Колин Форбс - Атлантический экспресс

— Взорвал бы рельсы, как они это сделали под Дюссельдорфом…

— Но пострадали бы только несколько вагонов. Маренков мог спастись. Подумай еще.

— Что-то ничего не приходит в голову, — признался Сайер.

— Я бы взорвал какой-нибудь мост, когда по нему пройдет экспресс. Скажем, мост через реку Маас.

— Господи, — выдохнул Сайер. Зазвонил телефон, и Сайер поднял трубку. — Гарри Уогрейв звонит вам из «Атлантического экспресса»…

— Оставь меня одного. — После двадцатиминутного разговора Шольтен вызвал Сайера по селектору. Сайер ожидающе посмотрел на своего шефа, желая сообщить только что поступившую информацию.

— Поступили сообщения, что замечены несколько мощных моторных лодок, направляющихся к «Максиму Горькому». Две из них перевернулись в штормовом море. Никто не спасся.

— Советские агенты бегут из страны. Что ж, собакам — собачья смерть, — заметил Шольтен. — А теперь, как ты смотришь на то, чтобы мы провернули одну тайную операцию? — Он внимательно посмотрел на своего заместителя.

— Я всегда мечтал стать заговорщиком, — с улыбкой ответил Сайер.

— Тогда тебе надо украсть в двух разных магазинах спортивных принадлежностей четыре комплекта униформы группы Гейгера — лыжные маски, черные куртки и черные лыжные брюки. Используй отмычку — не дай Бог, тебя поймает полиция. Украдешь все это в двух магазинах — вряд ли там заметят пропажу раньше, чем через месяц.

— Размеры любые?

— Я как раз хотел об этом сказать. Два комплекта для высоких мужчин и два — для средних. Мы нанесем Советам сильный удар. Да, и еще. Свяжись с Де Босом, командиром подразделения торпедных катеров, и скажи ему, пусть особенно не старается перехватывать моторные лодки. В такую погоду это довольно рискованное занятие. А потом я сам с ним поговорю. Как-никак мы с ним друзья…

Чуть раньше, сразу же после разговора Шольтена по телефону с человеком, назвавшимся Панюсом, Эрика Керн крадучись спустилась по ступенькам на первый этаж, сжимая в руке «люгер». Открыв дверь, выходившую на мощеную булыжником аллею, она лицом к лицу столкнулась с Иестом Кистом, который тоже держал в руке пистолет.

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила она.

— Мне послышалось, что кто-то пытается взломать дверь… — Кист показал ей следы от «фомки» на внешней стороне двери. — Похоже, я спугнул грабителей… Видишь, они разбили окно в соседнем доме.

Подозрительно посмотрев на Киста, Эрика подошла к разбитому окну и заглянула внутрь. В темноте она ничего не увидела. Йест Кист поблагодарил Бога за то, что у нее не было с собой фонаря. Иначе она увидела бы не только телефон, по которому он только что звонил генералу Шольтену, но и «фомку», при помощи которой он инсценировал попытку взлома.

— Пошли наверх, — приказала Эрика. — И не забудь запереть дверь.

Облегченно вздохнув, Кист принялся запирать дверь. Шольтену крупно повезло, что ему удалось внедрить своего человека в группу Гейгера. К сожалению, в коротком разговоре Кист смог только сказать, что Гейгер планирует крупную операцию и приказал Эрике Керн подготовить машину, которая отвезет его на юг к бельгийской границе. Шольтен сразу же понял, что Гейгер направляется в сторону Дордрехта и моста через Маас.

В аэропорту Схипхола — единственном аэропорту в Западной Европе, откуда еще осуществлялись полеты в Соединенные Штаты, — голландские военнослужащие охраняли ангар, где стоял «Боинг-707». Территорию вокруг ангара патрулировали джипы, вооруженные пулеметами. Внутри, ежась от холода, солдаты смотрели на огромный лайнер, в кабине которого спал экипаж. Самолет был заправлен и готов к вылету в любую минуту.

Стоя на якоре недалеко от устья Рейна, «Максим Горький» испытывал сильнейшую качку. Несмотря на то что корабль был водоизмещением 17 000 тонн, волны играли им, как игрушкой. Капитан Иосиф Моров зашел обсудить сложившуюся ситуацию к комиссару Рыкову.

— Если мы тотчас не снимемся с якоря, то судну и команде может грозить смертельная опасность, — взволнованно сказал Моров.

— Мой приказ остается прежним, — холодно ответил Рыков.

