Виктория Платова - Смерть на кончике хвоста

— Вот как? Я спрошу у Веты.

— А это кто?

Джава обнажил так знакомые ей резцы и засмеялся.

— Эх ты…

— Харыпка, — зло продолжила Наталья.

— Именно. Вета и есть директор агентства.

И твоя любовница, судя по всему. Иначе откуда этот стильный костюм, эта белоснежная рубашка, эта заколка в галстуке, эти умопомрачительные запонки и сногсшибательные туфли с тупыми носами. А под всем этим великолепием скрывается смуглый член, твое единственное секретное оружие.

— Она, может, и директор, а ты ничтожество, — зло бросила Наталья. — Специализируешься на состоятельных женщинах?

Джава вовсе не обиделся, наоборот, близко придвинулся к ней и поцеловал в щеку.

— А ты хотела бы, чтобы я всю жизнь гнил на твоем продавленном диване? Не стоит дуться, Наташа-хом…

— Сколько ей лет?

— Это не имеет никакого значения. Только я теперь не альфонс. А возможно, скоро стану самой высокооплачиваемой моделью «Калипсо».

Кто бы сомневался!

— Ты тоже читал ей Бродского?

— Конечно, — он был очарователен в своем детском бесстыдстве. — Она от меня без ума.

— Я вижу.

Нужно признать очевидное. Джава перестал гнаться за нищим призраком театра и бросил себя на алтарь модельного бизнеса. И оказалось, что он идеально подходит этому бизнесу. Картинка из каталога, никакой связи с постылой реальностью — это именно та жизнь, о которой он мечтал.

— Ты стал еще красивее, — примирительно сказала Наталья.

— Ты тоже ничего… Надеюсь, ты пришла не одна?

— С другом. Он известный писатель. — Господи, куда ее несет? Но ведь это же правда, черт возьми!

Джава царственно повернул голову в сторону Воронова.

— Это он?

— Да.

— Ты с ним спишь?

— А что?

— Он не похож на человека, с которым спят.

— Ты, конечно, убежден, что спать можно только с тобой.

Джава снова улыбнулся и снова поцеловал ее:

— Сдаюсь. Вот видишь, как все здорово получилось. Ладно, я пойду, а то Вета будет ревновать… Мне бы не хотелось ее расстраивать.

Конечно, от этого зависят все твои будущие контракты.

— Попутного ветра в горбатую спину, — процедила Наталья, внутренне надеясь, что это не было произнесено тоном брошенной любовницы.

Но стоило только Джаве отойти от нее, как на Наталью коршуном накинулся Воронов.

— Кто это? — громким шепотом спросил он.

— Мой старый приятель.

— А что он здесь делает?

— Он любовник распорядительницы сегодняшнего банкета. Старый геронтофил, — не удержавшись, съязвила Наталья.

— Виолетты Гатти?

— Уж не знаю, как там ее зовут.

— Любопытно было бы познакомиться.

— С кем? С Джавой?

— Да нет, с Виолеттой Сергеевной. Чтобы поблагодарить за прекрасный вечер…

Закончить Воронов не успел; к ним вместе с маленькой некрасивой рыжеволосой женщиной подошла Регина Бадер.

— Не скучаете? — спросила она. — Позвольте вам представить Виолетту Сергеевну Гатти, владелицу агентства.

Наталья хмыкнула и поджала губы, а Воронов, неловко согнувшись, поцеловал рыжей страшиле руку. И откуда только что взялось!

— Очень приятно познакомиться, Виолетта Сергеевна. Здесь удивительно.

— А вашей спутнице понравилось? — На Наталью Гатти даже не взглянула.

— Она в восторге, — ответил за Наталью Воронов.

— Я тоже в восторге. От ваших книг, — не осталась в долгу Гатти. — Когда порадуете нас очередным шедевром?

— Не знаю… Я тут занялся одним делом на досуге…

— Убийство Радзивилла? — Гатти проницательно прикрыла глаза. — Регина говорила мне, что вы оказываете помощь следствию.

— Ну, это громко сказано, — засмущался Воронов.

— И все-таки… Убийца уже найден? Говорят, рана, которую нанесли Радзивиллу, носила странный характер.

— Более того, и само орудие было необычно…

— Разве? — Теперь на Воронова с удивлением взирали все три женщины — Гатти, Бадер и совсем обалдевшая от этой убийственно-светской беседы Наталья.

— Представьте себе. Оно, правда, пока не найдено… И кое-какие улики тоже…

— Что вы говорите! А где произошло убийство?

— У банкира был неучтенный загородный домик для утех, — распустил язык Воронов. — Скорее всего именно там все и произошло. Странно, что следствие им как следует не занялось. Все зациклились на наркоманке…

Тут Воронов осекся и заморгал глазами.

— Простите… Я забыл, что это была одна из ваших девушек.

