом было хранилище списанной литературы. Именно это помещение по устной договоренности с библиотекарем использовал Игорь для встреч с негласными помощниками.

Прапорщик был человеком пунктуальным, особенно, когда вопрос касался его личного времени, поэтому Чернову не пришлось его долго ждать.

— Геннадич, ну ты мне весь кайф ломаешь, — на полублатном жаргоне с порога начал Ларкин, — Я только что договорился с официанткой из технической столовой съездить вместе с ней на хату. А тут ты со своими шпионскими играми. За Бартеньева драть будешь?

— В гарнизоне есть события куда серьезнее, чем твоя афера с Бартеньевым, — ответил Игорь, и указал рукой на свободный стул. — Про Рубана слышал?

— Слышал, — угрюмо ответил Ларкин, усаживаясь напротив оперативного работника. — Весь батальон по этому поводу гудит.

— И что говорят? — спросил Чернов.

— Разговоров много, но конкретики никакой. — Прапорщик снял фуражку и пригладил рукой не послушные волосы. Посмотрев безучастным взглядом на стопки книг, он продолжил:

— Основная версия в том, что его убили за долги?

— А что, многим был должен? — удивился Чернов.

— Не знаю, — ответил он, — Я лично ему не занимал. Но все знают, что у него серьезно болеет дочь. В прошлом году он продал свою машину, чтобы сделать ей пересадку костного мозга с последующей реабилитацией. А сейчас он уже несколько раз отправлял ее на химиотерапию. Эта процедура тоже денег стоит, да жена у него с работы уволилась, как только начались эти проблемы. Так что, люди именно так считают.

Он посмотрел на Чернова и незаметно перевел взгляд на часы.

— Я тебя долго не задержу, — успокоил его Игорь и тут же задал следующий вопрос:

— А скажи, пожалуйста, почему после последних стрельб в вашей роте образовалась существенная недостача гильз.

— Так и думал, Геннадич, что задашь этот вопрос, — усмехнулся Ларкин, — Я и сам хотел тебе рассказать, да все никак не мог собраться.

Чернов усмехнулся, но ничего не ответив, приготовился слушать.

— Все началось с приходом в роту нового старшины прапорщика Свириденко. Должен сказать, тот еще фрукт, крученый, как поросячий хвост. Он прибыл к нам несколько месяцев назад из Чугуева. Так вот. Раньше мы получали патроны на складе в пачках и в пачках их везли на стрельбище, а там уже выдавали солдатам по счету. По количеству пачек, можно было просчитать, сколько израсходовано, а сколько осталось. Свириденко ввел новое правило, теперь он лично патроны высыпает в вещмешок и сам их выдает на стрельбище солдатам. Не знаю, что это ему дает и зачем он это делает. Я, как-то, у него пытался спросить, но он ответил дежурной фразой, что ему так легче раздавать на стрельбище. Однако, в прошлый раз после такой раздачи не досчитались 150 гильз.

Он озадаченно посмотрел на Чернова и, наклонившись всем телом к нему, полушепотом спросил:

— А ты думаешь, что это он Рубана замочил? За 150 патронов?

— Да, нет. Не думаю, что это серьезный повод для убийства, — усмехнулся Чернов, — Но покрутить этого старшину было бы не лишним.

— Говори, в каком ракурсе крутить и что нужно узнать.

— Для начала, может быть, посиди с ним за бутылочкой, и выясни истинные причины перевода из Чугуева, соответствуют ли его расходы зарплате, чем увлекается, нет ли у него какого оружия, по возможности загляни в сейф? — стал предлагать свои варианты Игорь.

— Исключено, — прервал его Ларкин, — он не пьет вообще и ни с кем в роте близко не общается и сейф никогда не оставляет открытым.

— А живет он где? — несколько расстроенным голосом спросил Игорь.

— Живет в общаге политехнического института, его жена отказалась переезжать сюда. У нее там, якобы, хорошая работа, трехкомнатная квартира, дети.

Ну, если мой вариант не подходит, может быть, у тебя найдется лучше?

Прапорщик почесал затылок и хитро улыбнувшись, предложил:

— Геннадич, а давай поступим так. — Он сделал театральную паузу и продолжил:

— Обычно я выезжаю на стрельбы со своим взводом. В этот раз вещмешок с патронами я возьму сам, по дороге к машине его надрежу, а когда буду подавать его в кузов, из мешка начнут высыпаться патроны. В этот момент, «случайно» возле машины окажешься ты, желательно с комендантом. Вы устроите нам разнос по поводу нашей халатности и заставите пересчитать патроны прямо на плацу. А когда выяснится, что их меньше, чем нужно, спросите, кто отбирал патроны и тогда уже проведете шмон у него в каптерке и выясните сами все интересующие тебя вопросы.

