Василий Веденеев - Игра без правил

— Здесь, что ли?

— В стороне, — пояснил Михаил Павлович. — Надо отодвинуть кадку и рыть.

— Чем? — подозрительно уставился на него Аркадий.

— Лопатой, — издевательски улыбнувшись, ответил Котенев.

— Рой! — приказал Лыков.

— Я отказываюсь, — гордо скрестил руки на груди Михаил Павлович, зорко следя за реакцией бандитов и опасаясь пережать, вызвать у них подозрение. — Инструмент в гараже. Кадка и стальной ящик с ценностями, зарытый под ней, перед вами. Прошу, господа!

— Ты мне в зубах принесешь! — угрожающе придвинулся к нему Жедь, но Аркадий знаком остановил его.

— Погоди, — охладил он пыл Витька, — успеется. Вдруг обманул, а? Смотри, — повернулся Лыков к Котеневу, — потом не обрадуешься! Пригляди за ним, Витя, а я сбегаю за лопатой.

Дождавшись, пока Аркадий выйдет и затихнут его шаги, Михаил Павлович подошел к кадке с соленьями и попытался сдвинуть ее в сторону.

— Чего стоишь, помоги, — прикрикнул он на Жедя, — сами говорили, что торопитесь! Придержи верхний край.

Поколебавшись, Витек подошел. Упершись руками в край кадки, кивнул:

— Давай!

Наклонившись, словно для того чтобы ухватиться ближе к дну, Михаил Павлович быстро вытащил из прикрепленной к ноге кобуры браунинг и, резко распрямившись, выстрелил Жедю в голову. Тот рухнул на кадку, пятная ее кровью.

Небрежно отпихнув тело, Котенев подобрал выпавший из руки убитого наган и забросил его в угол подвала. Прислушавшись, прокрался к двери и вытащил из нее ключ, встав сбоку от косяка.

Вскоре на лестнице раздались шаги Аркадия, стукнула задевшая о ступеньку лопата. Не ожидая засады, Лыков сбежал вниз и похолодел — из-за кадки виднелись ноги Жедя, а сбоку, направив на него пистолет, стоял Котенев.

— Брось «парабеллум», — приказал он. — Подальше кинь, а то я уже успел сегодня понервничать.

Медленно, опасаясь получить пулю и лечь рядом с Витьком, Аркадий разжал пальцы. «Парабеллум» глухо стукнул о земляной пол.

— Непослушный, — отметил Михаил Павлович. — Ногой отбрось!

Лыков повиновался и отшвырнул ногой пистолет.

— Теперь рой! — приказал Котенев.

— Зачем? — прыгающими губами едва смог вымолвить Аркадий.

— Дружка своего зароешь. Не валяться же ему тут? А потом получишь пулю в затылок и ляжешь вместе с ним. Придется мне взять труд на себя забросать вас землицей. Рой! Я тоже тороплюсь! Ну!

— Я же тебе жизнь обещал. — Побледневший Аркадий заискивающе поглядел в глаза Михаилу Павловичу.

— Хорошо, — неожиданно согласился тот, — я зарою тебя живым. Согласен?

Закаменев лицом, Лыков воткнул штык лопаты в земляной пол. Или дрожали руки, или ослаб от нервного перенапряжения, но только и смог, что сковырнуть небольшой пласт слежавшейся земли.

— Не халтурь, поторапливайся! — прикрикнул Котенев.

Перехватив поудобнее лопату, Аркадий резко взмахнул ей и развернулся, целясь штыком в бок Михаила Павловича. Тот отпрыгнул и ловко выбил лопату из рук Аркадия. Не удержав равновесия, упал. Не давая противнику опомниться, Лыков прыгнул на него, навалился, пытаясь перехватить руку с браунингом и отобрать оружие.

Тяжело сопя, кусая друг друга, бодаясь лбами и пихаясь коленями, они покатились по полу, обдирая спины о стойки с бутылками, кадки, разбивая банки с маринадами. Аркадию удалось добраться зубами до плеча Котенева, и он вцепился в него, чувствуя, как рот наполняется своей и чужой кровью, как хрустят на зубах разрываемые чужие мышцы.

— О-у! — дико взвыл Михаил Павлович, пытаясь оторвать Лыкова от себя, но тот вцепился насмерть.

Извернувшись, Котенев ударил Аркадия рукоятью браунинга по голове — раз, другой, третий, — бил, пока не почувствовал, как ослабла хватка противника, и не увидел, что тот, хрипя и закатывая глаза, отвалился в сторону, ткнувшись окровавленной головой в земляной пол.

С трудом подтянув ноги, Михаил Павлович уперся ими в Лыкова и отпихнул его. Потом поднялся и, придерживаясь рукой за стену подвала, поплелся к двери, ощупывая рану на плече.

«Кусался, стервец», — отстраненно подумал он, оглянувшись на валявшегося без признаков жизни Аркадия.

Плечо заметно припухло, кровоточило и нестерпимо болело — у Котенева даже возникло подозрение: не бешеный ли попался разбойничек? Нет, вроде бешеные бывают только животные.

