Чингиз Абдуллаев - Забытый сон

— Да, — громко подтвердил Дронго, — хорошо спланированному и подготовленному убийству. И мы теперь знаем, кто убийца вашего мужа.

Все замерли. Наталья Николаевна взяла сына за руку. Инна Марковна нахмурилась. Ингрида перестала дышать, ожидая следующих слов эксперта.

— Этот человек сейчас сидит среди нас, — сообщил Дронго. — Он знал Арманда с самого детства. И именно он совершил это преступление. — Дронго протянул руку и показал на Эмиля Кловиса.

Сидящая рядом с ним Инна Марковна невольно отшатнулась. Инт Пиесис шумно выдохнул.

— Вы меня подозреваете? — спокойно спросил Эмиль, но было заметно, что он сильно нервничает.

— Не подозреваю, — поправил его Дронго, — обвиняю.

— Вы с ума сошли?! — губы Эмиля задергались.

Дронго сделал два шага по направлению к нему, словно готовый к обвинению прокурор.

— Вы жили в одном доме, — продолжил он, — вы были знакомы с Армандом с самого детства. Я даже допускаю, что Арманд Краулинь был вашим кумиром. Но потом ваши дороги разошлись. В полиции узнали, что в вашем доме бывают известные педофилы, а также фотограф, который делает омерзительные снимки их оргий. Полиция получила агентурное сообщение об этом, но пока не знала, кто конкретно в этом замешан. Именно поэтому у вашего дома два дня дежурила полицейская машина. Вчера ночью я попросил господина Лагадиньша выяснить, по какой причине машина с двумя офицерами полиции почти два дня дежурила в том тупике. Это был один из двух вопросов, на которые просил его помочь мне найти ответы. Август Карлович выяснил, с какой целью они наблюдали за вашим домом, но, правда, ничего тогда не увидели. А вот вы, Кловис, оказались поистине гениальным убийцей, решив воспользоваться тем, что у вашего дома дежурили офицеры полиции, чтобы создать для себя абсолютное алиби.

Брейкш перестал стучать, слушая Дронго.

— Все так и было, — вмешался Туулик. — Мы должны были обращать внимание на любого незнакомого ребенка, если он войдет в дом. И вообще на посторонних.

— Верно. Но у господина Эмиля Кловиса произошла небольшая накладка. Фотограф, который обычно приносил ему снимки педофильских оргий, случайно выронил несколько фотографий на лестнице, которые нашел Арманд Краулинь. Краулиню не могла понравиться такая мерзость. Он написал записку «Мне очень жаль» и, не подписывая записку, завернул в нее фотографии, просунул их своему соседу. Подозреваю, что между ними даже состоялся неприятный разговор. Арманду, который мечтал о собственном сыне, было непонятно «увлечение» его соседа и давнего знакомого.

Тогда Эмиль понял, что он может быть разоблачен. Это заставило его продумать и осуществить абсолютно гениальную акцию. Эмиль знал, когда соберутся гости у банкира Леонидова — евреи и мусульмане устраивают праздник на сороковой день после рождения ребенка. Он знал, что в этот день у банкира Леонидова будет много гостей. Консьержа Скалбе предупредили, чтобы он пропускал всех, кто будет подниматься к Леонидовым на третий этаж. Это был своеобразный пароль. Поэтому, когда вечером к Эмилю Кловису пришел фотограф, он спокойно объявил, что направляется на торжество к банкиру. Конечно, если бы он сказал, что идет к Кловису, то дежурный Скалбе обратил бы на него внимание. Но фотограф заявил, что направляется к Леонидовым, и Скалбе ничего больше не спросил. Сидевшие в машине офицеры полиции тоже знали о торжествах в квартире банкира. Но когда все гости Леонидовых ушли, фотограф остался у Эмиля Кловиса, о чем никто не подозревал.

Вечером Эмиль позвонил Арманду и начал объяснять ему, откуда взялись найденные им фотографии. Они говорили по-русски, как обычно говорили с детства. Заместитель Краулиня Инт Пиесис слышал разговор Арманда «о карточках». Будучи финансистом, он решил, что речь идет о кредитных карточках банка, который в это время осуществлял эмиссию новых кредиток. В русском языке слово «фотография» часто заменяют словом «карточка». Арманд был расстроен и не скрывал своего состояния. Позже его супруга тоже обратила внимание, что он нервничал. А Эмиль из состоявшегося с Краулинем разговора точно знал, что утром Арманд приедет в квартиру своего отца, где в то время шел ремонт.

Пиесис достал носовой платок и вытер лоб. В абсолютной тишине Дронго продолжил:

— Всю ночь машина полиции дежурила у дома, но никто мимо нее не проходил. Рано утром на вахту заступил Николай Рябов. И почти сразу появился Арманд Краулинь. Он поставил свою машину рядом с домом и поднялся наверх. Но Эмиль не мог знать, что Арманд вызвал туда же и своего секретаря Ингриду Петерсен.