— Ничего, — успокоила его Гатти. — А что значит — необычное орудие убийства? Разве это не нож? Регина сказала мне, что в сумочке был найден нож.

— Ну, эти вопросы не ко мне… У нас есть следователь… Просто мне, как человеку, работающему в детективном жанре, кажется, что все было несколько сложнее. И убийца еще не попал в поле зрения закона.

— Вы нас интригуете, Владимир Владимирович, — рассмеялась Гатти.

— Нисколько. Основная интрига впереди. Думаю, в доме сняты еще не все отпечатки…

Наталья не могла прийти в себя от изумления: Воронов вел себя как последний дурак, распускал потрепанные павлиньи перья и нес такую пургу, что ей просто хотелось закрыть уши.

К счастью, Виолетту Сергеевну отвлек от увлекательной беседы с писателем какой-то мастодонт из городской администрации, а спустя минуту отпала и Регина Бадер. И как только они остались вдвоем, Воронов изменился в лице. Она стало жестким, целеустремленным и… И красивым. Приходится признать это, Наталья.

— Что за бред вы несли? — все же спросила она у Воронова. — Стыдно было слушать, честное слово!

— Некогда объяснять, — пожевал губами Воронов. — Уходим отсюда.

— Вам же так здесь нравится, — не удержалась Наталья. — Думаю, хозяйка на вас обидится, если вы так скоропалительно ее покинете.

— Переживет. А вот я не переживу, если мы не под-суетимся и не схватим преступника за руку.

— Не поняла?

— Объясню потом. А сейчас нужно действовать, Наталья. Если мы не хотим успеть к шапочному разбору…

Они сидели в комнате всего лишь полчаса, но эти полчаса показались Наталье вечностью. Глаза ее привыкли к темноте, и она уже различала неясные очертания камина, кресел и керамики на стеллажах. Было так тихо, что дыхание Воронова билось у нее в голове, как колокол. Воронов возился совсем недалеко, в стенной нише.

— Что вы там делаете?

— Готовлю плацдарм…

— Чего мы ждем? И куда вы меня привезли? — шепотом спросила она.

— Это дом Радзивилла. Здесь его и убили. И не только его.

— А кого еще?

— Литвинову.

— Разве ее убили?

— В общем, да… Кстати, вы сидите в кресле, в котором ее нашли.

Наталья зажала рот рукой и сползла на пол.

— Черт возьми! Не могли сразу предупредить.

— Не стоит бояться мертвецов. Живые — вот кто опасен. А вот, кажется, и один из представителей живых.

Наталья сжалась в комок и затихла. Послышался неясный шорох, щелчок, и в комнату ворвался ледяной ветер с залива: кто-то открыл окно и оказался в комнате. Наталья слышала его прерывистое дыхание, а спустя минуту увидела и очертания фигуры.

Высокой и фантастически поджарой.

Нежданный посетитель щелкнул фонариком, и бледный луч заплясал по стенам и потолку, а потом уперся в нишу с маленьким столиком, на котором стояло деревянное блюдо с мотками ниток. Луч фонарика сфокусировался на них, и теперь Наталья могла даже разглядеть цвета: красный, зеленый и бежевый. Посетитель протянул руку в перчатке к блюду, и в этот момент Воронов повернул выключатель.

Фонарик незнакомца выпал из рук и покатился по полу. А Наталья громко закричала: перед ней, растерянная и опустошенная, стояла Регина Бадер…

20 февраля

Воронов

В понедельник пошел снег, а в меню «Доктора Ватсона» снова оказались традиционные роглики-кнедлики, пиво, эль и коньяк.

Гусалов и Наталья заказали себе коньяк, а Серафима из солидарности с Вороновым пила боржоми.

— Понедельник, — трагическим шепотом произнесла она, влюбленно бродя глазами по лицу Воронова. — Понедельник. Вы обещали все рассказать.

Воронов крякнул и обхватил стакан с боржоми обеими руками. А потом потрепал податливую, как воск, Серафиму по короткой челке.

— Как дядя?

— Плохо. Заперся в квартире и второй день никого к себе не пускает. И телефонную трубку не берет.

— Оформили ему отпуск задним числом, — поддержал племянницу Лели Гусалов.

— Вы расскажете нам, как все было? — снова вклинилась Симочка.

— Хорошо, — Воронов взъерошил волосы и глубоко вздохнул. — Запонки. Все дело в запонках. Запонки сломали им игру. Присутствующие здесь знают, что в багажнике была найдена запонка. А на рубахе покойного — вторая. Но, видите ли, в чем дело… Люди такого уровня, как покойный Радзивилл, никогда не наденут подобную копеечную дрянь. Это неприлично. Так же неприлично, как появиться голым на заседании совета директоров.

— А если это были его любимые запонки? Если они были дороги как память? — блестя глазами, вставила Серафима.