Владимир Колычев - Мы – одна бригада

– С кем? – переспросил он.

– Ну с Дольцевым, с физруком нашим...

– Врешь?

– Да чтоб мне провалиться на этом месте!.. Помнишь, ты еще обломал Дольцева, ну когда сказал, что у него штаны порваны. Вот примерно тогда он с твоей мачехой и сошелся...

И примерно в то же время отец в очередной раз заподозрил, что Марина ему изменяет, вспомнил Игнат.

– Варька говорит, что мачеха твоя голову потеряла, – Люська продолжала терзать душу. – Дольцев пешком за ней приходил, они садились в автобус и ехали к нему. С другими она садилась в машину так, чтобы ее никто не видел. А с Дольцевым она уходила на виду у всех. Так-то вот!

Отец получил неопровержимые доказательства ее измен. Потому и схватился за нож. Выходит, во всем виноват Дольцев. Это он заставил забыть Марину об осторожности. Козел!

– Зачем ты мне это рассказала? – мрачно посмотрел на Люську Игнат.

– Так мы ж про школу говорили, про учителей... А ведь это Дольцев во всем виноват. Это из-за него на тебя все взъелись... Может, он нарочно с твой мачехой сошелся, чтобы тебе отомстить, ты не думал? Ты ж его тогда опозорил. А он в отместку опозорил тебя и твоего отца...

Игнат посмотрел на Люську как на чокнутую. Ее версия не выдерживала никакой критики. Дольцев мог сойтись с Мариной только потому, что она красивая. А по городу за собой он ее таскал только потому, что ему было на нее наплевать. Но вовсе не для того, чтобы отомстить какому-то проказнику из восьмого класса... Ну а вдруг?..

– Дольцев – урод! – зло процедил Игнат.

– И урод, и кобель! – подхватила Люська. – Ты думаешь, почему учителя тебе бойкот объявили. Да потому что Дольцев у них в авторитете. А почему? Да потому что он кобель! Я сама видела, как он Татьяну, химичку нашу трахал...

– Чего?

– Думаешь, я вру? А я не вру! Они дверь в тренерскую забыли запереть, а я туда захожу, смотрю, а он ее на столе разложил и вставляет...

– А ты какого хрена там забыла?.. Может, ты сама к нему за этим хреном приходила?

Игнат и сам не понял, зачем он это сказал. Но слово не воробей, а пуля, которая может попасть в «десятку». Так и случилось. Его догадка вогнала Люську в краску. Только что в ее глазах был виден одержимый блеск, а тут взгляд потух, подбородок опустился. Уж не физрук ли ей целку сбил?

– Что, было дело? – усмехнулся Игнат.

– Не было ничего! – фальшиво возмутилась Люська.

– А может, было?

Взорвалась она искренне:

– А если и было, тебе-то что? Ты сам как тот кобель! Думаешь, я не поняла, что ты сачкануть от меня хочешь? Хочешь и сачканешь! Все вы такие, махнете хвостом – только вас и видели...

– И что, часто перед тобой хвостом махают?

– Сколько надо, столько и махают!.. Да, я такая развратная! Нравится мне это дело! Ты думаешь, я одна такая, да! Думаешь, я шалава, а твоя Тонька умница-разумница, да?

– При чем здесь Тонька?

– Да притом, что Дольцев и к ней клеился.

– Ну и что?

– А то что я их недавно вместе видела!

– Где? – не сдержал своего любопытства Игнат.

– А тебе не все равно?.. Вижу, что не все равно!.. Так вот, видела я твою Тоньку. Вместе с Дольцевым. Вечером это было, темно. Они вместе шли, куда не знаю. Тонька пьяная была. Он ее за талию держит, к себе прижимает, а она улыбается, хихикает. И походка у нее такая, как будто он только что ей вдул...

– Слушай, может, заткнешься? – резко оборвал он Люську.

– Что, за живое задело?

– Да пошла ты!

Игнат быстро поднялся, оделся. Люська пыталась его удержать, но разве ж его остановишь.

Самое противное, что он верил этой потаскухе. Марина, Тонька, Дольцев, сама Люська – все перемешалось в голове.

Марины нет в живых, хотя бы поэтому думать о ней плохо нельзя. Люська – шлюха малолетняя и трепло ходячее. Дольцев – козел по жизни. Но это Игнат знал и раньше. А вот Тонька. Неужели она скурвилась, как Люська?.. Уже в пятнадцать лет она обладала роскошной фигурой. Сейчас ей шестнадцать, наверняка, ее формы стали еще привлекательней. Хотел бы Игнат взглянуть на нее, посмотреть, какой она стала. А еще лучше увидеть ее вместе с физруком на пару. Игнат его не убьет. Он просто отрежет ему его поганый отросток. И, возможно, подарит его Тоньке. На память. Если, конечно, она в самом деле блядует с этим козлом...

Чем ближе Игнат подходил к своему дому, тем сильней становилось его желание сойтись с Дольцевым в серьезном мужском разговоре. Если это случится, растлителю несовершеннолетних воздастся по заслугам...

