Кирилл Казанцев - Реанимация закона

Сюрпризом оказалось то, что «пятнашка» и не собиралась тормозить. Она выскочила на пешеходную «зебру» в тот момент, когда на ней находился Антон. Пришлось резко отскочить назад и быстро прикинуть варианты своих действий, если это реальное нападение. К еще большему изумлению Антона, широкая сытая молодая морда в переднем окне машины наклонилась над крепким локтем, по-хозяйски торчавшим наружу, и изрыгнула с брезгливой угрозой: «Урод, б..!»

Если Антон и опешил от неожиданности, от такой наглости и несправедливости, то это заняло у него доли секунды. То, что машина собиралась проскочить на красный свет и что для сидящих в ней это было в порядке вещей, он уже понял. Но то, что должен с плебейской учтивостью отскакивать перед этими ублюдками, когда шел на зеленый свет, Антона взбесило. Воспользовавшись тем, что водитель «пятнашки» все же чуть притормозил, чтобы не наехать на него, он подпрыгнул и, по всем правилам карате, с наслаждением врезал ногой в заднюю правую фару.

Зажегся желтый свет, и Антон поторопился перебежать дорогу, провожая взглядом «пятнашку». Разумеется, сидевшие в ней поняли, почувствовали удар, а может, и видели это. Эти сытые, наглые морды думают, что они хозяева в городе, что им можно все, что мир существует для них. Сейчас они убедятся в том, что очень сильно ошибались уже много лет.

Свернув на перекрестке, машина резко прижалась к бордюру и затормозила. Тут же открылись две передние дверки, и двое молодых людей, лет по двадцать пять, выскочили и одновременно бросились к задним фарам. Правая была разбита, а сделавший это человек, который решил, что он бессмертный, уже шел к машине и улыбался.

Это были типичные самоуверенные парни, они даже одевались одинаково по всему городу: короткие свободные штаны-«бермуды», шлепанцы на босу ногу (кстати, грязную ногу с «траурной» полоской под ногтями). И все стриглись «под расческу» или брили головы. То, что Антон выглядел иначе, интеллигентнее, что ли, вызвало у парней еще большее чувство злобы. Тут дело даже и не шло к обвинениям и предъявлению претензий. Да и Антон этого не ждал.

Первым на него пошел тот, что вылез с пассажирского сиденья. Здоровый, но с заметным животиком, что говорило о сытой жизни с частым пивком и частыми шашлыками. Он шел, сверкая ненавидящим взором, изрыгая матерщину, его кулаки сжимались и разжимались. Одним словом, предела его возмущению не было. Как же, кто-то посмел посягнуть и противопоставить себя унижению с его стороны, какое-то быдло, тля! Да таких учить надо…

Антон тоже так считал. Но имел при этом в виду тех, кто его чуть не задавил и еще при этом оскорбил. Иногда нужна разрядка нервам, да и порядок в своем городе он полагал наводить не только силой интеллекта и хитроумными полицейскими операциями. Иногда нужно и вот так – просто вовремя дать по морде.

Правда, сразу по морде Антон бить не стал, а предпочел более унизительный способ воспитания. Мордатый такого никак не ожидал, даже если и полагал, что «урод» попытается оказать сопротивление. Продолжая хищно улыбаться, Антон шел на сближение, а потом вдруг резко и неожиданно ударил мордатого носком ботинка в бедро. Очень болезненный удар. И главное, боль долго не проходит.

Мордатый зарычал от боли, схватился за ногу и тут же получил удар раскрытыми ладонями по ушам с двух сторон. Страшная боль в барабанных перепонках заставила его заорать на более высоких тонах. Антон отбросил первого противника ударом колена в голову и, не останавливаясь, пошел на второго.

Этот был не такого мощного телосложения, как его приятель, имел более приземистую фигуру, но наглости в его лице было не занимать. А может, он рассчитывал на какие-то свои тайные способности, на владение единоборствами. Кое-что он и попытался продемонстрировать, встав в более или менее правдоподобную боевую стойку и выставив перед собой правую руку со сжатой в кулак кистью.

Антон расплылся в еще более кровожадной улыбке и продолжал сокращать расстояние. Парень выбросил вперед правую ногу, намереваясь поразить наглеца мощным ударом в корпус. Ему не хватило реакции, растяжки, да и сила удара оставляла желать лучшего. Антон легко поймал ногу локтевым сгибом и резко рванул вверх. Тело парня опрокинулось на асфальт, чуть ли не полностью перевернувшись через голову.

Антон мгновенно и не очень осторожно прыгнул сверху, придавив коленом позвоночник противника. Его пальцы скользнули по лицу и вцепились парню в глазницы, за неимением волосяного покрова на голове. Парню стало больно. И в глазах, куда давили пальцы, и в паху, где Антон рывком потянул ему связки, и в позвоночнике, куда ударилось только что колено. И наверное, на душе. А вот это Антон и хотел усугубить.

