Джон Ле Карре - Особые обстоятельства

– Ну а где же во всей этой схеме отведено место для такого высококвалифицированного специалиста, как вы, Эллиот? Уж простите за любопытство, – дружелюбно поинтересовался он.

Эллиот расплылся в самодовольной улыбке:

– Как хорошо, что вы спросили, Пол. Я – человек военный, так сказать, солдафон. У меня за плечами войны и большие, и маленькие. Служил в основном в Африке. Во время одного из таких приключений я и познакомился с человеком, чьи связи в мире разведки поражают, даже ошеломляют. Агенты этого поистине удивительного человека разбросаны по всему миру, они с готовностью и радостью работают на него, зная, что он использует собранные ими сведения только на благо принципов демократии и свободы. Между прочим, операция “Дикая природа”, в детали которой я собираюсь вас посвятить, – его детище.

Разумеется, выслушав такой вдохновенный панегирик, Андерсон не смог не задать очевидный подхалимский вопрос:

– Могу ли я поинтересоваться, как же зовут такого замечательного человека?

– Пол, теперь вы – член нашей большой и дружной семьи. Поэтому я без всякого промедления могу с гордостью и по большому секрету сообщить вам, что основателем и инициатором “Этических результатов” является мистер Джей Криспин.

В Харроу он вернулся на черном такси.

“С этой самой минуты не выкидывайте никаких чеков”, – велел ему во время разговора Эллиот. И Андерсон послушно стребовал с таксиста чек.

Дома залез в “Гугл”, ввел в поисковую строку “Джей Криспин”.

Джей, девятнадцатилетняя официантка из Пэйнтона, Девон.

Дж. Криспин, изготовитель шпона, начал свою карьеру в 1900 году в городе Шордитч.

Джей Криспин: прослушивания для моделей, актеров, музыкантов и танцоров.

А про Джея Криспина, основателя “Этических результатов” и инициатора операции “Дикая природа”, – ни слова.

Высунувшись в очередной раз из гигантского окна своей отельной камеры, он, постоянно напоминая себе, что его зовут Пол, извергнул поток бессмысленных ругательств: гребаные уроды, ублюдки. Подумав, добавил еще пару уродов, нацелив их скоростным речитативом во все еще молчащий телефон на кровати, завершил атаку грозным требованием – да звони, сраный ты кусок пластмассы, звони уже! – и обнаружил, что, то ли в его воображении, то ли в реальности, этот самый кусок пластмассы громко и омерзительно чирикает “диддли-ди, диддли-до, диддли-диддли-да-да-да”.

Не веря своим ушам, Андерсон застыл на месте. Этого просто не может быть. Наверное, это бородатый грек из соседнего номера опять поет в душе. Или озабоченная парочка сверху – пыхтящий мужик и его стонущая партнерша. Наверное, у меня галлюцинации.

Ему вдруг чудовищно захотелось провалиться в сон, а проснуться, только когда все это уже кончится. Но, не успев додумать эту мысль, он бросился к кровати, схватил телефон и, поднеся его к уху, замер, не смея произнести ни слова.

– Пол? Алло, Пол, ты меня слышишь? Это я, Кирсти! Помнишь меня?

Кирсти, которую он никогда не видел, была его временным телохранителем. Он судил о ней по ее голосу, дерзкому и властному, а о внешности лишь гадал. Иногда ему казалось, что он уловил в ее речи легкий намек на австралийский акцент – в пару к южноафриканскому акценту Эллиота. Иногда пытался представить, какое же тело прилагается к такому голосу. Иногда – а есть ли вообще у этого голоса тело.

Сейчас он уловил в ее напряженном голосе нотки, подсказывающие, что хороших вестей ждать не стоит.

– Как там тебе сидится, Пол, ничего?

– Вполне, Кирсти. Надеюсь, и у тебя все в порядке?

– Готовишься к очередной ночной вылазке? Поохотишься с фоторужьем на совушек?

Для идиотской легенды Полу Андерсону придумали даже хобби – орнитологию.

– Придется с этим повременить, – сказала Кирсти. – Планы изменились, сегодня начинаем. Пять часов назад “Розмари” покинула порт и направилась к Гибралтару. Аладдин забронировал для своих гостей китайский ресторан около причала Квинсвей, у них там будет что-то вроде вечеринки. Запустит гостей, а потом смоется. Встреча с Игроком назначена на двадцать три часа тридцать минут. Как ты смотришь на то, чтобы я забрала тебя из отеля ровно в двадцать один? Девять вечера и ни минутой позже. Ясно?

– А когда я встречусь с Джебом?

– Как только это станет возможно, Пол, – сухо, как и всегда при упоминании Джеба, ответила Кирсти. – Мы уже обо всем договорились. Джеб тебя дождется. Ты оденься, как будто собираешься наблюдать за птицами. И ни в коем случае не освобождай номер в отеле. Тут у нас разногласий нет?

