Роберт Ладлэм - Ультиматум Борна

— Действительно, Алекс, — сказал заместитель директора ЦРУ Кэссет.

— Ничего, кроме того, что все это болезненно для тебя, — согласился Валентине, позволив себе подобие улыбки.

— Даю слово, — добавил Десоул, не сводя огромных ясных глаз с Кон клина.

— Послушайте, Алекс, если вам нужна наша помощь, мы должны знать хоть что-то, кроме противоречивых слухов, — продолжил директор, откидываясь на спинку стула. — Я не знаю, сумеем ли мы помочь, но убежден, что ничего не сможем сделать, если будем лишены необходимой информации.

Алекс вновь внимательно посмотрел на сидевших перед ним людей, — морщины на его изможденном лице проступили резче. Что-то объяснять этим людям было слишком мучительно для него, и все-таки это было необходимо.

— Я не назову вам его имя, потому что дал слово; может быть, позднее, но только не сейчас. В досье вы его не найдете — его там просто нет; это псевдоним, и на этот счет я тоже дал слово. Остальное я вам расскажу, потому что мне нужна ваша помощь, и я хочу, чтобы досье по-прежнему оставалось за семью печатями... Так с чего начать?

— С этой встречи, вероятно? — предложил директор. — Чем она была вызвана?

— Ладно. Это не займет много времени. — Конклин задумался, опустил глаза, сжал трость, затем взглянул на собравшихся и начал: — Вчера вечером, в парке с аттракционами Балтимора была убита женщина...

— Я читал об этом сегодня утром в «Пост», — перебил его Десоул. Его мясистые щеки задрожали. — Боже милостивый, ты был...

— И я читал, — вмешался Кэссет, не сводя твердого взгляда карих глаз с Алекса. — Это произошло напротив тира. Сейчас его закрыли...

— Я видел статью и решил, что это — несчастный случай. — Валентино покачал головой. — Правда, я не вчитывался.

— Мне дали, как обычно, толстенную пачку газетных вырезок — любому по горло хватило бы... тем более утром, — сказал директор. — Я что-то не припомню эту статью.

— Ты был там, старина?

— Если бы я там не был, не произошла бы эта трагедия... точнее говоря, если бы мы там не были.

— Мы? — нахмурился Кэссет.

— Моррис Панов и я получили абсолютно одинаковые телеграммы от Джейсона Борна, в которых он настоятельно просил нас быть в парке в 9.30 прошлым вечером по срочному делу. Мы должны были встретиться перед тиром, но ни в коем случае не звонить домой ему или кому-либо еще... Мы оба, независимо друг от друга, решили, что он не хочет беспокоить свою жену и должен поговорить с нами с глазу на глаз, — так, чтобы она не знала... Мы пришли одновременно, но я первым заметил Панова и понял: что-то здесь нечисто. Любому понятно, а Борну тем более, что сначала нужно договориться друг с другом и только потом идти в парк, но нам не велели этого делать. Все это дурно пахло, и я сделал все возможное, чтобы поскорее убраться оттуда. Атаковать толпу — вот единственный способ смыться.

— И ты устроил панику, — договорил Кэссет.

— Это единственное, что я смог придумать, и это одно из немногих дел, для которых пригодна моя чертова трость, если не считать, что она помогает мне держаться в вертикальном положении. Я бил по голеням и коленным чашечкам, пронзил несколько животов и грудных клеток. Нам-то удалось выбраться, но эту несчастную женщину убили выстрелом в горло.

— Что ты думаешь об этом... как ты это расцениваешь? — спросил Валентине.

— Не знаю, Вал. Это была ловушка, без сомнения, но что за ловушка? Если мои предположения верны, то как мог наемный убийца-снайпер промахнуться на таком расстоянии? Выстрел был произведен откуда-то сверху слева от меня. Из тира стрелять не могли: там винтовки прикованы цепями, да и громадная рана на шее женщины нанесена оружием значительно более крупного калибра, чем у любой из имевшихся там игрушек. Если бы убийца хотел ликвидировать Панова или меня, его телескопический прицел исключил бы промах. Во всяком случае, если ход моих рассуждений верен.

— Вы правы, мистер Конклин, — перебил его директор ЦРУ, — все это указывает на Карлоса-Шакала.

— Ка-а-рлоса? — вскрикнул Десоул. — Какое же отношение, во имя всего святого, имеет Карлос к этому убийству в Балтиморе?

— Джейсон Борн, — проговорил Кэссет.

— Да, я так и подумал, но здесь ужасная путаница! Нам известно, что Борн, этот подонок, наемный убийца, из Юго-Восточной Азии перебрался в Европу, чтобы бросить вызов Шакалу, но проиграл. По словам директора, он возвратился в Юго-Восточную Азию и был убит не то четыре, не то пять лет назад; но Алекс говорит о нем так, словно он все еще жив: Алекс и некто по имени Мо Панов, мол, получили от него телеграммы... Ради Бога, какое отношение имеет к случившемуся прошлым вечером убийству мертвый мерзавец, который считался самым неуловимым убийцей в мире?