– Ну, что? – спросил он, задирая голову противника вверх и зацепив пальцами его глазницы. – Будешь еще на красный свет ездить и оскорблять тех, кто переходит дорогу на зеленый? Я вам что, пустое место?

– Отпусти, падла, пожалеешь… – прохрипел парень, потому что ему было трудно говорить с выгнутой головой.

Антон оглянулся на корчившегося на асфальте второго придурка, который держался одновременно за уши и ногу, и рыкнул прямо в ухо парню:

– Я пожалею, что не убил вас обоих! Следующий раз, гаденыши недоношенные, прежде чем разевать свои поганые рты, думайте, кто перед вами и чем это вам может отрыгнуться. Понял меня?

– Сука-а, – превозмогая боль, простонал парень.

– Ты сам напросился, – проворчал Антон и раскрытой ладонью врезал ему в затылок.

Удар был смачный и какой-то влажный. Антон поморщился, вставая на ноги, но в этот момент сзади раздался не очень громкий, полный ненависти голос:

– Стоять! Полиция!

Он с изумлением обернулся. Мордатый поднимался с земли, морщился от боли, а его рука ковырялась в обширном боковом накладном кармане «бермудов». Наверное, пыталась извлечь служебное удостоверение. На обеих сторонах улицы стал скапливаться народ, даже две машины остановились напротив, и оттуда пялились на драку. Пора было заканчивать этот цирк, пока поблизости не оказался кто-то на машине, снабженной видеорегистратором, или вообще не подъехала полицейская патрульная машина.

Но факт, что эти двое, которые вели себя как бандиты, как последние отморозки, оказались еще и работниками полиции, добавил Антону ненависти. Он подошел к мордатому, выхватил у него левой рукой красную книжечку, а правой нанес удар пониже виска. От таких ударов утром у наглеца фингал будет на половину виска и ссадина на половину щеки.

Бросив взгляд в удостоверение, Антон ухватил несколько характерных слов: Хаюстов Владимир… старший лейтенант… батальон полка ДПС ГИБДД. Сука, он еще и на ступень выше по званию! Смотри, как на взятках поднялся! С начальником делился, что ли? Весь кипя от ярости, он взял удостоверение и порвал его надвое.

– Засунь его себе в… – Антон замолчал, так и не придумав, куда следовало засунуть порванное удостоверение.

Злой на этих подонков, злой на себя, что устроил такое представление на дороге, он сел в «пятнашку», которая так и стояла с заведенным двигателем, и, рванув машину с места, поехал прямо, в сторону переезда. Угонять машину Антон не собирался, просто надо было немного отъехать с места драки, чтобы запутать след. Эти типы сейчас наверняка названивают по всем телефонам. Описывают и его, и свою машину. Вот пусть ее и ищут по всем дорогам.

Антон свернул в конце жилого дома направо, потом во двор и остановился. Заглушив двигатель, оставил ключ в замке зажигания, протер тряпкой, которая нашлась в боковом кармане двери, руль и ручку переключения передач, а потом спокойно хлопнул дверкой и пошел по своим делам.

На душе у него было гадко. Он понимал, узнай Быков об его выходке, он бы его самого по стене кабинета размазал. В виде интерьера! Сколько раз полковник произносил свою знаменитую фразу: «Нервы, все нервы! А без нервов не можешь?» Разумеется, Быков поступок Антона не одобрил бы, посчитал, что лейтенант отвлекается от основной задачи, ставит под удар операцию. Поэтому Антон и не собирался никому рассказывать о случившемся. Это было его личное дело, его личная борьба. Да, он ударил первым, но нападение на его личность совершили эти гады. И все правильно, нечего жилы из себя тянуть. И вообще Антон на такие поступки решался не очень часто. Это была своего рода отдушина для него, способ разрядиться, снять напряжение, когда оно достигает своего предела. И обществу польза. Теперь, по крайней мере, эти двое будут в самом деле осторожнее разбрасываться оскорблениями.

Когда Антон появился в дверях кафе, там сразу воцарилась тишина. Кроме Сливы, который стоял посреди зала и отчитывал кого-то из своих помощников, и троих его же бойцов, в кафе никого не было. Наверное, Слива всех посетителей разогнал. Что у него, офиса, что ли, нет, что он тут трется? Или лавры чикагской мафии покоя не дают? Судя по фильмам, те тоже норовили свои деловые встречи проводить в кафе и публичных домах.

– Все, вали отсюда! – махнул Слива высокому парню, стоявшему перед ним с виноватым видом, и шагнул навстречу Антону. – Ага, приехал! Ну, давай проходи, Антоха. Базар есть к тебе.