Олег Горяйнов - Дежурный по континенту

Где-то за агавами взвыла полицейская сирена.

Петров вернулся в свою «хонду» и включил радио. Передавали джаз. Генерал-майор покрутил верньер настройки. Через пару станций он наткнулся на религиозную программу на английском языке. Баптистский проповедник обещал представить публике человека, который всю жизнь пил, курил и портил девок, а потом к нему явился ангел, и нехороший этот человек обрёл себя. Петров закурил и прибавил громкость.

– Не бойся, сынок, – сказал молодому солдату лейтенант Саймон Канада. – Хороших парней в этом доме нет. Одни бандиты и три тонны чистого кокаина. Мирные люди живут в деревне. Ну, повылетают у них стёкла в окнах. Ничего, вставят новые. Впрочем, у них в окнах и стёкол-то наверняка никаких нет. Ты же знаешь, какой здесь у них уровень жизни. Только наркобароны и террористы хорошо живут.

Солдат слушал и пыхтел, карабкаясь по ночной тропе с тяжеленным рюкзаком за спиной вслед за лейтенантом, который, как положено командиру, кроме лёгкого автомата, аптечки, боекомплекта и ПНВ, никаких дополнительных грузов на себе не имел. Вернее, даже и не рюкзак никакой был на солдате, а неудобный пластмассовый чемодан с ракетой прямого наведения ELS017, к которому были привязаны две пенополиуретановые лямки, нещадно резавшие плечи. Сзади пробирались ещё двое с такими же точно чемоданами, затем три человека тащили прицелы и взрыватели, еще двое волокли жратву и пиво, а замыкал шествие не кто иной, как резидент ЦРУ мистер Крайтон собственной персоной, мрачный и угрюмый.

Конечно же, весть о том, что он отдал ценного свидетеля каким-то проходимцам с гранатомётом, немедленно вслед за событием достигла ушей начальства. Не прошло недели со дня приключения близ города Фреснилло, как Крайтона вызвали в Вашингтон и вправили такого леща, что ему до сих пор снились по ночам худые сны. Тот мальчонка с пулей в бедре так и не пришёл в себя: звал маму, трясся, орал благим матом, и толку от него было с гулькин нос. Даже его собственного имени от него не добились. Второй, правда, раскололся и сообщил адрес базы. Ну и что толку? Когда до этой базы добрались и обложили её, там никого не было кроме одного трупа без оружия и документов. Не победил, короче говоря, Крайтон маньянских террористов. А навесил Крайтон на американских налогоплательщиков ещё одного сумасшедшего, которого теперь придется лечить и содержать американским налогоплательщикам, потому что убить его – негуманно, а вернуть на родину – много чего потаённого всплывёт наружу. Да и расходы на эту неудачную операцию нельзя сбрасывать со счетов, потому что опять же не кто иной как американские налогоплательщики по вине лично Крайтона изрядно на этой операции поиздержались.

Словом, таких жестоких оплеух навешали маньянскому резиденту, что он даже удивился, когда, набравшись наглости, изложил начальству новую идею захвата Агаты и попросил военной силы, и ему опять дали взвод “Дельта-Браво”. Крайтон дулся на Саймона Канаду за то, что тот его заложил, а лейтенант и вовсе никогда не питал ни к каким цэрэушникам ни малейших тёплых чувств, так что они практически и не разговаривали. План Крайтона по поимке Агаты основывался на неопровержимом свидетельстве русского коллеги Эдика Петрова о том, что мерзкая девка удерживается в доме старого придурка Ольварры, ну а то, что в подвалах Ольварры находится склад кокаина и весь этот кокаин предназначен к отправке в США, – так почём знать, может, и впрямь там склад кокаина. Даже наверняка. Ну, не три тонны. Но сколько-нибудь да есть. Не отдадут Крайтону Агату – так Крайтон уничтожит: и Агату, и старого контрабандиста, и кокаин.

А отдадут?..

Да нет, не отдадут. И думать нечего.

Но если вдруг всё-таки отдадут?

Тогда, возможно, и никакого кокаина в доме Фелипе Ольварры не окажется.

А впрочем, по обстоятельствам.

Хорошо бы просто взять да и взорвать всю долину. Вместе с индейцами, крестьянами, бандитами, девками, козами, коровами и пр. Ну, станет на земле на пять тысяч людей меньше. Человечество только спасибо скажет. Thank you, sir, – скажет. My pleasure, guys.[36]

Да и что у них за жизнь тут, в долине. Пресмыкайся перед этим доном, старым придурком, руку ему целуй волосатую, зная, что в любой момент он палец на тебя наставит – и его верные sicarios в тот же миг скормят тебя крокодилам. Паши до седьмого пота забесплатно. Душа нет. Гамбургер два раза в жизни всего и видят, когда нечаянно в город заедут с урожаем репы. Всей и радости, что бабу свою сморщенную и вонючую трахнуть, да сушёного гриба покурить. Можно ли ценить такую жизнь? Нельзя.

