Джамшид Амиров - Береговая операция

Елена Михайловна окинула испытующим взором грузную не по возрасту фигуру Азимова, протянула руку за конфетой и спокойно осведомилась:

— Это взятка?

— Вы почти угадали, — ответил Азимов.

— Осмелюсь узнать, за что?

— Это, скорее, аванс в счет будущей взятки, — пояснил Азимов. — Обязуюсь осыпать вас «Мишками» и «Ключиками», как конфетти на новогоднем балу.

— И что я должна сделать ради такого удовольствия?

— Дать мне до понедельника справочник Скворцова.

— Вы многого захотели, — ответила Елена Михайловна. — Во-первых, на этом справочнике имеется гриф «Только для служебного пользования», а во-вторых, его у меня просил, и отнюдь не на дом, а в свой служебный кабинет Мамед Гусейнович.

— Дорогая Елена Михайловна, даю честное слово, что я буду пользоваться справочником тоже в служебных целях, а не для решения кроссвордов, а Мамед Гусейнович может денек потерпеть, потому что ему, между нами, пока нечего по этому справочнику сверять, ведь сверять-то он будет мою работу.

— Кажется, вы меня уговорили, — вздохнув, ответила Елена Михайловна. — Что значит слабое женское сердце: конфетка, ласковое слово, — и я растаяла. Заходите за справочником.

Азимов вернулся домой, нагруженный конфетами, толстой папкой и завернутым в газету объемистым справочником, который он выпросил у библиотекарши института Елены Михайловны Черемисиной.

В прихожей его встретил ликующим криком Вагиф:

— Папуля, папуля пришел! Мы едем завтра на дачу! Мама уже собирается. Я уже свой велосипед приготовил, только сетка от мячика куда-то потерялась, и мама никак ее не находит.

Азимов прошел в свою комнату, отпер средний ящик стола, положил туда папку и справочник, замкнул его и, подхватив на руки вертевшегося рядом с ним Вагифа, дал ему кулек с конфетами, и они торжественно направились в столовую, где хлопотала Зарифа, прилаживая на стульях гладильную доску.

На диване лежал ворох штанишек и рубашечек Вагифа. Азимов подошел к жене, поцеловал ее в лоб и сообщил, что он голоден.

— Обедать будем через час, — решительно заявила Зарифа. — Мне Вагиф ничего не дает делать. Он все время вертится около утюга, и я боюсь, что он обожжется. Уведи его к себе, и я быстренько управлюсь.

Остаток дня прошел в веселых хлопотах. Зарифа с Вагифом рано улеглись спать: Азимов предупредил, что Агаев заедет за ними в семь часов утра.

Он проработал в своей комнате до трех часов ночи, а в шесть его разбудил телефонный звонок. Агаев поздравил с добрым утром и предупредил: «Лимузин подам к подъезду ровно к семи. Гудеть не буду, не люблю дипломатических объяснений с милицией. Вылезайте из дому, не опаздывайте».

«Вилла» Агаева оказалась действительно чудесным уголком. Гостеприимные хозяева предоставили Зарифе с Вагифом отдельную комнату. В маленьком дворике, за которым сразу начинался виноградник, росла большая шелковица, под тенью которой стоял деревянный гладкий стол и несколько табуреток.

Вагиф тотчас умчался во двор вместе с пятилетней дочерью Агаева Гюльшен. Они с восторгом наблюдали за тем, как по траве около колодца чинно расхаживал голенастый петух с огромным ярко-красным хвостом и тыкал клювом опавшие ягоды. Вдруг он так громко закукарекал, что Вагиф испугался и спрятался за ствол шелковицы.

Внезапный дождь загнал детей на веранду, но вскоре прошел, и детишки опять убежали во двор, где Вагиф, как галантный кавалер, предложил Гюльшен покататься на его велосипеде. Потом мужчины пошли к морю. Вагиф увязался за ними, а Гюльшен осталась дома, заявив, что будет помогать маме мыть помидоры.

Когда купальщики возвращались на дачу, их голод усилился запахом жареного бараньего мяса. Женщины жарили на мангале — большой металлической жаровне, наполненной раскаленными углями, — шашлык. Завидев входящих мужчин, Зарифа воскликнула:

— Наконец-то, шашлык надо есть прямо с огня, а то весь вкус пропадет.

Азимов не мог не отдать должное этому замечательному блюду. Грешный человек, он любил плотно поесть, хотя, по мнению Агаева, был неполноценным мужчиной, потому что предпочитал стакан крепкого чая любым другим напиткам, начиная от «Столичной» и кончая отменным жигулевским пивом, охлажденным в колодце. Съев после обеда добрый килограмм черного бархатистого винограда, Азимов взглянул на ручные часы и заявил, что ему пора собираться в город.

— А может быть, ты все-таки не поедешь? — спросила Зарифа; спросила просто так, потому что хорошо знала, что никакая сила не удержит Салима на даче, когда на стадионе встречаются лучшие команды области.

