Вячеслав Жуков - Роман с убийцей

В паническом беспокойстве она провела всю ночь сидя на кухне у окна и выкуривая сигарету за сигаретой.

Последний год их семейной жизни, был для Татьяны настоящим кошмаром. И все потому, что муж завел молодую любовницу. Татьяна ничего не могла поделать с этим, как не пыталась. Муж откровенно обманывал ее. Но досаднее всего было то, что тратил он на свою любовь гораздо больше, чем приносил домой.

– Сволочь и подонок! Пусть он не достанется и ей, – сказала Татьяна, заметив, что наступает рассвет, а ее Борисов так и не вернулся домой. Теперь она не сомневалась, была уверена, с ним случилось несчастье. Ведь раньше никогда такого не было, чтобы он не приходил ночевать. Слишком шустрый у нее был муженек: и любовницу потрахает и домой прибежит к жене под бок.

– Но теперь вот не прибежит, – произнесла она, видя в окно, что возле их подъезда остановилась черная «Волга» с милицейскими номерами.

Из машины вылезли трое: двое здоровых высоких, и с ними усатый мужичок, который задрав голову уставился наверх на окно ее кухни. Наверное, его внимание привлекло то, что в окне горел свет и это притом, что уже наступило утро. А может быть, он заметил женщину сидящую у окна с сигаретой в руке.

– Ах, Борисов, Борисов. Сам виноват, – вздохнула Татьяна, видя, что усатый и с ним один высокий, направляются к подъезду. Тот, который был за рулем «Волги», остался возле машины, закурив, поглядывал по сторонам.

Татьяна подошла к выключателю и щелкнув, погасила в кухне свет. Потом вышла в коридор. Она уже догадалась, к кому идут эти двое.

Раздавшийся звонок в дверь, ничуть не взволновал ее. Она подошла, даже не стала спрашивать, кто звонит, открыла дверь. Да и не хотелось спрашивать. Вообще, ничего не хотелось. Бессонная ночь и жуткое волнение сделали свое дело: голова была тяжелой и страшно болела. Сейчас бы лечь в постель и ни о чем не думать и ни о ком.

Она увидела на пороге двоих незнакомых людей.

– Вам кого? – спросила она, тихим измученным голосом.

– Мы из милиции, – представился высокий здоровяк и вежливо попросил разрешения войти, мотивируя просьбу тем, что им нужно поговорить.

Татьяна не стала даже глядеть в ихние раскрытые удостоверения.

– Проходите, – сказала она.

– Скажите, вас не насторожил наш визит? – спросил подполковник Туманов, входя и осматриваясь.

Усатый Грек топал за Тумановым. Проходя по коридору, он чуть замедлил шаг, увидев валявшийся на полу красный пиджак и рядом с ним туфли. Указал взглядом Туманову на них. В ответ подполковник кивнул, давая понять, что он тоже обратил внимания на такую небрежность.

– А чего тут настораживаться? – как бы удивилась Татьяна вопросу. – Раз пришли, значит в том есть нужда. Садитесь, – указала она на два стула, стоящих возле стола в кухне.

Туманов с Греком сели.

– Да. Вы правы, – кивнул подполковник, пристально вглядываясь в лицо женщины. – Нужда есть. Мы пришли к вам с недоброй вестью, – сказал он. – Убит ваш муж. – Для Федора была важна реакция, которая неизбежно должна была последовать. Но как ни странно, она не последовала. Татьяна Борисова не заплакала, не впала в истерику. Только на ее чертовски усталом лице чуть взметнулись брови, и тут же вернулись на место. Взгляд серых глаз был рассеянным. И у подполковника зародилось подозрение, что она знала, догадывалась или же предполагала о смерти мужа.

– Ну что вы? – покачав головой, ответила она, когда Туманов спросил ее о своих подозрениях. – Я не пророк. Откуда же я могу знать такие вещи.

– Может быть. Но ведете вы себя как – то, мягко говоря, странно, – заметил на сказанное Борисовой майор Грек.

Татьяна посмотрела на усатого майора и глядя ему в глаза, сказала:

– Просто я могу контролировать свои эмоции. Вот сейчас, вы уйдете и я расплачусь. А при вас не могу.

Грек счел сказанное Борисовой вполне обоснованным. Встречались ему и такие женщины. Хотя с другой стороны, Сан Саныч давал негативную оценку таким особам. Сидит, как каменная статуя. Она небось и в постели такая, решил про Борисову он, но эти свои мысли оставил при себе.

Но вскоре такая прохладность вдовы стала понятной, когда Федор Туманов спросил Татьяну Борисову, были ли у ее мужа любовницы?

– Была у него девица. Но говорю вам сразу: я не знаю ни ее имени ни фамилию и тем более адреса. Кстати, номера телефона – тоже, – в голосе вдовы слышалась откровенная неприязнь к той особе.