Разногласий не было – ни сейчас, ни два дня назад, когда это обсуждали впервые.

– С собой возьмешь паспорт и кошелек. Остальные вещи аккуратно упакуй, но оставь в номере. Ключ от него положи на стойку администратора, как будто еще собираешься вернуться, но поздно вечером. И выйди на крылечко отеля, вместо того чтобы болтаться в лобби на глазах у любопытных тургрупп.

– Отличная мысль. Так и сделаю.

И это тоже уже было оговорено.

– Выйдешь на улицу, ищи синий джип “Тойота”. Совсем новый. Под лобовым стеклом со стороны пассажирского сиденья увидишь красную табличку “Конференция”.

В третий раз после его приезда Кирсти потребовала сверить часы. Андерсон думал, что это на редкость бессмысленное занятие, пока однажды не заметил, что и сам постоянно сверяет часы с будильником на прикроватном столике. До выхода остался час пятьдесят две минуты.

Кирсти распрощалась и повесила трубку. Он вновь оказался в одиночестве. Неужели это происходит со мной? Да, дорогой друг, так оно и есть. В твои руки доверили важное дело, а ты сидишь весь потный от страха.

Он растерянно глядел вокруг, в очередной раз осматривая свою тюрьму, ставшую ему домом. Везде валялись книги, которые он привез с собой и так и не открывал. Работа Саймона Шамы, посвященная французской революции, заметки Монтефиоре об Иерусалиме – обе книги в других обстоятельствах он проглотил бы залпом. Указатель по средиземноморским птицам, который ему всучили. И наконец, самый главный его враг в этом номере: Стул, Воняющий Мочой. После того как кровать оказалась непригодной для сна, он полночи просидел на этом самом стуле. Может, посидеть еще? В стотысячный раз пересмотреть “Разрушителей плотин”? Хотя, наверное, “Генрих V” с Лоуренсом Оливье в главной роли больше подходит для умасливания богов войны и превращения его в стойкого оловянного солдатика. Или можно чуток взбодриться, включив порнушку про монахинь. Так сказать, разогнать кровь.

Распахнув дверцы хлипкого шкафа, он вытащил зеленый чемодан на колесиках, обклеенный бирками из аэропортов и по легенде принадлежащий Полу Андерсону, и принялся упаковывать вещи, составляющие всю фальшивую личность этого непоседливого статистика и любителя птиц. Закончив с багажом, он уселся на кровать и поставил на подзарядку свой шпионский телефон – его постоянно терзал неотвязный страх, что в самый неподходящий момент мобильник разрядится.

В лифте немолодая пара в зеленых свитерах спросила, не из Ливерпуля ли он. Увы, ответил он, не из Ливерпуля. Тогда, наверное, он приехал с одной из групп? И вновь он покачал головой: к какой же группе он может принадлежать, по их мнению? Но к тому моменту, как он задал этот вопрос, парочка, услышав его аристократический выговор и разглядев эксцентричный наряд, решила оставить его в покое.

Спустившись на первый этаж, он вышел в холл, полный бубнящих и галдящих представителей рода человеческого. Сквозь слои зеленых гирлянд и шариков пробивался яркий свет вывески, сообщавшей, что нынче день Святого Патрика. Неподалеку кто-то выдавливал из аккордеона звуки традиционных ирландских песен. Повсюду плясали дородные парочки в зеленых шапочках с эмблемами “Гиннесса”. Какая-то нетрезвая мадам в съехавшей набекрень шляпке схватила его за голову, поцеловала в губы и заявила, что он – тот еще милашка.

Работая локтями и извиняясь, Андерсон пробрался наконец на улицу, где дожидалась такси целая толпа. Он сделал глубокий вдох, уловив аромат сена и меда, смешанный с вонью выхлопных газов. Над головой сквозь облака пробивался свет средиземноморских звезд. Андерсон оделся, как ему было велено: не забыл ни про крепкие башмаки, ни про теплый анорак – ведь ночью, Пол, у нас довольно зябко. А во внутреннем кармане анорака, поближе к сердцу, лежал сверхтехнологичный шпионский мобильник, укромно спрятанный за молнией. Он приятной тяжестью давил на левый сосок, но все-таки Андерсон то и дело тянулся к карману рукой, ощупывая, не пропал ли телефон.

К череде подъезжающих машин присоединился блестящий джип “Тойота” – и впрямь синий, с красной табличкой “Конференция” под лобовым стеклом. Внутри сидели двое – белый водитель, молодой и в очках, и белая же девушка, хрупкая и изящная. Выгнувшись, как завзятый яхтсмен, она открыла боковую дверь.