Дэн Абнетт - Инквизиция: Омнибус

Когда они еще раз пересекали лабиринт переходов мертвого города, он вновь почувствовал, что волосы на затылке начинают подниматься. На границе зрения, в темных проходах и дырах, что они проходили — он мог поклясться, что видел глаза, пялящиеся на него, сотни мерцающих, немигающих глаз. Но как только он поворачивал голову, и фонарь освещал тьму, он не видел ничего, лишь пустую черноту туннелей. Он был уверен, что это всего лишь воображение, но казалось, что он слышит смех; смех сухой, пыльный и чуждый. Он тряхнул головой и звуки исчезли.

Напряжение может скоро сказаться на нем — ужасающий труп, который они нашли, и понимание того, что Грогэн, как и когда-то, присматривает за ним. Что если всё это было своего рода проверкой? Что если Грогэн отправлял отчеты о том, как он справляется с этим расследованием, показал ли он достаточную преданность и рвение?

Что если… Что если, сердито одернул он себя, взять себя в руки и оставить волнения на потом. Ему надо сделать вскрытие трупа и, несмотря на его отвратительное состояние, он ждал этого с нетерпением; возможность противопоставить его острый интеллект против чего-то, что, в конечном счете, может принести разгадку тайн.

Путь до медотсека занял некоторое время. Тело положили на операционный стол и развернули брезент. Кантор и Эрмет отошли к противоположной стене, стараясь не смотреть, а Грогэн подвинул поближе высокий табурет.

Надев пару прозрачных хирургических перчаток, Ансельм принялся за работу, отрезая клочки оставшейся человеческой кожи от мертвого тела и откладывая их в сторону.

При этом он, как всегда, бормотал — привычка, оставшаяся еще с тех дней, когда у него был мед-сервитор для записи результатов вскрытия.

— Хмм, количество глубоких разрезов торса, большей частью вертикальных… немного повреждено солнечное сплетение… как видим, с левой стороны сломано ребро, сильный удар в плечо, без перелома. Очень интересно… — голос замер, пока Ансельм потянулся взять пару окуляров и маленький скальпель. Он склонился над телом и осторожно поднял и откинул кожу на груди трупа. — Очень интересно, — еще раз сказал он, искоса смотря через окуляры.

— Что это? — требовательно спросил Грогэн.

— Я пока не могу сказать… Мне надо еще… — пробормотал под нос Ансельм.

Он начал обследовать то, что осталось от лица трупа. Взяв ватный тампон и обмакнув его в спирт, он начал стирать засохшую кровь с кожи. Под слоем крови открылись бледно-фиолетовые распухшие порезы. Кантор отвел глаза, заглушая рвотные позывы. Эрмет побледнел. Грогэн стоически наблюдал, изредка потирая висок. Теперь, когда лицо трупа было чистое, пустые глазницы выглядели зловеще, и, несмотря на то, что глаза отсутствовали, Грогэну казалось, что они наблюдают за ним.

Спустя некоторое время Ансельм пробормотал:

— Ну а теперь всё еще интересней…

Грогэн потерял терпение, вскочил и склонился над телом на столе.

— Ради Императора, что ты там бормочешь?!

Ансельм снял окуляры и стянул с рук перчатки.

— Здесь поработал не зооморф, не зверь, как мы думали. Эти следы оставлены когтями, но определить, что это за существо я могу. Однако причиной смерти послужили не они, есть кое-что более интересное. Обратите внимание на голову, на место вокруг глаз и скажите, что вы видите.

— Это отвратительно, — заявил Грогэн, но наклонился так, что его нос почти коснулся разорванной носовой впадины черепа трупа.

— Трон Терры! — тут же воскликнул он.

Кантор и Эрмет подпрыгнули, словно ужаленные и обступили его.

— Что это? — спросил эксплоратор.

Грогэн отскочил прежде, чем Ансельм успел открыть рот.

— Разве вы этого не заметили? — спросил он. — Посмотрите на глазницы. Словно глаза вырваны, но приглядись внимательно. Вырваны не только глаза, но и кожа вокруг них. Если вы посмотрите через окуляры, то поймете, что глаза не вырваны. Они удалены. Что-то, или кто-то, удалил глаза с особой тщательностью, используя некое устройство для быстрого и очень аккуратного их извлечения. Нет практически никаких следов порезов вокруг остальных ран на черепе — всё сделано чем-то очень острым — говоря иначе, глаза этого человека удалили неповрежденными. Но что за существо забирает глаза и оставляет остальные части тела?

Ансельм запустил пятерню в свои волосы и начал ходить по комнате. Затем резко остановился:

— А что насчет глаз остальных?!