Туманов задал традиционный вопрос о врагах. Но Татьяна Борисова на это только пожала плечами.

– Может быть – нет. А может быть и да. Как у всякого нормального человека. Во всяком случаи муж мне никогда не рассказывал про них. Знаете, я так устала, – сказала она, давая понять, что сейчас ей бы лучше побыть одной.

– Да, да. Мы сейчас уйдем. Но позвольте напоследок один вопросик?.. – попросил Федор.

Татьяна Борисова поморщилась, не скрывая, что ей явно не до их вопросов. Но зная, что менты просто так не отстанут, кивнула.

– Задавайте свой вопросик.

– Ощущение такое, что у вас всю ночь свет горел в кухне?.. С чего такое расточительство электроэнергии? – спросил Туманов.

Татьяна не сомневалась, что въедливые менты сразу обратили внимания на свет в кухне. Но всей правды им открывать она не была намерена. В конце концов, Борисов сам виноват в том, что пострадал. Сидел бы дома с ней и глядишь, все бы обошлось. Да и вряд ли эти недотепы сумеют отыскать настоящего убийцу. Свет их заинтересовал? Ну что ж, у нее на это есть ответ.

– Голова у меня сильно болела. Отсюда – рассеянность. Вот я и позабыла погасить свет, – сказала она с тем выпроваживая оперативников из квартиры.

Увидев, что Грек с Тумановым вышли из подъезда оба мрачные, старший лейтенант Ваняшин спросил:

– Что, ребятушки, не веселы? Что головушки повесели?

Все то время, пока его коллеги опрашивали вдову, Ваняшин сидел в машине и чтобы не скучать, крутил магнитолу, не забывая поглядывать в окно на проходящих мимо молодых девушек. Короткие юбочки, стройные ножки, что еще надо парню для поднятия настроения. И потому Леха Ваняшин в отличие от своих старших коллег, выглядел веселым.

– А чего нам веселиться? – огрызнулся Грек. – Если эта дура даже не знает, что обычно ее муж держал у себя в карманах. И вообще, она мне не понравилась, – сказал он и тут же добавил: – Хотя так вроде баба и ничего. Но уж больно ведет себя спокойно. Даже слезинки не проронила, когда ей Николаич сказал о том, что Борисов убит. Статуя каменная.

– Стало быть, для этого у нее есть причины, – заметил Туманов.

Сан Саныч Грек решил, что подполковник не заслуженно вступился за бессердечную особу. Тут же указать, что Туманов глубоко заблуждается.

– Ну и какие же они? – спросил он, твердо уверенный, что Туманов на этот раз не прав. На его взгляд не может быть у жены Борисова никаких причин для такого бессердечия.

– Хотя бы наличие любовницы. Может она устала от его измен, – сказал Ваняшин, а Федор Туманов указал на него пальцем.

– Вот тебе одна причина и самая веская. Лешка прав, – сказал он.

– Тогда может она сама и заказала своего неверного мужа? Чтобы отомстить ему? – Грек попытался сказанное Ваняшиным подвести под логическое обоснование. Но подполковника Туманова такая версия убийства не устраивала.

– Не забывай, Борисов убит таким же самым способом, как и женщины, которых мы находим вблизи вокзалов, – напомнил подполковник. – Не думаю, что их тоже кто-то заказал.

Грек вздохнул. Метод убийства председателя спорткомитета его и самого смущал. Но отступать от своего Сан Санычу Греку вот так просто не хотелось. Заедало самолюбие, и потому он сказал:

– Все равно, его жена – та еще штучка. Вот увидите, в процессе расследования выяснится, что она причастна к смерти мужа.

– Может быть и так, – задумчиво сказал Туманов и тут же добавил: – Но сейчас, по крайней мере, у нас нет оснований предъявлять ей каких-то обвинений.

Грек вздохнул, сознавая, что Туманов в этом прав.

Два часа подряд Олеся пыталась дозвониться до Борисова. Но жена прекрасно осведомленная о любовных похождениях своего муженька, едва услышав ее голос, с ненавистью бросала трубку, не желая с Олесей разговаривать.

Наконец, когда Олеся изрядно вымотала ее своей настойчивостью, а может, сжалившись над ней плачущей, жена без всякой любезности грубо ответила:

– Игоря нет.

– Подождите, – попросила Олеся. – Пожалуйста, не бросайте трубку, – взмолилась она, готовая унизиться, лишь бы эта особа до конца выслушала ее. – Умоляю вас, передайте трубку Игорю Николаевичу. Мне необходимо с ним поговорить. Понимаете, моя сестра… В общем, Игорь Николаевич должен знать, где она. Пусть скажет. Прошу вас… Ну что вам, трудно?..

Голос Татьяны Борисовой казался до крайности раздраженным. Она ни за что не стала бы с этой шлюшкой разговаривать, но уж слишком убедительно та плакала. И Татьяна сказала зло усмехнувшись: