Татьяна Гармаш-Роффе - Мертвые воды Московского моря

В его голосе прозвучала скрытая горечь и упрек: то ли судьбе, то ли Карачаеву за то, что Кеша имел его не отцом, а всего лишь дядей…

– Но почему же Яна не появилась, увидев, что отец за ней не приехал?

– Откуда мне знать? Я пытался дозвониться ей по мобильному, но он не отвечает.

– Это нормально. Вряд ли на островах есть электричество, чтобы подзарядить сотовый.

– Верно, – удивился Кеша. – А я не подумал…

Яна не появилась, потому что знала, что ее отец должен был погибнуть от подмененной ампулы? Но это довольно неосторожно с ее стороны. Для такого хитроумного убийства было бы слишком большой глупостью остаться на островах в компашке друзей и не побеспокоиться о «пропавшем» отце. По хитрой логике убийцы, она должна была примчаться домой в панике: где папа? Почему за мной не приехал? И потом рыдать и рвать на себе волосы от горя – разумеется, вымышленного.

Однако она этого не сделала. Почему? Неужто так глупа? Так неосторожна? Или, напротив, совесть ее совершенно чиста, к убийству Карачаева она не имеет ни малейшего отношения, а на островах застряла по девическому легкомыслию… А то и романчик с кем завела – какой уж тут папа, тут любая родня побоку…

– Где Карачаев должен был подобрать Яну?

– Не в курсе.

– Вы на этих островах бывали? Имеете о них представление? Как туда добираться, на чем?

– Дядя Яну отвозил на машине по Ленинградке, до какой-то деревни, название не помню. А дальше катером. Но если электричкой, то выходить нужно на станции Завидово. А дальше снова катером. Либо своим, либо внаем. Там местные извозом подрабатывают.

– А ее друзья? Вы кого-нибудь из них знаете?

– Нет. Видел как-то у них дома, но едва знаком. Так, только представились, и я тут же ушел.

– Почему?

– У меня свои дела, знаете ли.

Понятно. Не Кешина компания. Друзья Яны отчего-то воображались детективу плечисто-мускулистыми, нахально-самоуверенными, дорого упакованными, и интеллектуальное превосходство Иннокентия, его единственный козырь, был им глубоко по барабану, как нынче говорят…

– С соседями Афанасий Павлович дружил, не знаете? Может, и Яна с кем-то в доме?

– Понятия не имею.

М-да… Охотников облегчить задачу детективу что-то не наблюдалось. И в институт не наведаешься: каникулы.

Алексей взял на всякий случай номер мобильного Яны и расстался с Кешей.

Итак, наметилось несколько ходов для проработки: потенциальная любовница, Лялина дочка, компаньоны и Яна.

Чуток поразмыслив, детектив решил, что любовница находится вне зоны его интереса: по словам Кеши, она уже год как в отставке, а ему нужен человек, вхожий в дом на день смерти Карачаева. Впрочем, совсем забывать о ней не будем – ведь Кешины сведения могут оказаться неточными…

Далее. Дочь Елены, Марина, могла иметь мотив. Например, она надеялась на свадьбу мамы с Карачаевым и на определенные блага с его стороны… Но Яна поломала ей все надежды, а Карачаев оказался неверным изменником и предателем в ее глазах. Ладно, допустим. Но ждать три года возможности отомстить? И потом, по женской логике, Марина отомстила бы скорее Яне, чем Карачаеву. Яне, которая выжила ее маму из теплой квартиры Афанасия… Ну и прибавим сюда Маринину «невхожесть» в дом в последние годы…

Кис не видел особых перспектив во встрече с дочерью Ляли. Куда как интереснее было бы покопать вокруг Яны и компаньонов.

Отпечатки на стаканах виски оставлены наверняка именно ими. Нет сомнений: Карачаев погиб от укола из того картриджа, что ему подал Кеша, – из чего, однако, прямо не следует, что именно Кеша и произвел подмену. И даже не следует, что в этом картридже инсулин уже был подменен до него. Можно предположить и такое: что поздний гость произвел подмену инсулина прямо в шприце, готовом для укола. Пошел Карачаев в ванную или туалет, а в это время его гости и подсуетились… И своих отпечатков не оставили – грамотный убийца работает в перчатках…

Подобный вариант казался почти невероятным. Для него потребовалась бы самоуверенность, граничащая с наглостью, и очень хорошее знание всех тонкостей диабета. Ляля считала, что компаньоны в них не разбирались. Но то было три года назад…

Короче, пора к ним наведаться.

