Андрей Бадин - Топтала

Тут на улицу вышла Анна Фрейн. Сегодня она была в желтой рубахе с короткими рукавами, салатной короткой юбке и туфлях на высоких каблуках. На плече висела стильная сумочка. Не забыла надеть украшения и темные очки.

Она спустилась в гараж и выехала оттуда на красной «Феррари». Сергей с завистью взглянул на молодую жену олигарха, но больше всего его потрясла машина. Такую «тачку» он мечтал иметь с рождения, но отсутствие денежных средств пока не позволяло его мечте осуществиться. Мечтать не вредно, а даже полезно. Если мечты не сбудутся никогда, то приятные ощущения от них останутся и будут греть душу.

Мотор взревел, и красотка умчалась вдаль. Краснов поспешил вдогонку и нагнал ее на первом же светофоре.

Еще в первый день слежки он отметил, что Анна мастерски водит машину. Она не лихачила, не рисковала на дороге, вела уверенно, знала, что надо делать в той или иной ситуации. Она обладала тем редким даром водительской интуиции, который имеет не всякий мужчина. Чувствовались уверенная рука и холодная голова. Мало кто из женщин может так водить машину. Обычно женщина за рулем — явление небезопасное, тем более для наших российских дорог. В случае с Анной это было приятным исключением.

С момента ее выхода из дома Краснов вел съемку и не прекращал даже в дороге. Камера стояла на торпеде и снимала едущую впереди «Феррари».

Второй день слежки точно повторил первый, с той лишь разницей, что вместо спортзала клиентка поплавала в бассейне, потом посетила показ мод и вместо кино отправилась в театр.

Пока она наматывала метры на водной дорожке Олимпийского бассейна, Сергей загорал на трибуне. Он попробовал сопровождать Анну камерой, но потом плюнул, взял общий план и уткнулся в газету.

В Центре международной торговли она провела битых три часа, восхищаясь коллекциями известных французских кутюрье. Высоченные худющие манекенщицы как заводные игрушки проходили по подиуму, представляя красивые, очень дорогие, но абсолютно нефункциональные тряпки. Краснов вынул камеру из визитки и снимал показ мод не таясь. Все были с камерами, и все снимали великолепное зрелище.

Лишь в фойе он вернулся к конспирации. Там было много известных всей стране лиц — бизнесменов, политиков, актеров, деятелей эстрады и кино. В общем, собрался цвет общества. С многими Анна здоровалась, с некоторыми целовалась, и было видно, что ее все любят и уважают.

«Так и должно быть, если муж олигарх», — констатировал сыщик.

Анна и две дамы среднего возраста — ее приятельницы, очевидно, жены политиков — зашли в один из ресторанов Центра и просидели там пару часов. Пили дорогое вино, закусывали фруктами. Разговаривали и смеялись, сплетничали, пошлили и травили анекдоты.

Сергей тоже успел подкрепиться и отдохнуть. Камера в визитке как всегда стояла на столе, и объектив был направлен на Анну.

Веселые, беззаботные дамы вышли из центра на улицу, расцеловались, распрощались, расселись в пристижные иномарки и разъехались по своим делам. Хотя какие у них дела — рестораны, показы мод, курорты и покупка украшений и одежды в фешенебельных салонах. Сыщика удивило то, что все сели за руль в нетрезвом состоянии. А чего им опасаться, когда мужья — высокопоставленные чиновники или бизнесмены со связями?!

Далее клиентка отправилась в Театр имени Моссовета. Краснов тоже купил билет и проследовал за ней. В ожидании первого акта они побродили по театру, поглазели на фотографии популярных актеров, сцен из разных спектаклей с их участием, посидели в глубоких креслах в фойе. И вот раздался первый звонок.

Сергей вновь сел на четыре ряда позади Анны. Он прекрасно видел ее точеный профиль и прекрасные плечи. Но снимать не стал и положил камеру на колени. Посчитал, что будет достаточно кадров из вестибюля.

Начался нудный, полный фальши и режиссерского маразма спектакль. Тема была выбрана актуальная, актеры играли хорошо, но впечатление это действо оставляло плачевное. Краснов скучал и даже на сцену не смотрел. Он отметил, что женщина преклонного возраста в соседнем кресле все время тяжко вздыхала и однажды пустила слезу.

Сыщик не стал дожидаться конца последнего акта, вышел на улицу, купил в ларьке мороженое, шоколадку и уселся в машину. Темнело. Зажглись фонари, и город предстал в ином свете. Через некоторое время вышла Анна и, как ни странно, тоже купила мороженое и воду.

«Пить захотела, — подумал Краснов. — Зрительный зал в театре маленький, душный, и она, видимо, упарилась. К тому же сушняк после вина замучил».

