Эрик Амблер - Гнев

История все больше походила на политическое убийство. По-видимому, жертва получила предупреждение заранее.

Но кто же тогда убийцы?

Отпечатки свидетельствуют, что они работали в перчатках. Масляное пятно на снегу, рядом с дорожкой — указание на то, что они приехали на машине. Больше они не оставили никаких следов. Полиция проверила, не останавливались ли в гостиницах поблизости какие-либо другие иракцы, но выяснить ничего не удалось. Поверенный в делах Ирака в Берне взялся выяснить, не осталось ли у Арбиля каких-либо родственников, которые захотят вернуть его тело на родину для похорон и распорядиться его имуществом, но на тему убийц не произнес ни слова. Это, как он сказал, относится к компетенции полиции.

Комиссар Мюльдер делал все возможное, чтобы разрешить загадку, но вопросов по-прежнему было больше, чем ответов.

Какую роль сыграла во всем этом деле Люсия Бернарди? Была ли она сообщницей убийц? Судя по всему, это маловероятно. Имей они сообщника в доме, им бы не пришлось выдавливать световой люк и выводить из строя прожектора, устраивая короткое замыкание. Участвуй Люсия Бернарди в заговоре, она вполне могла бы их выключить из дома.

А если она не была сообщницей убийц, то зачем ей скрываться? Что же на самом деле произошло на вилле «Консолационе» в ту холодную зимнюю ночь?

Ответ на все эти вопросы знает лишь один-единственный человек — сама Люсия Бернарди.

Комиссар Мюльдер понимает это как никто другой. Вечером 11 декабря, через двадцать четыре часа после совершения убийства, он через Интерпол сделал запрос на розыск Люсии Бернарди и снятие показаний под присягой.

Он также призвал на помощь прессу.

И что в результате? Ноль!

Люсия Бернарди как в воду канула.

«Парту» привел кое-какие подробности розысков. Пресса охотно взялась за работу: эта история появилась на первых страницах не только французских, но и итальянских, испанских и немецких газет. Французская полиция выразила готовность к сотрудничеству. Вместе с фотографиями, полученными из Цюриха, они передали прессе полное досье на девушку и сведения, собранные в ходе последних поисков.

Ее отец был владельцем небольшой фирмы, занимавшейся поставками. Как единственный ребенок Люсия унаследовала все отцовское состояние. Вырученные от продажи фирмы деньги — около двух миллионов старых франков (около шести тысяч долларов) — были помещены в траст на ее имя. Она не могла ими воспользоваться, пока ей не исполнится двадцать один год. Какое-то время Люсия жила с теткой, сестрой матери, в Ментоне, и работала там ученицей шляпного мастера. Достигнув совершеннолетия, она получила контроль над своими деньгами, и вместе с другой женщиной по имени Генриетта Колен они открыли магазин модных купальников в Антибе. После двух сезонов стало понятно, что бизнес не приносит дохода, и его пришлось продать. Генриетта Колен устроилась продавщицей в универсальный магазин в Ницце, а Люсия решила переехать в Париж. У нее еще оставалась четверть от тех денег, что она унаследовала.

В течение двух лет от нее не поступало никаких известий, кроме открыток к Рождеству — совершенно одинаковых для тетки и Генриетты Колен. В первый год открытки пришли из Санкт-Морица, а во второй — из Цюриха. Ни одна из женщин не пыталась с ней связаться. Тетка, как полагала полиция, подозревала, что девушка ведет аморальный образ жизни, и не хотела, чтобы ее опасения подтвердились. Генриетта Колен (в «Парту» был жеманный намек на лесбийскую связь) обиделась на Люсию за то, что та забыла о ней после стольких лет дружбы и совместного бизнеса. Полиции удалось найти еще нескольких ее друзей во Франции и поговорить с ними, но примерно с тем же результатом. Розыски в Германии, Италии и Испании оказались бесплодными.

Напрашивался вывод, что если Люсия Бернарди по-прежнему во Франции, она живет под чужим именем по фальшивым документам.

«Парту» заканчивал высокопарным размышлением:

«Возможно, прямо сейчас — где-то в деревенской глуши, на скрытой от посторонних глаз богатой вилле или в многолюдном большом городе — Люсия Бернарди читает эти строки и улыбается. Она владеет ключом к разгадке. Вопрос лишь в том, захочет ли она им воспользоваться?»

На сегодняшний день ответ был очевиден — «нет».

В папке также имелись кое-какие биографические сведения, касающиеся полковника Арбиля, но лишь два материала представляли хоть какой-то интерес.

Информационное агентство цитировало высокопоставленного иорданского чиновника, который заявил, что, вне всяких сомнений, Арбиля убили египетские террористы.