— Логично, — согласился Чернов, в очередной раз, удивляясь фантазии прапорщика, — теперь только не забудь предупредить меня, в какое время будете на стрельбы выезжать.

— Непременно, — Ларкин встал с места, — А теперь извините, товарищ майор, меня дама ждет.

Улыбаясь во весь рот, он по-гусарски козырнул и щелкнул каблуками в ожидании разрешения выйти.

— Удачи тебе, Казанова, — протянул ему руку Игорь и подошел к окну убедиться, нет ли на плацу кого-либо из командиров.

Следующий день началось для Чернова с визита в прокуратуру. Как и подобает в подобных случаях, его опросили по обстоятельствам обнаружения трупа и, невзирая на служебное положение, никаких новых обстоятельств по делу не сообщили. В связи с этим, он сразу же направился в милицию к майору Секерину.

Игорь вошел в прокуренный кабинет, обставленный старомодной потертой мебелью. Хозяин кабинета с сосредоточенным видом поливал из бутылки цветы, стоящие на подоконнике. Увидев вошедшего Чернова, он оставил свое занятие и подошел к рабочему столу. Перебрав несколько листов бумаги и опустив процедуру приветствия, он нашел то, что искал, и без лишних слов, протянул документ гостю.

— Что это? — удивился Чернов, взяв в руки несколько листов соединенных канцелярской скрепкой.

— Это заключение экспертизы, — ответил Секерин и, не дожидаясь пока Игорь прочтет текст, сразу же начал его комментировать, — В крови убитого обнаружено всего 0,4 промилле алкоголя. Практически он был трезв, поэтому версия о пьяных разборках здесь вообще не уместна. Но самое интересное в другом.

Чернов оторвался от чтения и направил вопросительный взгляд на собеседника.

— Так вот, — продолжил Секерин, — В стакане, на котором осталась губная помада, алкоголь вообще не обнаружен. Зато отпечатки пальцев с этого стакана есть по всей квартире.

— Интересно, — на секунду задумался Игорь и произнес, — Если так, то вполне возможно, что это отпечатки пальцев жены.

— Возможно, — согласился с ним майор, — Но вот на дверной ручке в коридоре, на кухне и выключателе, нашли пальчики Гордиенко, а на входной двери твои. И все.

— Это не удивительно, — ответил Чернов, — Я открыл дверь, еще не зная, что в квартире труп. Потом, я уже ничего не трогал руками, а вот Гордиенко об этом предупредить не успел. Он при мне включил свет в зале, когда мы вошли, и при мне выскочил на лестничную клетку, когда его стошнило.

— Да, уж серьезные пошли у нас защитники Отечества, — улыбнулся Секерин, — если при виде крови чуть ли не в обморок падают.

— Ну, какие есть. — Резюмировал Игорь, — было бы хуже, если б они получали удовольствие от вида крови, тогда ты не успевал голову поднимать.

— Да я и так, избытком свободного времени не страдаю в отличие от некоторых, — с улыбкой парировал майор, — у меня на участке практически каждый день либо мокруха, либо подрез.

— Тут уж, кто на что учился, — в свою очередь ответил Чернов и продолжил изучать заключение.

— Все равно жаль, — не скрывая сожаления, произнес Секерин, — я надеялся, что хоть какая-то, но появилась зацепка, а так опять ничего. Либо убийца вытер за собой все, либо был в перчатках.

Дочитав до конца документ, Игорь положил его на стол и спросил:

— Андрей, что будем дальше делать?

Ему было стыдно признаться, но за всю свою не очень долгую оперативную деятельность, у него не было практического опыта по расследованию убийств. Чернов принимал участие в работе следственных групп по выяснению причин авиакатастроф, поджогов военных объектов, гибели солдат в результате халатного обращения с оружием, но это все было другое. Эти происшествия не были спланированными преступлениями, поэтому обычно раскрывались они по горячим следам. Да и сама специфика его профессии требовала от него другого. В школе КГБ его учили выявлять шпионов, диверсантов, изменников Родины и многому другому, но только не искать убийц. В этой сфере все его знания ограничивались художественными книгами и детективными кинофильмами. Однако, как показала жизнь, опер на военном объекте, как военный врач на корабле, должен быть специалистом широкого профиля.