Берта Ресио Тенорио - И опять снова…

Она плечом прижала трубку к уху, снова отщипнула немного ваты, смочила ее лосьоном и, прикрыв глаза, освежила лицо. Потом перехватила трубку правой рукой, продолжая стирать крем, пока кожа не стала совсем чистой.

– Да, да, но послушай меня…

В дверь позвонили. Женщина замолчала и резко выпрямилась.

– Слушай. Они пришли. Разговор кончаю. Пожелай мне удачи… Да, потом перезвоню.

Не торопясь она подошла к туалетному столику, подправила брови, легонько похлопала ладонью по щекам. Снова раздался звонок. Из пульверизатора женщина спрыснула себя духами с нежным ароматом, за которые так дорого платят за границей… Скинула домашний халатик, открыла шкаф, достала брюки и свитер. Позвонили в третий раз. Все с тем же невозмутимым выражением лица женщина оделась. Затем плавным движением правой ноги сбросила тапочку, левая тоже отлетела в сторону, ударившись о банкетку. Босиком женщина выбежала в коридор, открыла стоящий там шкафчик и быстро выбрала обувь. Коричневые босоножки… да, они лучше всего подойдут к цвету ногтей на ногах… Она уже спускалась по лестнице своей двухэтажной квартиры, когда снова прозвучал настойчивый звонок.

Открыв дверь, женщина увидела перед собой молодого человека. Он спросил доктора Фабиолу Мендес и тут же протянул свое удостоверение сотрудника МВД. Брюнетка провела его в гостиную, жестом указала на кресло-качалку, а сама опустилась на канапе. Она знала, что в этой тщательно продуманной позе выглядит более непринужденно.

– Слушаю вас. – И не задумываясь ответила на первый вопрос: – Где сейчас Беттина, не знаю, хотя мы с ней и очень дружны. Последний раз я видела ее в четверг. В субботу вечером мне позвонил Александр и спросил, не говорила ли она, куда собирается ехать. А в воскресенье Днем он сказал, что в понедельник утром пойдет в полицию и заявит об ее исчезновении. Что ж… теперь о наших отношениях: мы знакомы чуть ли не со дня ее приезда. Познакомились в кафе «Кармело», что на Двадцать третьей улице, оказались за одним столиком и разговорились. Она дала номер своего телефона, я ей позвонила, так и завязалась наша дружба.

Женщина говорила очень спокойно, поигрывая кончиком косы, но глаза ее пытливо всматривались в молодого офицера, который был в штатском. На его новый вопрос она ответила не сразу – зажгла сигарету, закинула ногу за ногу. Правая босоножка соскользнула и, покачиваясь, повисла на пальцах.

– Почему вас удивляет, что Уго тоже бывал с нами? Мы всюду ходим вместе, но это вовсе не означает какой-то необыкновенно крепкой привязанности, мы оставляем за собой право провести часок-другой с кем-нибудь еще. По-моему, очень скучно цепляться за одних и тех же людей, рано или поздно станет не о чем говорить. Поэтому я считаю полезным время от времени встречаться с другими.

Фабиола была поражена тем, что интимные отношения между Беттиной и Уго уже не являются тайной для сотрудников госбезопасности. Она не ждала, что об этом узнают так скоро. Не иначе наведались в местное отделение Комитета защиты революции. Там-то всегда все известно! Впрочем, а какой в этом прок: между людьми частенько существуют и другие, скрытые от посторонних глаз связи, и в этих случаях не так-то легко отбросить то, что лежит на поверхности, и добраться до сути.

– Почему вы выделяете именно Уго и не спросите, что думает Александр о ее дружбе со всеми нами, или с Исмаэлем, или с Джонни? Чем эта дружба отличается от дружбы с Уго? Во всяком случае, Александр мужчина умный и умеет уважать в своей жене человека. Он не превозносит свои мужские достоинства, от чего так часто приходится страдать нам, латиноамериканским женщинам. – Она поднялась вместе с офицером, который поблагодарил ее за беседу. – Если я вам еще понадоблюсь, а меня не окажется дома, позвоните мне на работу, на фабрику мыловаренной и косметической продукции «Альбион». Я работаю там начальником смены в цехе химического анализа.

Когда дверь за офицером захлопнулась, Фабиола пошла в свою крохотную кухоньку, согрела себе кофе, закурила. Потом не торопясь поднялась в спальню и, растянувшись на кровати, сняла трубку телефона и набрала номер.

– Александр? Это я…

– Где мы поужинаем?

– Да где хочешь. В «Поросёночке», «На Башне». можно пойти к «Императору» – словом, куда твоей душеньке угодно. Монет хватит. – Лежа на кровати, Уго курил. Его красивое лицо вдруг озарила широкая озорная улыбка. – Представь, Фабиола думает, что я трушу, что слишком волнуюсь и в конце концов запутаюсь…

Громко расхохотавшись, он встал с кровати и поправил смявшиеся брюки. Исмаэль серьезно посмотрел на Уго. Он даже перестал бриться и теперь стоял с электрической бритвой в руке в дверях ванной комнаты.

