Юрий Горюнов - Кольца Анаконды

Ближе к вечеру к сидящему мужчине присоединились еще двое.

— И так, что мы имеем? — сказал седовласый большелобый мужчина, посмотрев на сидящих в кабинете сотрудников. — Финансирование русскими операции по подходу к сенатору. Не известно одна это группа или действуют они разрозненно. Олби Крафт пытается заинтересовать окружение сенатора Брукса, чтобы иметь некий доступ к информации, которую он кстати в разговорах со служащими не факт, что не получает, народ у нас разговорчивый, высказывая проявление лояльности к действиям русских на Ближнем Востоке. Что уже ему известно, не знаем мы. Но им занимаются там в Вашингтоне. Далее, кто те остальные?

— Тот, что закладывал деньги в тайник — Томас, мелкий делец. Тот, что вынимал деньги — Мерфи, занимается сдачей квартир в аренду, двое других Николай Вирланд и Виктор Усман — выходцы из России, занимаются продажей подержанных автомобилей. Они присоединились к Томасу в кафе «Старбакс, на 92 улице, чуть позже, после того, как нам удалось перехватить его информацию с лэптопа, которую считали с проезжающей мимо дипломатической машины русских. Он сообщил, что все готовы, средства получены.

— Что есть на них?

— Ничего, что связано со шпионажем, хотя ясно, что они на службе и нелегалы. Их видимая деятельность позволяет много ездить, и возможно выполняют мелкие поручения.

— Предположим, что это одна цепочка, — продолжил седоволосый. — Олби пытается, как я уже упоминал, подкупить окружение сенатора. Не открыто, но так, что будет благодарность за лояльность в выработке решений. Если бы это ему удалось, то остальные остаются в тени. Стоп. Вы говорили, что им передали деньги для финансирования статей в газете?

— Именно так. Мы предполагаем, что русские подбираются в верхний эшелон. Если не удастся, вероятнее всего у них есть, пусть не явный, но повод для компрометирования, что они и предложат прессе. А там отмывайся.

— Зачем им это? А если Олби удалось бы?

— Не знаем, тогда вероятно все осталось бы по-прежнему.

— Скандал в верхах, — задумчиво произнес седой, — на случай неудачи. Тайник выявлен. При закладе и выемке было что подозрительное?

— По отчету ничего. В отчете указано, что все проходило спокойно. Время было выбрано так, что народу в парке мало. На момент закладки никто рядом не находился. Вдали сидел старик и читал газету, кормил белку.

— Какой старик?

— Обычный, каких много бывает в парке, надо полагать.

— Проверили?

— Нет.

Седой медленно переводил взгляд с одного сотрудника на другого и тихо, но жестко произнес:

— Идиоты. Если бы там было скопление народа, и то надо присматривать, но когда один. Где агенты, что были в парке?

— Ждут на всякий случай.

— Позовите.

Один из сотрудников встал, вышел, и вернулся с еще двумя мужчинами.

— Как выглядел старик, что был в парке?

— Мы близко к нему не подходили. Лет шестидесяти, усы, бейсболка, дымчатые очки.

— Он все время был там?

— Да, а потом пошел к западному выходу.

— Почему знаете?

— Мы его догнали, когда шли за Мерфи.

— То есть, он пошел из парка, сразу как произошла выемка, практически вместе с вами?

— Чуть раньше, мы его обогнали.

— Когда вы пришли он уже был там?

— Да.

— Сколько времени ушло на операцию?

— В парке около двух часов, на закладку и выемку около сорока минут.

Седой вздохнул: — Вам движение регулировать, а не в наружке работать. Идите, — махнул он рукой.

Когда агенты вышли, он обратился к присутствующим:

— Ну и что? Получили? Время не жаркое, старик читает газету, кормит белку, которые, там и так зажрались, почти час. Я не спрашиваю в чем он был одет, обут — пустой вопрос. Да… Вот он и был основным, в роли контролера, который все видел. Во всяком случае, это очень вероятно. Надо было вызвать, кого-либо еще, наблюдающих он видел, чтобы подошел посторонний, поговорил с ним, посмотрел на него, я уж не говорю о том, чтобы проследить. Хотя, — произнес он обреченно, — он наверняка профессионал и простого сотрудника расколет и обманет, а слежку сбросит. Теперь русские знают, что их агенты засвечены.

Он помолчал, никто не решался нарушить тишину кабинете.

— Арестовать всех пятерых. Начнете одновременно. В Вашингтон я сообщу.