Только начальство в Лэнгли не одобрит массированного бомбового удара. Они там гуманисты, в костюмчиках-то с галстучками, в своих офисах с кондиционерами, они не бредут ночью через дикие маньянские горы, рискуя в любую минуту словить за шиворот разъярённого скорпиона. Они после присутственного дня, приняв душ, ведут длинноногую секретаршу в сверкающую огнями “La piccolo trattoria di Mario Canestri”, где, приняв для разгона по бокальчику spumante, добавив для аппетита по сотке vermouth rosato, принимаются не спеша, тщательно прожёвывая и говоря друг дружке всякие любезные слова, уничтожать чищенными зубами antipasto из acciughe, обложенных carciofi и cipolline, посыпанных сверху parmigianо и щедро политых острым sugo…

Эдик, Эдик, где ты, мой русский друг с душой, широкой, как заросшая диким лесом ничья страна Сибирь?!. Извини, брат, недосуг мне было позавчера с тобой пообедать – готовился к операции.

Взял бы я тебя, Эдик, в этот турпоход – побродить по отрогам Сьерра-Мадре, попить водочки на свежем воздухе, да нельзя: top secret, брат, оранжевая угроза.

Так что мы уж сами, брат, без тебя ущучим этого прохиндея, этого Фелипе Ольварру. И за смерть двоих твоих людей отомстим – спи спокойно, дорогой товарищ.

Колонна остановилась. То ли впереди идущий сбился с тропы, то ли проверялись лишний раз. Впрочем, на хребте их ждали двое, которые вышли туда еще накануне и оборудовали наблюдательный пункт. А возможно, и огневую позицию оборудовали. А что дальше – одному богу известно.

Итак, колонна, повторяем, встала.

Билл Крайтон выругался себе под нос. На уровне его лица смутно маячила в темнотище затянутая в камуфляж задница впереди идущего прайвата с ELS017 за спиной. Разговаривать в колонне было запрещено. Протиснуться вперёд по узкой тропке, чтобы узнать, что за препятствие преградило им дорогу, нечего было и думать. Оставалось торчать как столб на одном месте и беззвучно материться. Что он и делал.

Какая-то увесистая сволочь залезла на высокий шнурованный ботинок резидента ЦРУ и поползла выше, цепляясь за грязные армейские штаны. Вот ещё мерзость, подумал Крайтон, достал из ножен мачете и резким движением сшиб ночную тварь на землю. Стоящий впереди прайват недовольно покосился на шелест стали о ткань. Косись, косись, expendables,[37] злобно пробормотал мистер Крайтон. Бормотание наружу не просочилось.

Он не очень боялся всяких тропических паразитов. Он вырос на юге Аризоны, где этой мерзости водилось в предостаточном количестве. Да и в лагерях его кое-чему обучали. Он вовсе не тот штатский, каким его представляет подлец Канада. В Анголе, прямо скажем, и не такие звери бродят по ночам пешком через джунгли, норовя без приглашения повиснуть на гардеробе белого человека.

Проторчав на месте минут двадцать, колонна возобновила движение. До хребта оставалось совсем немного. Уже кое-где звёзды просвечивали через кроны деревьев. Звёзды крупные – они в горах всегда крупные. Крайтон знал, что, несмотря на усталость, несмотря на смертельную опасность, несмотря на сорок восемь факаных лет, когда они вылезут на хребет и очутятся наедине со звёздами, его охватит романтическое состояние, лёгкая эйфория. Плюс небольшая гипоксия от нехватки кислорода.

Кто-то взял Крайтона под локоть.

– Секунду, сэр, – услышал резидент голос лейтенанта. – Есть разговор.

– Well, – сказал Крайтон. Не случайно, стало быть, они стояли.

– Там на гребне, выше нас, ярдах в трёхстах, мои ребята заметили какое-то шевеление.

– Может, звери? – мгновенно предположил Билл Крайтон.

– Зверям нечего делать на гребне, – мягко возразил лейтенант. – Там нет водопоя.

– Ну, наверное, надо послать кого-нибудь посмотреть… – сказал Крайтон с лёгким раздражением.

– Уже послал двоих, сэр. А остальные покамест на самый верх не полезут. