Андрей Курков - Игра в отрезанный палец

Тот держал в руке короткую толстую пробирку, в которой что-то плавало. Ник попытался рассмотреть, но что-то мешало.

— Что там?

Виктор подошел ближе, положил пробирку с запаянной пробкой на стол. Спазм чуть не заставил Ника вырвать только что выпитое вино. В пробирке плавал человеческий палец. Желтый, словно из воска. Даже на «срезе», где виднелся край косточки, он был желтый.

— Что это? — брезгливо спросил Ник.

— Палец Броницкого, — с уверенностью произнес Виктор. Ник посмотрел на него глазами идиота.

— А кто такой Броницкий? — спросил он и перевел взгляд на Пьера.

Пьер молчал.

— Человек, которого ты убил в Киеве, — спокойно ответил на этот вопрос Виктор, не сводя глаз с Ника.

— Я никого в Киеве не убивал, — так же спокойно сказал Ник и взял со стола пистолет.

Теперь замолчал Виктор. Он пристально смотрел на Ника. Смотрел и думал, что действительно Ник не мог убить Броницкого. Он вообще вряд ли мог бы кого-нибудь убить.

— Откуда у вас это? — Виктор перевел взгляд на Пьера.

— Привезли, — ответил тот отчужденно.

— Кто? Зачем?

Пьер тяжело вздохнул.

— Из Москвы. Должны были забрать на прошлой неделе… Я думал, что заберут, пока я в командировке…

— Кто заберет? — спросил Виктор.

Пьер пожал плечами. Но в этом жесте скорее было выражение безразличия ко всему, чем обычное «не знаю».

В возникшей тишине вдруг прозвучала телефонная трель. Виктор вытащил из кармана куртки мобильник и сразу же вышел в коридор-прихожую.

Ник проводил его задумчивым взглядом.

— Ну что? — раздался из трубки голос Георгия.

— Нашелся палец Броницкого, — доложил Виктор.

— Отлично. А где?

— Не знаю, в доме представителя «Аэрофлота». И Николай Ценский здесь. Что делать дальше?

— Представитель «Аэрофлота» еще жив?

— Да.

— Исправьте эту ошибку и уходите! Сразу на новое жилье. Пальчик обязательно с собой! Перезвоню через три часа!

— Ребята нашлись? — спросил Виктор.

— Еще нет. Ищем! Все!

Спрятав мобильник в карман, Виктор вдруг замер, почувствовав пробежавшийся по спине холод. Эхом повторились в голове слова Георгия: «Исправьте эту ошибку!» Георгий приказал убить хозяина дома. Так легко и между прочим! Виктор облизал сухие губы. Медленно зашел в комнату, где лежал убитый мотоциклист.

Увидел на полу свою «беретту». Николай Ценский даже не подумал ее забрать или хотя бы зашвырнуть так, чтобы ею нельзя было снова воспользоваться. Положил ее в плечевую кобуру. Вернулся в кухню.

Ник заметил перемену в лице Виктора. Виктор побледнел и взгляд его стал немного стеклянным, неживым. Он еще раз облизал губы и отрешенно посмотрел на Пьера. Медленно вытащил из кобуры «беретту». Выстрелил Пьеру в живот. Пьер уронил голову на свою тарелку, захрипел.

— Пошли! — крикнул Виктор Нику. — Давай! Потом он схватил со стола пробирку с пальцем, спрятал ее в карман куртки и зашагал к двери. Ник смотрел на хрипящего Пьера.

— Какой телефон скорой? — спросил он негромко.

— Три девятки… — прохрипел тот.

Ник взял с холодильника трубку радиотелефона, набрал номер «скорой» и положил трубку микрофоном возле рта Пьера.

— Скажи им свой адрес!

Они выбежали из дома, но Виктор вдруг вернулся на мгновение в дом и появился снова, сжимая в руке какие-то ключи. Перебежал через улицу, окликнул Ника, чтобы догонял его. Вставил ключ зажигания в стоявший там мотоцикл.

Ник словно был рад тому, что никаких решений принимать не надо было.

Усталость и физическая, и эмоциональная придавила его. Он послушно уселся на мягкое сиденье мотоцикла, ухватившись руками за хромированную ручку-перегородку, разделявшую длинное сиденье надвое.

Мотоцикл рванул вперед, выскочил на пустую дорогу и помчался, взревев мотором, в сторону центра этого квартала.

— Ты знаешь, как ехать в центр? — спросил, полуобернувшись, Виктор.

— Прямо, — ответил Ник.

Он вдруг понял, что оставил на столе свой пистолет. Подумал, что в гостинице в сумке лежит еще один, подаренный ему Сергеем Сахно. Подумал, что едет сейчас неизвестно куда и, в общем-то, неизвестно с кем.

Мимо промелькнул знакомый китайский ресторанчик.

