Пьер Немур - Ваше здоровье, Господин генерал!

А теперь казалось, что в аэропорту его больше ничто не интересует. Аппарат уже болтался на ремешке на уровне живота. Фотограф с отрешенным видом удалился. Фредерик, Вандамм и двое пассажиров рейса из Найроби еще находились в зале, когда он сел в «хиллман», за рулем которого находился еще один мальгаш.

Бернар Кассегрен вскочил в свой английский «лэнд ровер», весьма популярный в Эфиопии и по всей Восточной Африке, и начал слежку. Все шло как по маслу. Водитель «хиллмана» аккуратно вел машину по направлению к центру города, мирно болтая с фотографом.

Так они добрались до столицы, из центра водитель со своим пассажиром направился на северо-запад в квартал нового рынка. Прогулка завершилась на площади Текле Хайманота перед агентством «Эфиопиан Эрлайнз». Тут они припарковали машину и вошли, но не в контору эфиопской авиакомпании, а в здание, где находились офисы нескольких фирм.

Кассегрен даже немного растерялся, затем поставил «лэнд ровер» на другой стороне площади и пешком вернулся к зданию.

Он изучил таблички, почти все принадлежавшие хорошо ему известным предприятиям. И все же одна из них привлекла его внимание. Это была некоммерческая фирма, и называлась она «Интернейшнл девелопмент фаундейшн».

Он прокрутил в своей памяти список международных организаций со штаб-квартирой или бюро в Аддис-Абебе: Международный фонд развития — это ему ни о чем не говорило. Интересно, туда ли направились мальгаши, фотограф и шофер? Казалось, удостовериться в этом довольно сложно. И речи быть не могло о том, чтобы посетить все фирмы, расположенные в здании.

Впрочем, перед резидентом встала более неотложная проблема. Должен ли он вмешаться? Разумеется, фотограф снимал не ради собственного удовольствия. Фотографии могли быть использованы против Лемуана и совершенно неожиданно приобрести чрезвычайное значение. Не лучше ли любой ценой воспрепятствовать этому?

С другой стороны, заместитель директора секретной службы — очень опытный человек. Он никогда не бросился бы с закрытыми глазами в разверстую львиную пасть. Он взвесил риск. И вмешаться, возможно, означало бы скомпрометировать тонкую игру, которую его шеф вел с Вандаммом и двумя типами, сошедшими с самолета.

Вмешаться или нет? После зрелого размышления он решился на полумеру, которая, наверное, доставит некоторое беспокойство противнику. Он вошел в агентство «Эфиопиан Эрлайнз», заперся в телефонной кабине и погрузился в изучение ежегодного справочника. Через несколько секунд он уже звонил в Управление безопасности Аддис-Абебы и просил, чтобы его соединили с уголовной полицией.

— Алло, полиция? Сообщаю вам, — проговорил он скороговоркой, — что двое из людей, убивших вчера суданского политического беженца у отеля «Гион Империаль», только что проникли в дом № 3 на площади Текле Хайманота… Кто говорит? Просто очевидец. Свидетель, выполняющий свой гражданский долг. До свидания.

И он повесил трубку, положив тем самым конец беседе. Затем он позвонил в собственный гараж. У него всегда был под рукой ловкий малый, который сумеет принять эстафету и проинформировать его о дальнейшем развитии событий.

Менее чем через десять минут мальчуган был на месте. Полиция еще не прибыла. Бернар Кассегрен направился в свою контору. Он тоже решил заняться фотографией. И заехал домой, только чтобы предупредить Одетту и прихватить свою «лейку».

Фредерик Лемуан готов был побиться об заклад, что менее чем через сорок пять минут после посадки ДС-8 из Найроби все вчетвером они уже будут в «Гион Империаль». Мортон Хейнс и Якоб Паулюс расположились в своих номерах, и в 13 часов 30 минут они уже встретились в баре, где подавали предобеденные коктейли.

До сих пор они вели совершенно безобидную беседу, обмениваясь светскими любезностями, не представлявшими никакого интереса. Француз с нетерпением ожидал, когда же беседа пойдет по иному руслу. Стол был накрыт на четыре персоны. Усаживаясь, он решил сам завязать серьезный разговор.

— Я думал, — сказал он, — что мисс Мейсон пообедает с нами…

Мортон Хейнс смерил его холодным взглядом. Он, конечно, умел улыбаться, но положение шефа требовало от него безжалостности.

— Мисс Мейсон, — ответил он после короткой паузы, — прекрасный журналист. У нее множество полезных связей, но не стоит ее… компрометировать, побуждая возможных наблюдателей проводить параллели.

Француз не преминул воспользоваться случаем.

