Жерар Вилье - Заход в Паго-Паго

– Ничего удивительного. Они так прожорливы, что поедают маленьких рыбешек целиком.

Он положил мурену на ладонь и кинжалом с широким лезвием и рукояткой из пробкового дерева, которым пользовался для добивания рыб, пойманных на гарпун, ловко взрезал ее по всей длине. Из разреза послышался такой смрад, что Сьюзен с гримасой отступила. Но ловкие пальцы Стефана уже погрузились в чрево рыбешки. Оттуда он вытащил какой-то продолговатый предмет, покрытый темным налетом. Отбросив распотрошенную мурену, он наклонился, чтобы отмыть неизвестный предмет в воде. А когда он выпрямился, глаза его были неподвижны, а бледность проступала даже сквозь загар.

– Боже мой! – воскликнул он сдавленно, внезапно перестав ощущать палящий зной и теплую воду у своих ног.

Сьюзен бросила взгляд через его плечо и почувствовала, как изо рта исчезла вся слюна. Несмотря на омерзительный фиолетовый цвет, без труда можно было распознать человеческий палец с обручальным кольцом, которое так въелось в кожу, что почти перерезало палец пополам. Почерневший ноготь был наполовину оторван.

– О господи!

Сьюзен издала приглушенный крик. Для туристического бизнеса Новой Каледонии дело принимало дурной оборот.

Стефан созерцал свою находку, не в силах пошевелиться от ужаса, испытывая дикое желание бросить ее обратно в море. Он осторожно положил палец на песок и вытер пот, стекавший на глаза. Услышав крик Сьюзен, начали сбегаться остальные туристы.

На жару больше никто не обращал внимания. Сгрудившись вокруг мрачного сюрприза рыбы-мурены, клиенты туристической базы «Канумера» начисто позабыли об обеде и райских прелестях Ило-Брос. Палец был положен на носовой платок, предложенный кем-то из американцев.

– Что же нам делать? – пролепетала Сьюзен.

Этот вопрос никому не давал покоя. Что можно сделать с человеческим пальцем в стадии разложения в этом тропическом краю? Понимая, что пикник безнадежно испорчен, Стефан, нахмурив брови, размышлял. Конечно, можно было завернуть палец в платок и сохранить какое-то время, но для чего? И кому его возвращать?

Если он выбросит его обратно в море, американцы его линчуют. Оставалось только похоронить...

Что он в некотором замешательстве и предложил. Он чувствовал себя немного смешным, склоняясь над куском полусгнившей плоти, и проклинал любопытство Сьюзен. Происшествие разрушило весь шарм. Чертов палец!

– Кому, интересно, он принадлежал? – спросил тучный и красный как рак американец. Он один из всех не проявил никаких эмоций. Во время войны на Тихом океане он и не такого насмотрелся.

Стефан расправил плечи.

– Ни малейшего понятия. Никто здесь не утонул за эти дни... И о кораблекрушениях тоже ничего не было слышно. А эта мурена не так велика, чтобы приплыть издалека. Не более десяти-пятнадцати миль.

– Он умер, наверное, достаточно давно, – заметила одна из женщин.

Стефан почувствовал, как превосходство возвращается к нему.

– В этих местах тело объедается дочиста в два дня. Хорошо, если этот не был сожран живьем. По ночам большие хищники наведываются в лагуну поохотиться. Им забрасывают скатов как наживку, и они их заглатывают вместе с крючком.

Вздох ужаса пронесся над американцами. Они вдруг стали смотреть на море с опаской. Стефан решил, что пора заканчивать. Этот палец начал слишком сильно действовать ему на нервы. Он снова обрел способность ощущать голод и зной. Громадные мухи слетались к пальцу. Если они не поторопятся, им нечего будет хоронить, разве что маленькую обглоданную косточку.

– Я закопаю сейчас эту штуку, – сказал он. – А потом доложу полицейскому на острове Пэн. Не думаю, чтобы это здорово помогло, если я притащу ему этот палец. В участке нет холодильника... Позвольте ваш платок.

Он чуть не сказал «для савана», но вовремя сдержался.

– О’кей! – сказал американец. – Я думаю, что с этим все ясно, хотя нужно еще снять кольцо, прежде чем...

– Кольцо?

– Да, оно самое.

Молчание. Минута колебания. Стефан присмотрелся к пальцу, чувствуя сухость во рту. Желтый металл почти не был виден под обрывками расползающейся кожи. На этот раз мужество изменило инструктору. Стефан в самом деле не находил в себе сил разрезать эти полусгнившие останки.

– Вы считаете, что это действительно нужно сделать? – возразил он.

– Нельзя же оставлять, – с нажимом ответил американец. – Так не делается.

Еще один сторонник этикета выискался...

Стефан бросил на своего заплывшего жиром собеседника взгляд, полный отвращения. Тот покровительственно улыбнулся.