Заперев снаружи дверь подвала, Михаил Павлович поднялся наверх, отыскал домашнюю аптечку и залил рану йодом. Потом, морщась от боли, залепил ее бактерицидным пластырем. Прихватив чемодан и заветный дипломат, побрел во двор. У дверей остановился и спрятал браунинг в кобуру на ноге.

С трудом дотащив поклажу до машины, открыл дверцу и увидел Луку, корчившегося в бесплодных попытках освободиться.

— Скорее, — просипел тот, — помоги!

Развязав стягивающий его запястья ремень, Котенев помог греку сесть за руль, бросив чемодан и дипломат на заднее сиденье. И в этот момент на дороге перед домом показались несколько машин.

— Милиция, — дрожащими, непослушными руками включая зажигание, безошибочно определил Александриди.

— Успеем? — тревожно оглянувшись на мчавшиеся к их участку милицейские машины, обеспокоенно спросил Михаил Павлович.

— Уйдем!

И тут грохнул выстрел. Пуля ударила в ствол дерева, стоявшего рядом с «жигулями».

— Живой, подлец! — выругался Котенев. — Из отдушин бьет!

— Я уже думал, все, — торопливо выруливая к задним воротам, признался Лука. — Потом расскажешь, как удалось их убрать. Пригнись!

Машина выскочила на грунтовую дорогу и, чуть не сбив бросившегося к ней незнакомого парня, помчалась прочь от особняка…

Лыков пришел в себя от жгучей боли в затылке. Открыв глаза, он сквозь застилавший их багровый туман с трудом различил над собой низкий сводчатый потолок. Пахло землей, пряностями, чесноком и кровью; в спину упиралось что-то твердое, неудобное, прибавляющее боли и мешавшее опять соскользнуть в темноту забытья.

Пошарив вокруг себя руками, отыскивая опору, он сел, уперев ладони в земляной пол, — к горлу сразу подкатила тошнота, перед глазами заплясали разноцветные светляки.

Застонав от боли, Аркадий ощупал голову слабыми руками — проклятый Котенев, почему он сразу не всадил пулю, а заставил мучиться? На ладонях осталась кровь. Вытерев ее о джинсы, Лыков встал на четвереньки. Понятно, что так мешало — под ним оказалась лопата, которой он безуспешно пытался убить Михаила Павловича.

Добравшись до стены, Аркадий подобрал «парабеллум» и пополз к двери — с Жедем все ясно, не стоит тратить на него время — надо выбираться наверх и гнаться за ушедшим отсюда Котеневым. Его сокровища, якобы зарытые в подвале, просто приманка для дураков, на которую он и Витек попались, как глупые караси на удочку опытного рыболова. Но где проклятый Мишка раздобыл пистолет?

Доковыляв до двери, Лыков поднялся на ноги и всей тяжестью тела налег на нее. Дверь не поддалась — сколоченная из толстых, плотно пригнанных друг к другу досок, усиленная металлическими полосами, она была заперта на ключ с той стороны. Приставив ствол к замочной скважине, он нажал на спуск. Стукнул выстрел, но дверь опять не открылась.

Шатаясь и с трудом подавляя приступы тошноты, Аркадий пробрался к отдушине, — может быть, ему удастся пролезть в нее и выбраться на волю? Однако отверстие оказалось настолько мало, что в него не просунуть голову. Выглянув наружу, он увидел Котенева, помогавшего пожилому незнакомцу сесть за руль «жигулей». На заднее сиденье машины Михаил Павлович бросил чемодан и дипломат.

«Вот где деньги!» — увидев дипломат, сразу понял Лыков и застонал от собственной недогадливости. Что стоило, когда осматривал комнаты, сразу обратить на него внимание и взять?! Тогда остался бы в живых Витек Жедь и сам он не сидел в этом подвале, среди кадок, разбитых банок и бутылок, как глупый мышонок, попавшийся в мышеловку.

Просунув в отдушину ствол «парабеллума», Аркадий тщательно прицелился и выстрелил, метясь в автомобиль. Мимо!

Мешают заросли, и пуля прошла совсем рядом, тупо чмокнув в ствол дерева.

«Спокойно, — приказал себе Лыков, прищуривая глаз. В голове гудело, руки дрожали, но единственным выходом казалось заставить Котенева и водителя „жигулей“ остановиться, не дать им выехать со двора. Тогда они будут вынуждены вступить в переговоры. — Спокойнее целься, спускай курок плавно».

Еще один выстрел. Опять мимо, а машина уже вылетела за ворота и, подняв облако пыли, понеслась по дороге.

Аркадий дико завыл и, забыв про боль в голове, про саднивший рот, про ободранные ладони, метнулся к другой отдушине, надеясь оттуда достать беглецов пулей, заставить остановиться, повернуть назад.

Однако увиденное Лыковым повергло его в ужас — перед домом остановились милицейские машины, и из них, сноровисто изготовившись к бою, высыпали люди в пуленепробиваемых жилетах и касках, с автоматами в руках. Развернулись цепью, охватывая участок и особняк.