Азимов виновато улыбнулся, посмотрел на жену таким взглядом, каким смотрят на людей, предлагающих совершенно невероятные вещи, и позвал Вагифа, чтобы попрощаться с ним. Вагиф легко простился с отцом: он был очень занят своей новой подругой, велосипедом и этим замечательным горластым петухом.

Агаев не стал уговаривать друга остаться. Он только заметил, — что никогда в жизни не променял бы двух бутылок пива даже на «Динамо» и «Спартак».

— Ты хоть зайди домой переоденься, — сказала мужу на прощание Зарифа. А то с тебя станет: ты в таком виде поедешь на стадион, а там ведь полно людей. Стыдно.

— Ладно, — согласился с женой Азимов. Вид у него, действительно, был затрапезный. Он поехал на дачу в старых брюках и в порядком истоптанных тапочках. Помахав всем на прощание рукой, он направился к станции электрички, а спустя сорок минут уже поднимался в свою квартиру.

Это была обычная трехкомнатная квартира, какие строят в новых домах. Из передней дверь направо вела в кабинет Азимова, прямо можно было пройти в столовую, а через нее в спальню, слева были службы.

Когда Азимов вошел в переднюю, ему бросилось в глаза, что на вешалке нет макинтошей — его и Зарифы; он, может быть, и не обратил бы на это внимания, но как раз перед отъездом на дачу он уговаривал Зарифу взять с собой макинтош, считая, что по вечерам у моря прохладно, но она отказалась, заявив, что не хочет трепать новое пальто.

Азимов толкнул дверь в столовую. Она была заперта, — уезжая, они оставили ключи на кухонном столе под клеенкой. Ключи были на месте. Его комната запиралась на английский замок, ключ от которого он носил в кармане. Он вошел в комнату, открыл ящик стола, где, кроме бумаг, хранились и деньги — около полутора тысяч рублей. Папка и справочник лежали на месте, а денег в ящике не было. Он вошел в комнату Зарифы, открыл шифоньер. Там, кажется, все было на месте.

Видимо, воры не сумели сюда проникнуть или кто-то им помешал.

Азимов растерялся. Он не думал сейчас об украденных вещах, а просто недоумевал, что вот так, вдруг, в квартиру могут проникнуть воры и что-то унести. Потом он вспомнил, что обещал встретиться на стадионе с Октаем Чингизовым и позвонил ему домой. Там ответили, что он часа два тому назад вернулся с матерью из поликлиники и пошел к себе на работу. Азимов позвонил Чингизову на работу. Трубку не поднимали, и тогда он решил позвонить в кабинет Анатолия Константиновича Любавина, так как Октай сказал ему, что Любавин тоже собирается поехать на футбол.

Трубку поднял Любавин.

— Слушаю, здравствуйте, товарищ Азимов. Чингизова нет, он уехал на стадион раньше — там на стенде соревнуются стрелки. А я скоро собираюсь. Хотите заеду по пути за вами?

— Видите ли, какая история, Анатолий Константинович, меня обокрали.

— Как обокрали? — спросил Любавин. — Когда?

— Да вот сам не знаю. Я был на даче, вернулся, а в передней нет двух пальто, в столе нет денег.

Любавин минуту молчал, а потом сказал:

— Вот что, дорогой товарищ Азимов. — У меня к вам будет небольшая просьба. Вы откуда звоните?

— Из своей квартиры.

— А где у вас находится телефон?

— На столике в передней.

— А у столика стул есть?

— Есть не стул, а кресло, — недоумевая, ответил Азимов.

— Ну и отлично, что кресло. Так вот я вас попрошу сесть в это кресло, не ходить по квартире и ждать нашего звонка.

— Хорошо, — растерянно ответил Азимов, положил трубку и покорно уселся у телефонного столика.

Любавин нажал кнопку звонка. В кабинет вошел дежурный лейтенант.

— Немедленно разыщите на стадионе майора Чингизова. Пошлите за ним кого-нибудь из оперативников. Затем позвоните во второе отделение милиции и соедините меня с капитаном милиции Рустамовым.

Через пару минут дежурный лейтенант доложил, что капитан Рустамов у телефона. Любавин поднял трубку.

— Здравствуйте, товарищ Рустамов. Слушайте меня внимательно. Сегодня произошла кража домашних вещей в квартире № 12 в доме № 27 по улице Низами. Эта квартира инженера Азимова. Пройдите на место происшествия, побеседуйте с инженером Азимовым в дверях, в квартиру входить не нужно, предупредите Азимова, что вы ему позвоните минут через двадцать-тридцать и он должен будет зайти к вам в отделение для дачи более подробных показаний, что он может не беспокоиться и что будут приняты все меры к розыску его вещей. Держитесь в этих пределах. Нам, по ряду соображений, самим нужно заняться расследованием этого происшествия. Вы меня поняли, товарищ Рустамов? Дополнительные инструкции получите немного спустя. Действуйте.