Час спустя, промчавшись на мотоцикле через центр Парижа, они оставили мотоцикл у входа в стриптиз-бар, но сами нервной спешащей походкой пошли в другую сторону. Это был какой-то другой отдаленный район Парижа, подобно району, где жил Пьер-Петр Терещенко, здесь бурная жизнь подавала признаки только в центре квартала. Напротив входа в стриптиз-бар виднелся выход из метро. Все было спланировано для максимального удобства жителей.

Однако здесь, в отличие от предыдущего района, за пределами миницентра со станцией метро тянулись небольшие фабрики, перемежавшиеся закрытыми в этот день оптовыми магазинчиками хозтоваров, детских пластмассовых игрушек и даже парфюмерии, скорее всего не имевшей никакого отношения ни к «Шанель номер пять», ни вообще к Франции.

За магазинчиками резким ярким пятном выделялась освещенная витрина кафе или бара. Точно можно было сказать только то, что за витриной внутри заведения наливали пиво, так как именно пивная бутылка размером с человека была выгнута из светящихся неоновых трубок на витрине.

Зашли и сразу уселись за первый от дверей столик. Остальные были заняты или полузаняты.

Над Виктором завис официант греческой наружности. Взгляд Виктора попросил помощи у Ника.

Официант тоже перевел взгляд на Ника.

— Два пива, — заказал Ценский. — Выпьем и я поеду домой…

Виктор посмотрел на Ника несколько ошарашенно.

— Куда домой?

Ник словно спохватился. Остановил себя еще до того, как ответить на этот вопрос. К присутствовавшей в его взгляде усталости добавилось подозрение.

— Это мое дело, где у меня дом, — сказал он, нервно оглядываясь по сторонам.

В кафе сидела в основном публика южной наружности. Что-то вроде французского варианта «лиц кавказской национальности»: арабы, марокканцы, греки и за дальним столиком — то ли вьетнамцы, то ли китайцы.

— Меня зовут Виктор, — произнес Слуцкий, который вдруг понял, что еще не представился.

— Как меня зовут, ты знаешь, — кивнул Ник.

— Да, знаю. И меня прислали тебе помочь, — голос Виктора звучал неуверенно. Виктор словно заранее подготовился, что Ник не будет верить ни единому его слову. — Мы даже нашли ваш контейнер с вещами…

— Контейнер с вещами? — Ник «застопорил» свой взгляд на Викторе. Недавнее прошлое, уже казавшееся чем-то из чужой жизни, больно кольнуло в памяти. — А зачем его было искать, он что, пропадал?

Виктор незаметно прикусил нижнюю губу, останавливая себя. Он на самом деле не понимал, как и о чем говорить. Но говорить надо было обязательно. Молчание объединяет людей только в минуты скорби.

— Да, он пропадал и, кажется, часть вещей тоже пропала… Ник пожал плечами.

— Но если б не твоя жена, мы бы вообще его не нашли… — Виктор облизнул губы — они все еще были пересохшими. От волнения, должно быть. Он опять начинал волноваться, сознавая, что он обманывает Ника, ведь заново пропавший контейнер еще не нашли.

— Моя жена? — отмороженно переспросил Ник после паузы.

Грек-официант поставил перед ними по высокому стакану пива.

— Да, она приезжала… взяла деньги у Валентина… Она… Ник прищурил глаза, глядя на Виктора.

— Она погибла… вместе с Володькой, — голос его задрожал. Напоминание о жене словно возвратило его в реальность, от которой он мысленно давно бежал.

Добавило какой-то бессмысленности в этот разговор.

— Она приезжала неделю назад в Киев, — проговорил удивленный Виктор. — А кто тебе сказал, что она погибла?

— Она сгорела во время пожара на даче в Саратове… Еще в конце осени…

— Кто об этом сказал? — повторил свой вопрос Виктор.

— Иван Львович…

Виктор быстро сообразил, о ком говорит Ник — о том самом полковнике, выманившим его из Душанбе и пообещавшим работу и квартиру.

— Нет, она жива. Я сам встречал ее на вокзале. Если хочешь, я ее опишу…

— и не дожидаясь согласия, Виктор описал ее по памяти, не забыв и пуховый платочек на голове, так ему запомнившийся. — Она, когда подошла, еще сказала, что не переходила на твою фамилию. А я на табличке написал «Татьяна Ценская»…

Ник смотрел на Виктора взглядом, полным горечи. Он словно и не слушал, что ему говорили.

В кармане у Виктора негромко зазвонил мобильный.

— Вы где? — спросил Георгий.

— Не знаю, — признался ему Виктор, не сводя напряженного взгляда с замершего Ника. — Мы через весь Париж перемахнули. Сидим в кафе.

— Все в порядке?

— Да. Только Николай считает, что его жена и сын погибли. Об этом ему Иван Львович еще осенью сообщил…

— Пальчик не потерял?

— Нет, здесь.

— Смотри, головой за него отвечаешь… Так что Ценский? Как он тебе? Он нам, вообще-то, уже не нужен…