Арманд поднялся в квартиру, окна которой были раскрыты, поскольку за день до этого там работали маляры и в комнатах сильно пахло краской. В этот момент Эмиль постучал в квартиру. Арманд ему открыл. Эмиль вошел к другу детства якобы для того, чтобы с ним объясниться. Я не знаю точно, что именно там произошло, но, очевидно, Эмиль Кловис использовал обычный хлороформ. Воспользовался ситуацией, подошел сзади и просто усыпил своего соседа, который свалился на пол. При этом Эмиль успел схватить свою жертву, но сделал это так неловко, что запонка с руки Арманда отлетела к окну, угодив в стену под очень острым углом, и застряла там в небольшом углублении. Затем Кловис впустил в квартиру Краулиня своего напарника — того самого фотографа, чьи «карточки» нашел Арманд.

Эмиль слушал Дронго, кривя губы, и только красные пятна на его лице выдавали его состояние.

— Кловис и фотограф сделали петлю, — сурово продолжал Дронго, — взяли табуретку и повесили несчастного на крюке от люстры. Хлороформ при открытых окнах квартиры быстро выветрился. Очевидно, жертве завязали рот. Но когда Арманд начал дрыгать ногами, сильно схватили его за руки, невольно сдавив их, из-за чего и появились кровоподтеки.

А потом в дверь квартиры начали стучать. Представляю, какая паника охватила убийц. В этом состоянии они начали лихорадочно закрывать в квартире все окна, не сообразив, что это может их выдать. Затем, когда Ингрида ушла вниз к консьержу, они быстро выбрались из квартиры, закрыв ее на ключ, и перебрались в квартиру Кловиса, уже понимая, что их преступление может быть раскрыто. Ингрида привела Рябова, который поднялся с запасными ключами. Он открыл дверь и обнаружил повешенного. И здесь Николай Рябов сделал ошибку. Вместо того чтобы дождаться офицеров полиции, которые дежурили рядом с домом, он начал стучаться к соседям.

— Посмотрел бы я, что бы делали вы на моем месте, если бы нашли такой труп, — в сердцах произнес Рябов.

— Я вас не виню, — сурово пояснил Дронго, — я всего лишь говорю о вашей ошибке. Вы постучали к соседям. Конечно, Березкины вышли, но Наталья Николаевна даже не вошла в квартиру и почти сразу же увела своего сына, который впервые в жизни увидел мертвого человека. Можете представить, в каком состоянии они были? Ингрида в это время находилась внизу. И в квартиру кроме Рябова, державшего в руках запасные ключи, вошел только один человек. Обращаю ваше внимание на это обстоятельство. Только он вошел после того, как открыли дверь. Это был Эмиль Кловис. Он принес ключи, но не мог их вставить с внутренней стороны двери. Во-первых, потому что дверь уже была открыта запасными ключами консьержа, а во-вторых, около них стояла Наталья Николаевна. Тогда Кловис воспользовался ситуацией и спрятал ключи в серванте, накрытом полиэтиленовой пленкой.

— Это был шкаф, — поправил Брейкш, — а не сервант.

— Вы правы, — кивнул Дронго, — действительно шкаф. Ключи остались там, почему-то не вызвав потом у вас никакого удивления. Но этого мало. Теперь нужно было сделать так, чтобы никто не обратил внимания на кровоподтеки, оставшиеся на руке убитого. Эмиль дождался, когда в квартиру поднялись офицеры полиции, и предложил им оказать первую помощь погибшему. Ведь в этот момент он был единственный врач на месте события. Обратите внимание, что он терпеливо ждал, когда в квартире появятся офицеры полиции, чтобы позже они подтвердили его алиби. А я обратил внимание на то, что вчера Кловис мне соврал, когда сказал, что появился в квартире вместе с офицерами. Что ж, в таких случаях говорят, дьявол в мелочах.

Офицеры полиции перерезали веревку, а Кловис сделал все, чтобы инсценировать при этом падение тела, ему надо было объяснить кровоподтеки на руке погибшего.

— Он сказал это мне, — снова вмешался Туулик. — Я помню, как он говорил мне, что я слишком сильно сдавил руку погибшего и там останутся синяки. Я еще тогда удивился, какие могут быть синяки у покойника, но Кловис ответил, что пока тело еще теплое, все может быть.

— Он вам соврал. А вы повторили это следователю. И тогда Айварс Брейкш, в свою очередь, «объяснил» экспертам, откуда взялись эти синяки на руке. Формально он был прав. Если бы тело вынимали из петли сразу после того, как несчастный повесился, и сильно сдавили бы ему при этом руку, они могли там остаться. Но после убийства Арманда прошло уже слишком много времени. Судите сами. Ингрида долго стучала в квартиру, потом туда звонила. Зная терпеливый характер латышей, я думаю, что она не сразу побежала за Рябовым. А теперь посчитайте, сколько времени прошло, пока инвалид Рябов поднимался на второй этаж, останавливаясь на каждой ступеньке. И еще прибавьте время на звонки и поиски офицеров полиции. Прошло минут двадцать, никак не меньше, я специально считал. Так что Эмиль Кловис вас обманул, господин Туулик. Воспользовался ситуацией и обманул.