— Что предъявим?

— Что угодно! Подключите налоговое управление. Есть операция с деньгами, происхождение которых сомнительно, а значит, не задекларированы. Их надо изолировать пока не натворили шума. Что я вам курсы здесь читать буду? Дальше будем думать, что делать, но возможно, что придется самим поднять шум в прессе. Свободны. Выполняйте.

Я сидел дома, шторы были раздвинуты и я видел, как за окном тихо падал снег, украшая деревья тонким слоем бриллиантов. Настроение было замечательное. Еще бы, шумиха, поднятая в газетах не могла меня не радовать. Случилось то, что я и хотел. Возможно, кому то покажется, что так бывает только в кино, но жизнь иногда подбрасывает ситуации, которые могут показаться не реальными. Моя задумка при всей ее кажущейся авантюрности была реальной. Я отвел удар от агента, сохранив его инкогнито. В Центре примут меры, и информация от него будет поступать, только круг посвященных сузиться.

Случайностей в произошедших событиях не было. Мой план лежал на поверхности, важно было исполнение ролей, при этом об истинном сценарии знали единицы, не знали даже исполнители.

Групп, что арестовали — была бездеятельна, пассивна. Они не нанесли урона США, а значит, в отношении к ним не будет применяться строгих мер. Это я учитывал, о подборе таких и просил.

Что, в сущности, произошло?

Надо было отвлечь внимание ФБР более серьезным, значимым фактом. И сценарий был разработан: Кофман, близкий друг сенатора Брукса имел деловые контакты с Олби. Олби имел доступ к различной информации, в том числе и той, которая поступала от «Метронома», а значит, утечка могла быть откуда угодно. Пока печатают различные документы, согласовывают, то ее видят десятки; важно в каком секторе она крутиться. Олби поддерживал отношения с сотрудником ООН — нелегалом. Вот Олби и дали указание активизировать свою деятельность в развитии отношений с Кофманом, а через него пытаться выйти сенатора, что не могло не заметить ФБР, которое уже присматривало за Олби. Его активность должна была убедить, или хотя бы намекнуть, что он ценный агент.

Олби встречается с сотрудником ООН и получает от него деньги. Обмен портфелями происходит в людном месте, чтобы ФБР было удобно наблюдать: нет подворотен, легко прослушать. Обмен состоялся и агенты разошлись. Олби сообщили, что часть средств надо передать через известное лицо, на самый верх, а часть сотрудникам, которые указаны в записке в портфеле для их деятельности. Они будут помогать ему.

Олби, начинает кружиться по городу и встречается с Томасом, передав ему часть денег, а ФБР уже фиксирует трех агентов. Томас кладет деньги в тайник, откуда их забирает Мерфи. Засвечено уже три нелегала. Мерфи сидит в кафе за лэптопом, проезжающая мимо машина считывает информацию у него. Таким образом, засвечен Мэрфи, а затем еще двое. Это был принцип «домино», когда за одним агентом засвечиваются и другие.

ФБР в итоге получило информацию о цепочке нелегалов, но предъявить им особо нечего. Они не могли дать полезной информации для ФБР. Обвинения в шпионаже не выдерживали критики, так ни один из них не имел доступа к секретной информации. Все обвинение строилось на том, что они по законодательству США имеют статус «иностранных агентов», что они не сообщили, и обвинили их лишь в отмывании денег.

Мне было жаль ребят, что их сдали, но это была их работа, их риск. Они неплохо жили в США, не особо напрягаясь, а за удовольствие надо платить. Но им ничего не грозило.

Главная задача в этой операции была другая — дать понять Белому Дому, что русские ищут выход на близкое окружение Президента. ФБР начнет проверку сенатора, всех его контактов. «Засветка» — отвлекающий якобы маневр. Опасность для Белого Дома была в том, что раз есть выход, то нет гарантий, что окружение может оказаться лояльно к русским при решении вопросов, которые интересны США, но не интересны России. Если это просочиться в прессу — большой скандал, и как следствие потеря голосов на выборах, снижение рейтинга Президента. Он что не знает, кто с ним работает? Этого допустить было нельзя, и сделать так, чтобы тихо замолчать вопрос, но взять цепочку агентов-нелегалов. Это беспрецедентный шаг — международный скандал; надо было соблюсти лицо, а иначе все может всплыть об окружении, даже если там ничего и нет, но факт попытки говорит о многом, о возможности. Хранить молчание — подобно признанию. На это и была сделана ставка, и они решились.