– Идите выройте ямку под деревьями и дайте сюда нож.

Стефан с облегчением протянул ему свой кинжал и отошел. Американец спокойно положил палец в платке себе на ладонь. Товарищи по экскурсии не сводили с него зачарованных глаз. Сначала он попытался стянуть кольцо, поддев его острием. Безуспешно. Стоя под прямыми лучами солнца, американец истекал крупными каплями пота. Маленький кусочек плоти отделился и упал на песок. Все поспешно отступили.

– Не бойтесь, не укусит, – пробурчал толстяк.

Еще секунда. Он поднял глаза на изумрудного цвета воду. И внезапно перенесся на двадцать пять лет назад. В ту пору все пляжи Тихого океана были усеяны смертоносными ловушками... Он хотел снять кольцо, и он это сделает...

– Бросьте, – сказал какой-то юноша в очках. – Нас вся эта история не касается... Никто ведь не придет откапывать палец, чтобы забрать кольцо.

Американец не ответил. Ему удалось просунуть острие кинжала под кольцо и теперь он пытался снять его круговыми движениями. Мало-помалу лоскутья кожи и плоти распадались – еще чуть-чуть, и от пальца останутся одни фаланги. Он сделал глубокий вдох, взялся за кольцо левой рукой, одновременно сжимая конец пальца правой, затем принялся тянуть. Медленно и плавно.

Все присутствующие затаили дыхание, будто оперировали по живому. Сьюзен отвела глаза. Она почувствовала боль в собственных пальцах. Ее мысли крутились около несчастного, которого обглодали хищники, крабы и всякие разноцветные свирепые обитатели этих тропических вод...

Какую-то долю секунды американцу казалось, что ничего не выйдет. А потом гнилая плоть неожиданно поддалась. Кольцо скользнуло на его левую ладонь. Оно еще было покрыто темным налетом.

Он предпочитал не смотреть на палец и заботливо завернул его в носовой платок. Сойдет для погребения.

– Можете хоронить, – крикнул он Стефану.

Он положил сверток на песок и, подойдя к воде, принялся отмывать и очищать кольцо с помощью кинжала. К счастью, налет отделялся очень легко, его хлопья падали на белый песок. Настоящий подарок крабам.

Ни у кого больше не возникло желания искупаться...

Под конец американец потер металл песком. Кольцо стало как новое.

Подошел Стефан.

– Готово. Надеюсь, что его не отроют животные.

Американец кивнул головой.

– Смотрите.

Молодой человек взял кольцо и попытался прочитать надпись на внутренней стороне. Можно было хорошо различить цифры и буквы. Стефан произнес по слогам: «Томас и Мэрилин. 8 июля 1956. Канзас-Сити».

– Американец, – прошептал он. – Чего он тут ошивался?

Кольцо тут же взяли посмотреть.

– Через три дня мы будем на Паго-Паго, – сказал Стефан. – Это американская территория. Я отдам его полиции. По крайней мере, станет известно, что с ним случилось.

Инцидент был исчерпан. Стефан спрашивал себя, кем был этот американец по имени Томас, приехавший умирать на остров Пэн.

Откуда ему было знать, что речь идет о Томасе Роузе, блестящем сотруднике Центрального разведывательного управления, исчезнувшем за тысячу сто тридцать восемь миль от Новой Каледонии.

«Додж», ожидавший Малко в конце посадочной полосы, был настоящей мечтой негритянского короля: позолоченный, с верхом из искусственной крокодиловой кожи и обивкой из белого пластика. Пик скромности для сотрудника ЦРУ...

Но у Дэвида Рэдклифа были свои извинения. Он умирал от скуки на Паго-Паго, и эта сказка на колесах была его единственным развлечением. К тому же почти бесплатным, поскольку на острове длиной в двадцать миль почти не было дорог. Он подошел к Малко и протянул руку. Ошибиться он не мог: Малко был единственным пассажиром в салоне первого класса.

– Добро пожаловать на Паго-Паго.

Рэдклиф – небольшого роста кругленький человек с веснушчатым лицом -тяжело дышал от жары. Встречая Малко, он покинул кондиционированную атмосферу «доджа» и теперь торопился увлечь важного гостя за собой внутрь автомобиля. Он шарахнулся от костюма Малко из синего альпака. Сам он был одет в нейлоновую рубашку и легкие брюки.

– Вы тут скоро дадите дуба от жары во всем этом, – заметил он. – Здесь настоящий вход в преисподнюю. Не ниже 35 градусов двенадцать месяцев в году.

Малко что-то пробурчал в ответ. Он был крайне измотан. Двадцать восемь часов полета даже в комфортабельном американском лайнере могут добить кого угодно. Конечно, он немного поспал, вытянувшись в кресле, но мечтал о кровати как о манне небесной. Безразличным взором он провожал пробегающие за окном автомобиля кокосовые рощицы. С другой стороны дороги возвышались пышнозеленые холмы.