— Перестаньте повторять это, как попугай! — Не обращая внимания на вытянувшееся лицо комиссара, он продолжал — Я уже потерял одного матроса, когда команда помогала забраться на борт этим сумасшедшим' на моторных лодках и катерах…

— Эти сумасшедшие являются самыми уважаемыми гражданами Советского Союза. Мы уже спасли сто ключевых агентов, на подготовку которых уходят годы. Это элита нашей разведки…

— А как вы думаете, сколько времени уходит на подготовку матросов моего корабля? — заявил Моров. — Мне еще никогда не приходилось иметь дело с таким штормом…

— А я-то полагал, что вы опытный морской волк, — презрительно сказал Рыков. — Думаю, вам удастся справиться…

— Это уже вас не касается, — взорвался капитан. — Конечно, после возвращения в Ленинград вам достанется вся слава. Но дело совсем не в этом — может, вам известно, что корабли иногда опрокидываются?

— Только не надо преувеличивать, — сказал комиссар, но в его голосе звучала неуверенность.

— Посмотрите в иллюминатор, — приказал ему Моров.

С трудом сохраняя равновесие, Рыков подошел к иллюминатору и отодвинул занавеску. В этом момент гигантская волна ударила в борт судна. Не удержавшись на ногах, Рыков отлетел к противоположной стене. Он все еще лежал на полу, когда Моров наклонился над ним.

— Вы забыли, куда мы изначально направлялись и какой груз в наших трюмах.

Рыков похолодел от страха. Направлявшийся в коммунистическую Анголу «Максим Горький» вез повстанцам на юге страны оружие и боеприпасы, включая две тысячи тонн взрывчатки. Поднявшись на ноги, Рыков понял, что стоит на плавучей бочке с порохом.

В 6.15 «Атлантический экспресс» выехал из Кёльна в сторону Аахена, следуя в Амстердам через Бельгию. Сидя в купе вместе с Маренковым и Джулианом Халлером, Эльза Лэнг продолжала рисовать портрет Шарпинского — с бородой, с усами, с выбритой головой, в очках, в пенсне.

— Зачем тебе это надо? — раздраженно спросил Халлер. Ему не удалось поспать, и теперь он валился с ног от усталости.

— Генерал утверждает, что Шарпинский мастерски владеет искусством перевоплощения, — ответила Эльза, продолжая делать наброски. — Мы уверены, что Шарпинский сел на поезд в Цюрихе. Возможно, кто- нибудь из пассажиров будет похож на один из этих портретов.

— У тебя есть надежда?

— У меня есть упрямство, — ответила Эльза. — Рано или поздно я опознаю Шарпинского…

Она все еще продолжала рисовать, когда экспресс прибыл в приграничный город Аахен, где капитан Франц Вандер передал их в руки бельгийской службе безопасности.

— Желаю добраться до Схипхола без приключений, — пожелал немец, протягивая Уогрейву руку. — Уверен, что все будет в порядке.

— Спасибо, что провез нас через всю Германию целыми и невредимыми, — ответил Уогрейв. — Это все благодаря твоим друзьям. — Он указал на овчарок, которых полицейские выводили из поезда. — Прекрасная мысль…

После Аахена в вагоне-ресторане накрыли столы для завтрака. Одним из первых посетителей был Уолдо Хэкманн. Он выбрал столик в дальнем углу вагона- ресторана, чтобы иметь возможность наблюдать за остальными пассажирами. На английском языке с американским акцентом он заказал яичницу с беконом, закурил сигару и принялся читать журнал «Тайм».

Уогрейв предложил Эльзе позавтракать в вагоне-ресторане. Джулиан Халлер попросил, чтобы они принесли ему только кофе вместе с едой для Маренкова, Матта Лероя и Питера Некерманна. Приготовлением пищи на кухне занимался офицер бельгийской службы безопасности.

Войдя в вагон-ресторан, Уогрейв и Эльза сели за самый первый столик. За соседним столом завтракали Никое Леонидес и Анна Маркое, делая вид, что они незнакомы друг с другом.

— Господи, какое это счастье — завтракать по- человечески, — прошептала Эльза, ломая рогалик. — Чувствовать себя обычным пассажиром и смотреть на проплывающий за окном пейзаж.

— Вид не особенно живописный, — заметил Уогрейв.

Они проезжали белый от снега Арденнский лес.

Завтракая, Эльза внимательно разглядывала пассажиров, пытаясь разыскать среди них Шарпинского.

Сидящий в дальнем углу вагона-ресторана Уолдо Хекманн заметил Гарри Уогрейва и удовлетворенно подумал, что через два часа англичанин будет на дне реки Маас. Он заказал еще одну чашку кофе.

Шарпинский все еще пил кофе, когда Гарри Уогрейв и Эльза встали из-за стола и направились в спальный вагон. Шарпинский отметил, что англичанин ни разу не взглянул на Уолдо Хэкманна, торговца старинными картинами из Бостона.

В 7.15 — когда Уогрейв и Эльза завтракали в вагоне-ресторане — Рольф Гейгер покинул свою амстердамскую штаб-квартиру и теперь направлялся в сторону реки Маас. В модном меховом пальто он сидел в «мерседесе-450», читая «Монд». Сидящая за рулем Эрика Керн была одета в шоферскую униформу. Рядом с ней, угрюмо насупившись, сидел Иест Кист.