В сообщении «Рейтер» из Берна говорилось, что тело Арбиля будет передано его племяннику, живущему в Киркуке. Гроб отправят авиарейсом в Багдад, как только будут улажены все необходимые формальности.

— А ты не допускаешь, что она может быть мертва? — спросил я.

— Пустые разговоры, Пит. — Сай выглядел не лучше меня.

Самолет из Нью-Йорка с посылкой, которую мистер Каст пафосно именовал «диппочтой», задерживался, и мы ждали возвращения курьера.

— Люди исчезают по разным причинам; я где-то читал, что значительную долю исчезнувших взрослых составляют самоубийцы.

— С какой стати ей кончать с собой? Она убегает от кого-то, полиция ее разыскивает как свидетельницу, а может, и обвиняемую… Но ей удается скрыться. При чем тут самоубийство?

— После паники часто наступает депрессия. — Я чувствовал, что ему неловко в таком легкомысленном тоне обсуждать со мной самоубийство, однако меня это не останавливало. — У нас, конечно, мало фактов, но то, что мы о ней знаем, наводит на размышления. Она рано лишается родителей, сходится с лесбиянкой, теряет бизнес и бо́льшую часть денег, а после этого не желает общаться с родными и друзьями. Вполне возможно, она занималась проституцией. В конце концов она становится любовницей политэмигранта, который ей в отцы годится. А потом его пытают и убивают. Счастливицей ее не назовешь.

— Будь она лет на десять-двенадцать старше, я бы еще мог поверить в самоубийство, Пит, но ты на нее посмотри.

Он вытащил из папки фотографию, на которой Люсия Бернарди с развевающимися по ветру волосами и призывно вытянутыми руками улыбалась в объектив.

— Чтобы такая девушка покончила с собой?

— «Она умерла молодой и красивой» — довольно частая эпитафия, — заметил я.

— С такими сиськами? Ни за что не поверю.

Вошла секретарша с пакетом, доставленным авиапочтой из Нью-Йорка.

— Ну что ж, посмотрим, что нам прислали.

Пошарив в куче корректурных оттисков, фотографий и деловых бумаг, Сай вытащил запечатанный конверт со штампом «секретно». Остальное секретарша забрала для сортировки и раздачи.

Он долго вскрывал конверт и читал документы, наконец протянул их мне. На первой странице стоял заголовок — «На контроле у главного редактора». Далее следовало:

Кому: Парижское бюро, для Логана

От своего личного (подчеркиваю — личного) информатора я получил следующие сведения относительно пропавшей Люсии Бернарди:

До того как Арбиль подцепил ее в Санкт-Морице (ну, или она его подцепила), Люсия находилась там в обществе мужчины, по всей видимости, американца по имени Патрик Чейз. «В обществе» — означает, что они жили в разных (хоть и соседних) номерах в одном отеле.

А теперь главное.

Швейцарская полиция следила за Чейзом, поскольку подозревала, что он готовит мошенничество. Предполагалось, что они с Бернарди были партнерами, а полковник Арбиль — намеченной жертвой. Полиция Санкт-Морица (кантон Граубюнден) запрашивала у Интерпола сведения о Чейзе и Бернарди, однако не получила ничего определенного. Чейз был «известен», но не судим, о девушке «ничего не было известно». Очевидно, Чейз догадался о слежке. За две недели до истечения зарезервированного времени проживания он внезапно уехал в Италию. Люсия Бернарди осталась и переехала к Арбилю.

Разумеется, ребята из полиции Санкт-Морица доложили обо всем в Цюрих. Но от них ускользнула следующая информация:

«Патрик Чейз» — это псевдоним. Человек, скрывающийся под ним, — опытный мошенник, который уже восемь лет орудует в Европе, преимущественно в Италии и Западной Германии. Хотя он вырос и получил образование в Нью-Йорке и может легко сойти за американца, родился он во Франции, и подданство у него французское. Однажды его как «Чейза» задерживали для допроса, а пару лет назад наше посольство в Бонне поручало ФБР проследить за ним.

Отмечу, что шесть месяцев назад, в начале сентября, в Европе появилось значительное количество поддельных двадцатидолларовых купюр. В ходе расследования наши люди вышли на «Чейза». Некоторое время его подозревали в распространении фальшивок, но впоследствии все обвинения были сняты. Однако за то время, что полиция интересовалась имуществом «Чейза» и тайно просматривала его корреспонденцию, обнаружились интересные факты. Он вел переговоры относительно покупки дома в местечке под названием Сет, на юге Франции. И назвался при этом Филипом Санже. Проверка показала, что это и есть его настоящее имя — он родился во Франции, в Лионе, в 1925 году.