– Слушай, Уго, не будь кретином. Сам знаешь, в таких делах любая мелочь может подвести. Вцепится в тебя какой-нибудь из МВД, и ты скиснешь. Всем прекрасно известно, что за штучка Беттина и… что она спит с тобой. К твоему сведению, они вот-вот к тебе нагрянут. А кто же не знает, если тебя прижать…

Исмаэль вернулся в ванную и снова принялся бриться. В зеркале он видел насмешливое лицо Уго, которого, казалось, совсем не тронули его слова.

– Исмаэль, я не имею ни малейшего представления, где сейчас Беттина, а если бы даже и имел, – его голос звучал вполне искренне, – мне на нее наплевать; да, наплевать, потому что я выберусь из этой передряги скорее, чем ты думаешь. Извини, я тебе не говорил, но мое дело на мази… И удивишься же ты!

Стоя перед зеркалом, Уго тщательно приглаживал светлые вьющиеся волосы. Вот он провел пальцами по загорелой коже лица, склонил голову набок, искоса оглядел себя и расправил воротничок легкой светло-зеленой нейлоновой сорочки, Потом еще раз окинул себя удовлетворенным взглядом. Его лицо не омрачилось и тенью тревоги. Он снова весело улыбнулся.

– Они сейчас, конечно, кинутся узнавать, кто из нас и в каком часу в последний раз видел Беттину. – Уго приподнял правую бровь, нахмурился и торжественно заговорил: – Скажите, гражданин, когда вы в последний раз видели прекрасную Беттину? Можешь не отвечать. – Тон его стал прежним. – Первой ушла блистательная доктор Мендес, ровно в восемь двадцать. Потом нас покинула пленительная юная Глэдис. Ну-ка, ну-ка, кто же ушел вослед…

Притворяясь, что вспоминает с трудом, Уго уставился в потолок, он строил уморительные гримасы, а Исмаэль, все еще не выпуская из рук бритвы, заливался громким смехом.

– Так вот, – продолжал Уго решительно, – потом ушел ты, гражданин, потому что ты поругался со мной. Как видишь, твое алиби в моих руках, и, если ты будешь плохо себя вести, я не стану его подтверждать.

Темное лицо Исмаэля вытянулось, стало серьезным. Он подошел поближе к приятелю.

– Уго, мне эта игра не нравится. Порой действительно начинаешь думать, что на тебя никогда нельзя положиться. Ты легкомысленно смотришь на вещи… – Он помолчал. – Пойми, ты в это дело влип не меньше нас. Обдумай все хорошенько, а то плохо будет. А меня ни тебе, ни кому другому не напугать.

– Ладно, малыш, ладно. С тобою, черт возьми, уж и пошутить нельзя! Я тебе тылы обеспечиваю, а ты злишься. В любом случае труднее всего придется нам с Джонни, ведь мы последние оставались с Беттиной.

– А кто из вас ушел первым?

Уго вновь захохотал, показывая, пожалуй, самое красивое, что у него было, – свои великолепные зубы.

– Вот ты и напугался! Не знаю. Как раз в ту минуту, когда мы распрощались, в «Гавану Либре» приехала куча туристов, и там образовалась настоящая пробка из носильщиков, вещей и всего прочего. Так что ответить на твой вопрос я не могу.

Леандро Сардиньяс относится к тому типу людей, о которых с первого же взгляда составляешь себе мнение – положительное или отрицательное. Поэтому я должен соблюдать осторожность, забыть пока, что он работник Министерства внешней торговли, и постараться понять, каков он на самом деле, даже если он и попытается что-то скрыть от меня. Он внимателен, впрочем, должность его обязывает. Уверен в себе. И хотя сказал, что весь день было очень много работы, выглядит свежим, словно только что принял душ и побрился. Впрочем, кожа у него желтоватая, наверное, много курит. Личное дело в порядке, ничто не обращает на себя внимания.

– Сложилась поистине неприятная ситуация, – говорит Сардиньяс, – и в личном плане, и в политическом.

– Вы давно знакомы с семьей Лефевров?

– Почти девять лет. В ту пору я ведал закупками, и меня направили в Бельгию для установления торговых контактов с автомобильной фирмой «Либекс». Лефевр представлял бельгийскую сторону. Мы очень хорошо поняли друг друга, подписали договор, и с тех пор между нами возникли дружеские отношения, выходящие за рамки обычной официальной вежливости. Каждый раз, приезжая в Бельгию, я бывал у него дома. Там я познакомился и с Беттиной; красивая, очаровательная женщина. Девять лет тому назад… Значит, придется проверить кипы документов и отчетов, встретиться с множеством людей, выяснить, не было ли каких-нибудь перемен в поведении Сардиньяса, не указывает ли что-нибудь на то, что он завербован…