…Бизнес Карачаева оказался весьма туманным. Официально это даже не являлось бизнесом – так, некий фонд под ничего не значащим названием «Третье тысячелетие». Кое-какая скромная коммерческая деятельность имела целью поддержание существования фонда: заработанные средства шли на его развитие. На первый взгляд, никаких личных паев и долей в нем не существовало, и компаньоны, собственно, были его содиректорами. Смерть Карачаева ничего им принести не могла.

Но только на первый взгляд. Кис тут даже копать не стал: он не раз сталкивался и знал по опыту, что такими невыразительными фондами нередко прикрывается большой – очень большой! – бизнес. Да и само слово «компаньоны» возникло не случайно – ни Кеша, ни Ляля не могли его ввести в обиход, только сам Карачаев. Но так называют совладельцев, а не просто коллег. И сколько там неучтенных средств тихо осели в офшорах на счетах совладельцев , благополучно миновав фонд, и какие по этим средствам счеты между компаньонами?

Надо полагать, что, имея исключительный доступ к секретным счетам в неведомых банках, они теперь просто разделят долю Карачаева между собой, и никто об этом даже не узнает. Что есть вполне хорошенький мотив для убийства. Прехорошенький даже. Только совершенно теоретический на данном этапе…

Компаньоны Карачаева оказались двоюродными братьями. Они принадлежали к одному типу внешности (холеные лысеющие брюнеты маленького роста, средней комплекции; потливы, румяны и улыбчивы не в меру), и даже их фамилии были созвучны. Ни дать ни взять лиса Алиса и кот Базилио!

Юрий Блинков и Георгий Воротников дружно смотрели на детектива честно-хитрыми зеленоватыми глазами.

– Ну что вы, в нашей отчетности все прозрачно! – вещал Блинков.

– Мы налоги платим по-белому, – вторил ему Воротников.

– Кто бы сомневался… – проворчал про себя Кис.

Ясно, что к скрытым счетам его никогда не подпустят, и наличие у братцев мотива для убийства он никогда не докажет. Пока что Алексей решил, за невозможностью проверить мотивы, проверить физические возможности для подмены. Он собирался прихватить незаметно какую-нибудь ручечку из офиса, чтобы отдать в лабораторию и сравнить с отпечатками на стаканах виски. Однако эта уловка не понадобилась. Братцы ответили ему сразу же:

– Да, мы заходили к Афоне в субботу вечером. Одну бумажку надо было срочно подписать, а он ведь в отпуск собирался….

Братцы поведали, что Афоня находился в отличной форме, хоть и был несколько сонным, что они посидели с ним полчасика, обсуждая дела фонда, выпили по «височки» и разошлись. Афоня спать, а братцы восвояси по домам.

Кис еще немного покопал на предмет диабета, но оба компаньона дружно заявили, что в этом деле черт ногу сломит и что понятия они не имеют ни малейшего, как, что и когда Афоня должен был себе колоть.

«М-да… А ты на что рассчитывал? – строго поинтересовался у самого себя детектив. – Что ща они тебе на шею с признаниями кинутся?!»

Секретарша, о которой Кис спросил напоследок, пребывала в отпуске. А после отпуска будет уволена.

– Романчик Афоня с ней так-таки завел, верно, – скорчил гримасу Блинков. – Мы с Георгием даже были вынуждены ему заметить, что это мешает работе… Вроде ничего была девушка, пока Афоня с ней не спутался. А вот с тех пор обнаглела. Чувствовала себя под его защитой.

– А разве романчик не закончился годик тому назад? – поинтересовался Кис.

– Закончился, как же! Но Ольга уже стала неисправимой. Афоня хоть с романчиком и завязал, но чувствовал себя перед ней как бы виноватым… Уволить ее нам не давал и все время перед нами ее оправдывал. Мол, женщина с ребенком… Он был немножко Робин Гуд, наш Афоня. – На этих словах компаньоны переглянулись с усмешкой. – Бывшую жену содержал до последнего, хоть дочка с ним росла… Скажите на милость, кой черт платить бывшей жене, если дитятко папаша содержит?! Ну, в общем, старых понятий мужик. В наше время знаете, почему надо женщину пропускать вперед? А чтоб она вам нож в спину не всадила!.. Надеюсь, что вы не заподозрите нас, господин сыщик, в убийстве Афони с целью избавиться от секретарши?

На этих словах Блинков с Воротниковым весело засмеялись, все так же переглядываясь с большим взаимным пониманием.

– Вы собираетесь ее теперь уволить? – уточнил Алексей.

– Мы ее уже уволили! Она ушла в отпуск и из него – тю-тю! В наш фонд не вернется.

Ну что ж, из этой информации следовало две вещи: во-первых, что у секретарши Ольги не было интереса устранять Карачаева, служившего ей гарантом ее рабочего места; а во-вторых, что она, без сомнения, настроена против двоих директоров и охотно расскажет детективу все, что знает. Кроме того, ребенок…