Посидев некоторое время в машине, она съела рожок, запила пепси-колой, завела мотор и поехала на Бережковскую набережную. Сыщик устремился за ней.

Клиентка остановилась у плавучего ресторана «Викинг», поставила машину на сигнализацию и направилась в заведение. Сергей припарковался на стоянке, перезарядил камеры и пошел следом.

«Неужели она опять снимет любовника? — думал он. — Ненасытная дама. Интересно, платит она им или нет?»

Он вошел в просторный полутемный зал, и сразу перед ним возник предупредительный метрдотель.

— Здравствуйте. Вам столик на одного?

— Добрый вечер, — ответил сыщик и начал искать глазами Анну. — Да, столик на одного, — бросил он. — И если можно…

Фрейн устроилась у стены в центре зала, и Сергей наконец-то ее заметил.

— Вон там, — указал он на свободный стол в углу, недалеко от клиентки. Детектив всегда должен держать объект в поле зрения.

Возле Анны уже стоял услужливый официант и записывал в маленькую книжечку заказ. Едва сыщик сел за столик, еще один халдей подошел и к нему.

Краснов выбрал из обширного меню жареный бифштекс с кровью, осетрину по-монастырски, салат из крабов, икру и ветчину. Запивать все это решил соком. Есть не очень хотелось — перекусил в ресторане центра, но для вида заказал ужин. Он рассчитывал, что Фрейн просидит здесь не один час и за это время голод проснется. Как известно, аппетит приходит во время еды. И уходит тоже.

В зале было мало свободных мест. За столиками гуляли представители разных слоев населения с разными доходами и разными привычками. Некоторые мужчины были уже навеселе. Одного из таких незадачливых гуляк вывели на воздух дюжие охранники.

На сцене разыгрывалось варьете из четырех смазливеньких девчушек в страусиных перьях. Под бравурный марш они высоко вскидывали ноги, маршировали строем, резво поворачивались, хором наклонялись и задирали и без того короткие юбки. Сверкали сухими ягодицами. Хмельной народ ликовал, слышались аплодисменты и свист.

Потом сцена опустела, воцарилась тишина, но продолжалось это недолго. Загремела веселая ковбойская мелодия, забренчало банджо, и из-за кулисы выскочила лихая наездница на воображаемом резвом коне. Она была в рваных кожаных джинсах, высоких сапогах со шпорами, клетчатой, завязанной узлом на животе рубахе и широкополой шляпе. Талию стягивал широкий ремень, а на нем болтался «кольт» в кобуре. Черные, как деготь, волосы были стянуты пучком на затылке, а глаза защищали от лучей софитов темные очки.

Народ оживился. Сергей наблюдал за выступлением и посматривал на Анну. Выпив водки, закусив, она внимательно следила за ковбойшей. Танцовщица покрутилась по сцене, подвигала тазом, постреляла из «кольта», подергалась, будто и вправду объезжала скакуна, потом начала раздеваться.

«Стриптиз», — улыбнулся Краснов.

Она скинула рубаху, продемонстрировала пухлые красивые груди, потом стянула и джинсы. Некоторое время выплясывала по сцене, показывая то зад, то бедро, то грудь, потом сбросила сапоги и шляпу. Та улетела за кулисы, следом упал ремень с кобурой, и танцовщица осталась в черных трусиках. Она спустилась со сцены и двинулась по проходу. Подходила то к одному столику, то к другому, трясла грудями перед носами посетителей, давала дотронуться до попки, коснуться пальцами соска. За это мужчины совали ей под резинку трусов сложенные в трубочки купюры — рубли или доллары. Она рассылала воздушные поцелуи и отходила.

Когда она приблизилась к столу Анны, Сергей навел на нее камеру и с интересом наблюдал, что произойдет.

Стриптизерша покрутила задом перед Анной, потрясла грудями, поставила ногу на ее стол и активно задвигала тазом, имитируя то ли половой акт, то ли скачки. Анна с восторгом следила за каждым ее движением. Достала из сумочки купюру и сунула в трусы. Причем, как показалось Сергею, успела дотронуться пальчиком до ее лобка. Девушка распустила черную гриву, махнула ею, и лицо Анны утонуло в волосах. Фрейн залилась веселым смехом, погладила бедра красавицы, скользнула ладонью по груди, приблизилась и что-то шепнула ей на ухо. Стриптизерша коснулась указательным пальцем своих губ, потом им же губ Анны и убежала на сцену.

Зажав деньги в кулачке, стянула трусики, швырнула в зал, попрогибалась, выставляя на обозрение свою промежность, повиляла бедрами и упорхнула за кулисы. Музыка стихла.