Игнат представлял, как он расправится с развратным физруком. Но забыл о нем тут же, едва переступил порог своего дома. Словно из-под земли перед ним вырос здоровенный мужик. Штатский пиджак и ментовские глаза.

Внутри у Игната все перевернулось. Этот мент пришел за ним, чтобы арестовать его.

Игнат развернулся на сто восемьдесят градусов, но выскочить из дома не смог. Путь ему преградил еще один мент.

Его сбили с ног, закрутили руки за спину, надели на них наручники. Игната арестовали. И он знал, за что...

1

Лева в присутствии девчонок никогда не робел. Наоборот, у него развязывался язык, и он мог болтать без умолку. И это при том, что в обычной ситуации слова из него не вытянешь. Другое дело – его дружок Женька. Анекдоты, шутки, прибаутки – как из рога изобилия. Но стоит появиться незнакомой девчонке – ни «бэ», ни «мэ», ни «кукареку».

Взять ту же дискотеку. Пока девчонки где-то в стороне, Женька рубаха-парень. И компашку их веселит, и Леве заскучать не дает. Но как только на горизонте появляются достойные внимания девицы, Лева хватает Женьку на буксир и вперед, на абордаж. Лева ездит по ушам, грузит девчонок лапшой, а Женька стоит и улыбается.

Сегодня они снова вышли на охоту.

Открытая танцплощадка посреди парка, теплый ветерок теребит шевелюру на Левиной голове. Одна рука в кармане, в другой сигарета, взгляд в режиме поиска. Но первым учуял добычу Женька.

– Глянь, какие ляльки.

Он взглядом показал на двух девчонок. Одна блондинка, другая шатенка. Блондинка просто супер. Но Лева едва взглянул на нее. Шатенка выглядела поскромней, чем ее подруга. Но так могло показаться кому угодно, но только не Леве. Он увидел девчонку и обомлел. А Женька толкает его в бок.

– Ну что, пошли?

На полпути Лева с ужасом обнаружил, что потерял дар речи. Но сворачивать было поздно.

Как нельзя кстати, зазвучала медленная композиция из «Скорпов». А уж пригласить шатенку на танец не составило особого труда. Может, он и не Ален Делон на внешность, но девчонкам нравился.

Лева молча взял ее за талию, нежно привлек к себе. Она не отстранилась, но и сама к нему не жалась.

До Левы стало доходить, что поиски приключений закончились. Если он сумеет закадрить эту девчонку, то привяжется к ней раз и навсегда.

Он не узнавал самого себя. Ему бы сейчас соловьем петь, как он умел это делать. Но песня застряла в пересохшем горле, поджилки трясутся. Он даже не может спросить, как ее зовут. Ничего, сейчас ступор пройдет, и язык развяжется...

Но прежде закончился танец, и нужно было отпускать партнершу. Тем более, что она сама отстраняется от него. Ну уж нет!

Лева крепко взял ее за руку.

– Ты чего? – слегка возмутилась она.

Но руку вырывать не стала.

– Ничего, – пожал он плечами. – Просто я дикий...

Похоже, он стал растормаживаться. Ну наконец-то!

– Дикий?

– Ага. Маугли меня зовут. Помнишь мультик, где я Шерхана завалил?

– Врешь ты все! – понимающе улыбнулась она.

– Вообще-то да, вру. Я не Маугли, а Лев.

– Бонифаций?

– Нет, просто Лев. Зовут меня так... Эх, если бы тебя звали Львицей, мы бы могли составить прекрасную пару, нарожать детей...

– Детей?! – у нее глаза на лоб полезли от такой наглости.

Женька уже тут как тут. Молчит как рыба, и улыбается. Блондинка рядом с ним.

– Извини, я хотел сказать, львят... Может, ты хотя бы по гороскопу Лев?

– Мой знак – Дева!

– И как зовут нашу Деву?

Ее звали Юлей. И, похоже, ее вполне устраивала перспектива стать матерью его львенка. Но только в отдаленном будущем – после долгих ухаживаний и штампа в паспорте. Во всяком случае, так думал он.

Юля жила в центре города, недалеко от парка. Кирпичная пятиэтажка, зеленый двор, на балконах плетения из дикого винограда. Чуть поодаль возвышался десятиэтажный дом из темно-оранжевого кирпича. Ярко освещенный двор огорожен сеточным забором, ярко горят фонари.

– Это элитный дом, – пояснила Юля.

– Как это, элитный?

– Да очень просто. Элита наша городская здесь живет. Горком, горисполком, горздрав, горторг...

– А-а, шишкари! Понятно... Ну и пусть себе живут, нам-то что?

Лева проводил ее до подъезда. Домой не отпускал. Да и она особенно не торопилась. Ночка темная, сверчки на своих скрипках пиликают. Цветами пахнет. И любовью. Чистой и светлой.

– Ты где учишься? – спросила она.