Андрей Демченко - «Скрипач» на крыше

ЗЛОЙ И ДОБРЫЙ

— Здесь надо действовать очень напористо, — сказал Воронов Дугину, паркуя машину во дворе одной из столичных высоток. — Как это великий полководец излагал: «…глазомер, быстрота, натиск…» Согласен?

— Ясное дело, — ответил Вадим.

Через минуту коллеги уже звонили в массивную металлическую дверь, обтянутую вишневой кожей. Ира открыла почти сразу; на ней лица не было. Дрожащие руки теребили поясок белого махрового халатика.

— Как вы уже поняли, это мы связывались с вами час назад, — сказал Дугин, показав удостоверение. — Ну как, Ира, поговорим немного?

— Поговорим… — пожала плечами девушка. — Только что же я могу вам рассказать? Впрочем, проходите.

Хоромы Неверов отгрохал шикарные: было даже сложно определить с первого взгляда, сколько в квартире комнат. Соответствовала и обстановка… Ира приняла визитеров в гостиной, жестом указав на роскошные кресла в стиле ампир — словно из музея.

— Скажите, — проговорил Дугин, усевшись в кресло даже с некоторой осторожностью, — кому, по-вашему, нужна была смерть Бутова?

— Я не знаю… — Ира упорно смотрела в пол. — Он никогда не говорил мне, что ему кто-то угрожает.

— Как же вы не знаете, — тихо сказал Воронов, — все вы прекрасно знаете, госпожа Неверова. — И, когда Ира подняла на него вопрошающий взгляд, добавил: — Ведь это ваш муж устроил, разве нет?

— Что?! — Ира вскочила со стула. — Да как вы смеете… Как вы можете… Да вы…

— Полно! — поморщился Воронов. — Прекратите. Я знаю, что вы будущая актриса, но в данный момент вы же не во ВГИКе, зачем эти мизансцены? Мы навели справки: у Бутова врагов не было, по части бизнеса его заказать явно не могли. Ни с кем он не ссорился, никому не мешал. А вот у одного человека он просто в печенках сидел. Только у одного… У вашего мужа. И вы это прекрасно знаете, Ира. Потому что вы изменяли Неверову. Так что хватит, перестаньте ломать комедию! Или трагедию, можно сказать и так.

Рухнув на стул, девушка зарыдала — громко, не стесняясь, как обиженный ребенок. Дугин быстро посмотрел на Воронова; тот кивнул.

— Ирочка, успокойтесь, пожалуйста, милая, — ласково сказал Вадим, — чем плакать, давайте-ка лучше поговорим по душам. Давайте?

— Давайте… — всхлипывая и задыхаясь, проговорила Ира, — но только вот этот, — она кивнула на Воронова, — этот хам… Пусть он убирается отсюда к чертовой матери! Я при нем даже слова не скажу.

— Вам придется подождать в машине… — официальным тоном произнес Дугин, даже не повернув к Воронову лица.

— С начальством не спорю. — Павел встал и вышел из квартиры, искренне радуясь, что старая испытанная игра в доброго и злого следователей и на этот раз принесла ощутимую пользу. Теперь Ира скажет одному Дугину то, чего ни когда не сказала бы обоим сыщикам.

— Скажите, Ирочка, — мягким, доверительным тоном спросил Вадим, едва за Павлом закрылась дверь, — ведь муж знал о вашей связи с Бутовым?

— Нет. Он не мог знать…

— Почему вы так думаете?

— Мы… Как сказать… Конспирировались. Мы… Да нет, это невозможно!

— Вы знаете, Ира, сколько сейчас в Москве частных детективов развелось?

— Неужели вы думаете, что Борис мог нанять кого-то для слежки?

— А вы что, исключаете этот вариант?

Воцарилось тягостное молчание. Было слышно, как за окном, в тихом арбатском дворике, женский голос прокричал: «Слава, вернись домой!» Ира вздрогнула.

— Что это вы? — встревоженно спросил Дугин.

— Слава… так звали Бутова. Вернись домой, крикнула она… А Бутов уже никогда не вернется домой… — Ира прикрыла лицо руками; минута прошла в полном молчании. — А что касается Бориса… — проговорила Ира наконец, — не знаю… Может, и поступил бы он так… Хотя не думаю… Короче, исключить этот вариант я действительно не могу.

— Допустим, Борис нанял детектива. Теперь пойдем дальше: мог бы он нанять и еще одного человека, то есть убийцу?

Повисла еще одна пауза, гораздо дольше первой.

— Ну и вопросы у вас… — Ира растерянно поглядела на Дугина, потом принялась рассматривать свои ногти. — Как же можно мне, жене, сказать о своем муже, что да, мол, он мог нанять убийцу? Что он, выходит, и сам — убийца?

— А что ж тут такого? Вы же не скажете, что он нанял! А мог нанять — это, знаете ли… Мало ли кто что может. Я же как бы вообще спрашиваю, в принципе. Ну так как?