— Значит, — прокомментировал он, — ваша деятельность носит нелегальный или не совсем… законный характер. Это меня отнюдь не смущает. И все же, прежде чем начать работать на вас я хотел бы знать, о чем конкретно идет речь.

Холодный взгляд Хейнса стал еще жестче.

— Господин Лемуан, ваша… кандидатура, предложенная вчера мисс Мейсон, — кстати, она сообщила дополнительные подробности сегодня утром — явилась для нас новым элементом в контексте сложившейся ситуации. По правде говоря, по отношению к вам у нас были совсем иные планы.

Забавная формулировка. Лемуан не мог удержаться от улыбки, подумав о западне в гостинице, которой ему была уготована та же судьба, что и Осману Загари.

— Мы внимательно рассмотрели принципиальную возможность использовать ваши услуги. Мы действительно нуждаемся в компетентных и предприимчивых специалистах, но согласитесь, что на данной стадии переговоров вопросы задаю я. Прежде чем говорить о нашем предприятии, я хотел бы чуть ближе познакомиться с вашей биографией.

Официант-эфиоп предложил роскошный выбор закусок. Фредерик наполнил свою тарелку, а затем очень просто рассказал о себе. Или, вернее, нарисовал портрет совершенно другого агента секретной службы. Холостяк, свободный как ветер агент, полный идей, смелости и отваги, но оставшийся, несмотря на свои качества, в низших чинах. Доказательства? Последнее задание: телохранитель одного дипломата министерства иностранных дел, направленного в Хартум. И вы считаете, что подобное поручение достойно такого агента, как он?

У него не было никаких иллюзий относительно служебного будущего. Частые столкновения с начальством закрыли для него возможность продвижения по службе, зато процветали сговорчивые слюнтяи. Когда капитан Загари, за которым по пятам следовала местная полиция, предложил ему в Омдурмане пятьдесят тысяч долларов за содействие при побеге, Лемуан увидел в этом свой шанс и сразу же за него ухватился. Он безупречно выполнил свой контракт, доставив «клиента» в пункт назначения, то есть в Аддис-Абебу. К сожалению…

Мортон Хейнс слушал молча, не упуская ни одной детали. Якоб Паулюс время от времени одобрительно кивал головой или хмурил брови. Наконец, когда подали нежную сочную рыбу, выловленную в Голубом Ниле, Хейнс в свою очередь взял слово.

— Это очень интересно, — сказал он. — Мне кажется, вы именно тот человек, который нам нужен. Я готов обсудить с вами условия сотрудничества.

— Благодарю вас, — сказал Фредерик, едва заметно улыбнувшись. — Вот только, как я уже говорил мисс Мейсон, я хотел бы знать, с кем имею дело, на кого вы работаете. Вчера во второй половине дня я уже имел возможность убедиться в эффективности вашей организации, но я не отступник по призванию.

Мортон смаковал прекрасное эфиопское вино, пристально всматриваясь в глаза француза.

— Господин Лемуан, — начал он, — что значит отступник? Человек, предающий свою религию, свою родину? Что касается религии, мне кажется, вы достаточно умный человек, чтобы не быть обремененным… предрассудками. Родина, я понимаю, — это гораздо серьезнее, хотя бы… в административном плане. Вы думаете, что Франция господина Лемуана, Бельгия нашего друга Вандамма и Германия герра Якоба Паулюса, внимательно нас слушающего, еще сохранили смысл существования в эпоху, когда человек методично изучает Луну и готовится высадиться на Марсе?

Вы же культурный человек. Вы хорошо знаете, что политики сегодня не более чем марионетки, слепо служащие великим экономическим интересам. Главы государств больше не обладают реальной властью, зато преуспевают боссы, возглавляющие целые отрасли промышленности, группы, консорциумы и диктующие свою волю, потому что именно они владеют капиталом, обеспечивают занятость, в их руках ключи от благосостояния наций.

И это осознали, господин Лемуан, в определенных кругах наиболее экономически развитых стран, в частности Федеративной Республики Германии и Соединенных Штатов. Франция же пока плетется в хвосте. Крупные рынки третьего мира, индустриализация, освоение капиталов — вот сфера нашей деятельности вне границ и национальных интересов, вы меня понимаете? Возьмите, например, африканский континент. Мы покончили с эпохой национальных флагов, будь то трехцветное полотнище или «Юнион Джек». Если сегодня крупные западные предприятия не возьмут под контроль «черный» континент, завтра сюда проникнут, возможно, китайцы, и уж наверняка японцы. Мы по-своему служим высоким целям, ведь капитализм воплощает настоящее и будущее нашего общества. Вы понимаете, что я хочу сказать?