— Ты не слышал начала нашего разговора, Стив, — ответил Кэссет. — Очевидно, Борн имеет самое прямое отношение к вчерашним событиям.

— Я не понимаю.

— Думаю, мы должны вернуться к самому началу, мистер Конклин, — предложил директор. — Кто же он — Джейсон Борн?

— В том качестве, в каком он был известен миру, он никогда не существовал — это легенда, — ответил бывший офицер разведки.

— Настоящий Джейсон Борн был подонком — параноиком; он бежал с Тасмании, участвовал во вьетнамской войне и был в батальоне, от которого теперь все открещиваются. Это было сборище убийц, неудачников, мошенников и воров — большей частью беглых преступников, многие из которых были приговорены к смертной казни; но они знали каждый дюйм в Юго-Восточной Азии как свои пять пальцев и действовали в тылу противника при нашей поддержке.

— "Медуза", — прошептал Стивен Десоул. — Это досье надежно спрятано. Это скоты: они убивали всех без разбора, не дожидаясь приказа, они наворовали миллионы. Настоящие дикари.

— Большинство, но не все, — сказал Конклин. — Настоящий Борн достоин самой отрицательной характеристики, какая только может прийти на ум; он мог предать даже своих. Командир одной рискованной операции — какое там рискованной, черта с два, она была просто самоубийственной! — застукал Борна, когда тот по рации передавал координаты своей группы северным вьетнамцам. Командир пристрелил Борна на месте и кинул его тело в болото, чтобы оно сгнило в топях Тамкуана. Так Джейсон Борн исчез с лица земли.

— Как же он вновь появился, мистер Конклин? — спросил директор ЦРУ, подавшись вперед.

— Это был другой человек, — продолжил Алекс. — У него была другая цель. Командир, который казнил Борна в Тамкуане, взял его имя и согласился пройти у нас подготовку к операции, которую мы назвали «Тредстоун-71» в честь здания на нью-йоркской Семьдесят первой улице. Он прошел курс жесткого обучения. На бумаге все выглядело великолепно, но в итоге операция провалилась из-за обстоятельств, которых никто не мог не только предусмотреть, но и предположить. Прожив три года с репутацией самого опасного наемного убийцы в мире и перебравшись в Европу, чтобы, как верно заметил Стив, бросить вызов Шакалу, наш человек был ранен и потерял память. Полуживым его подобрали где-то в Средиземном море рыбаки и привезли на остров Пор-Нуар. Он не имел ни малейшего представления, кто он и чем занимался, знал только, что в совершенстве владел различными видами борьбы, говорил на двух восточных языках и вообще получил когда-то превосходное образование. При помощи одного английского врача — алкоголика, выдворенного на Пор-Нуар, — наш человек начал собирать по крупицам свою жизнь и самого себя, постепенно восстанавливая интеллект и физические возможности своего тела. Это было чертовски долгое возвращение к самому себе... А мы, те, кто планировал эту операцию и создал этот фантом, — ничем не могли ему помочь. Не понимая, что произошло, мы решили, что он переродился, — действительно стал тем, кто был нам нужен, чтобы заманить Карлоса в ловушку. Я пытался убить его в Париже. Тогда он мог запросто снести мне выстрелом голову, но не стал этого делать. В конце концов он вернулся к нам, благодаря усилиям одной женщины из Канады, которую наш человек встретил в Цюрихе и которая стала его женой. У этой леди больше мужества и ума, чем у всех женщин, которых мне когда-либо доводилось видеть. И теперь она, ее муж и двое их детей вновь столкнулись с прежним кошмаром. Они вынуждены бежать, спасая свою жизнь.

Директор ЦРУ был всецело поглощен услышанным, его трубка замерла в воздухе... Наконец он заговорил:

— Не хотите ли вы сказать нам, что наемный убийца, которого мы знали под именем Джейсона Борна, — легенда? Что он не был убийцей, как мы все полагали?

— Да, он убивал, когда был вынужден, чтобы выжить, но он никогда не был наемным убийцей. Мы создали этот миф для того, чтобы бросить решительный вызов Карлосу и выманить его наружу.

— Господи! — воскликнул Кэссет. — Но как?

— При помощи массированной дезинформации, которая должна была пройти по всей Юго-Восточной Азии. Всякий раз, когда совершалось профессиональное убийство — независимо от того, где это было: в Токио или Гонконге, Макао или Корее, — туда отправлялся Борн и брал вину на себя, подкидывая вещественные доказательства и дразня власти до тех пор, пока не превратился в легенду. Три года наш агент шел к осуществлению одной-единственной цели: стать приманкой для Карлоса и, угрожая его связным, выманить его — хотя бы на мгновение, — чтобы в этот миг пустить ему пулю в лоб!