— Он любит меня просто безумно… Какая-то даже болезненная у него любовь… — Ира сжала пальцами виски. — Любит, а вернее, любил. А теперь, когда он приедет и все узнает… Боже, что будет? Что будет? Да он меня просто убьет…

— Простите, Ирочка, я не цепляюсь к словам, но вот вы сказали «убьет». Это что же, метафора такая, просто образ? Или вы и впрямь боитесь, а?

— Честно? — Ира подняла глаза на следователя.

— Честно.

— Боюсь.

— Скажите, а он никогда не обещал вам — мол, изменишь, пеняй на себя, пожалеешь и так далее?

— Знаете… Один раз я его спросила — еще давно, когда Славы у меня не было, — спросила, что он сделает, если я ему когда-нибудь изменю.

— Так. И что же он?

— А он посмотрел на меня — так, знаете, холодно, что у меня сердце куда-то провалилось… Но потом улыбнулся и говорит: «Прощу, наверное. Для меня главное, чтобы ты со мной осталась, потому что я тебя люблю».

— Ну что ж… — Вадим помедлил, — вашу судьбу он по крайней мере тогда прояснил. Вам, значит, ничто не угрожает. А вот о судьбе вашего любовника он не сказал ни слова… Туман, как говорится. Бой в Крыму — все в дыму… Скажите, Ира, а как по-вашему, он не догадывался, что вы изменяете? Не чувствовали вы перемен в его настроении? В отношении к вам?

— Нет… — Ира чуть помолчала, — я не чувствовала. Но это вовсе не значит, что он не догадывался. Он знаете какой? Скала, камень. Не захочет — и ничего ты не поймешь, не узнаешь, что у него в душе творится. Пришел с работы как-то, сел ужинать. Лицо спокойное, как всегда… Как дела, спрашиваю. Да ничего, говорит, все нормально, спорткомплекс в Дарьино сгорел. Я ахнула: как сгорел?! Дотла, говорит… Потушить не удалось. Я: и какие убытки? Он только рукой махнул, и все. Борис, он… Как это по философии? Вещь в себе!

— Понятно… — Дугин потер лоб. — И когда эта «вещь в себе» приезжает?

— Через шесть дней.

— Не звонил ли?

— Звонил.

— Вот это интересно! Когда?

— Сегодня утром.

— Бутова вчера вечером убили, — Дугин словно размышлял вслух, — сегодня утром звонит Неверов… И чем же он в первую очередь интересовался?

— Спросил, как дела… Что, говорит, голос такой невеселый, не случилось ли чего? Ответила, что мигрень у меня. А так — потрепались о пустяках, и все.

— Спасибо, Ира, — Дугин встал, — думаю, еще побеседуем. А этому хаму, — он кивнул на дверь, — мы завтра строгий выговор в приказе! Действительно, бестактность какая! Я сам поразился… И что на него нашло?

— Да ладно… — Ира улыбнулась, впервые за все время. — Не надо его наказывать. Он вообще-то мужик симпатичный, только вредный очень.

В тот день Зимин ехал в тир с особым чувством — третьего дня Сан Саныч сказал ему, что такого талантливого ученика у него не было никогда в жизни. Сегодня Сергей должен был отстреляться еще лучше… Хотя лучше в общем-то было уже некуда: за весь последний месяц у Зимина ушла в девятку только одна пуля, да и то потому, что возле правого глаза внезапно начала пульсировать жилка. Сергей методично, раз за разом, выбивал пятьдесят очков из пятидесяти возможных, а потом и сто из ста. Особым шиком для него стало класть пулю в пулю, так что продырявленным оказывалось даже не все «яблочко», а лишь самый его центр…

Отремонтированная «девятка» резво бежала по Кутузовскому проспекту; в районе поворота на Минскую улицу Сергей разогнал машину до ста километров в час. Идущему впереди «шестисотому» явно не понравилось, что у него на хвосте повис какой-то «жигуленок», и он прибавил хода. Какой-то непонятный, глупый задор охватил Зимина; он утопил педаль газа до пола и через несколько секунд вновь наступал «мерседесу» на пятки. Тот опять оторвался — метров на десять, — и вдруг…

Сергей не успел понять, что происходит. Просто багажник «мерседеса» внезапно вырос перед капотом его машины — мгновенно, как в ускоренной съемке. Сергей утопил педаль тормоза до пола, но было поздно. Удар! Резкий скрежет металла… «Девятку» занесло, но Сергей сумел удержать машину на трассе. Опять тормоз до пола… Еще несколько метров… Стоп.

Зимина всего трясло… Выйдя из машины, он чуть не упал — подогнулись ноги. Трое мужчин возле «мерседеса» не направлялись к нему; они словно знали, что никуда он от них не денется. Они стояли у развороченного багажника своей машины и разговаривали — на первый взгляд, довольно спокойно. Сергей перевел дыхание и поплелся к этой троице… Как бы не изувечили, подумал он обреченно.