Он бросился к каталкам с телами, стоящим за занавеской. Резко стянув покрывала, он разочарованно замер. Независимо от полученных повреждений, приведших к смерти, было ясно видно, что глаза других были невредимы или хотя бы были на месте.

Он повернулся к остальным:

— Мне нужно побыть одному. Я должен подумать обо всем этом. Я осмотрю другие тела — возможно, в том, как они умерли, найду какую-нибудь зацепку, которая поможет нам.

Кантор и Эрмет откланялись и ушли, а Грогэн остался.

— Инквизитор, — с нажимом произнес Ансельм. — Я должен сделать это сам. Я обязан вверить эти души Императору и попросить их помочь мне найти их убийц. Для этого мне надо быть одному.

Грогэн с подозрением поглядел на него.

— Что это? Некий ритуал?

— Нет, мне просто надо осмотреть другие тела, но мне необходимо иметь чистый разум, независимо от того, что скажут мне результаты, не важно, какими странными и запутанными они могут показаться моему мозгу. Мне просто нужна тишина.

Грогэн, казалось, принял это во внимание:

— Хорошо, но мне нужен будет полный отчет.

И выходя из зала, добавил:

— И я должен узнать обо всем раньше остальных.

Через несколько часов Грогэн услышал стук в дверь своего жилища. Отложив документы, которые читал, он открыл дверь. На пороге стоял Ансельм, выглядевший утомленно и встревожено.

— Могу я войти? — спросил он.

Грогэн посторонился, Ансельм вошел и сел за стол, заваленный документами и расшифровками. Грогэн смахнул их в кучку и сел напротив него:

— Ну, что ты нашел?

— Всё еще хуже, чем мы подозревали, — начал инквизитор.

Лицо Грогэна дернулось, и Ансельм мог бы поклясться, что видел, как промелькнуло подобие улыбки по его старым твердым чертам. Ничто не доставляло больше удовольствия Грогэну, как помнил он, чем приобрести врага, предпочтительней еретика, которого он смог бы загнать в угол, используя всю свою пламенную, разрушительную, праведную энергию.

— Я осмотрел все тела. Исключая Крэйнса, они все, похоже, погибли в результате нападения чего-то дикого и бешенного. Они буквально вывернуты. То, что их убило, было невероятно сильным, быстрым как тиранид, но размером с человека, двуногое, с двумя руками и ногами для передвижения, а не нападения. Это была атака кого-то бешенного, как я уже сказал, но исходя из вида ран, я бы сказал, что тело перетащил кто-то другой. Иными словами, здесь поработал не зверь, не сумасшедший, а хитрый безумец с холодным расчетом.

— Что-то я не прослеживаю мысль. Как убийца может быть безумным и не безумным одновременно? Ты в своем уме?

— Есть кое-что странное в телах. У каждого отсутствует та или иная часть. Это было упущено при предыдущих осмотрах, но я нашел связь после обследования Крэйнса. Даже в случае отсутствия у трупа руки, хотя факт её отсутствия очевиден, она, по меньшей мере, оказывалась удалена хирургическим путем, довольно тщательно, уже после смерти. Ампутирована, а не оторвана.

Пока Ансельм это говорил, челюсти Грогэна чуть дрогнули.

— У нас отсутствуют сердце, мозг, глаза, несколько костей и много килограмм мышц с различных частей тела. У одного тела сорвано лицо, но так, что оно осталось невредимым. И меня мучает вопрос — зачем?

— И что же ты надумал?

— Я не мог ответить на этот вопрос, пока не сделал последнее открытие, которое означает, что ответ на этот вопрос поможет пролить свет на то, что на самом деле произошло на Бездне. Это метка была выжжена на задней поверхности глазницы техножреца Крэйнса.

Ансельм наклонился вперед и подтолкнул тонкий инфопланшет к Грогэну. Старший инквизитор взял его и нажал кнопочку активации. Инфопланшет вспыхнул бледным светом и осветил снизу лицо Грогэна. Ансельм смотрел, как изображение, видимое ему вверх тормашками, начало проявляться на экране планшета. Это был символ, четкий и темный, но все же трудно различимый, поскольку был виден человеческому глазу лишь в ультрафиолете. Он знал, что не сможет описать его, если его попросят об этом. Казалось, что символ извивается и крутиться словно корчащееся существо, но Ансельм знал, что логически это не возможно; это был снимок, запечатленный в инфопланшете, и всё же он был полон и смысла и силы. Ансельм понял, что дрожит.

— Итак, — заявил Грогэн, слова, медленные и тяжелые, словно повисли в воздухе. — Хаос пришел на Бездну.

В дверь постучали. Грогэн щелчком очистил экран планшета, спрятал устройство в широкий рукав одежды и громко сказал: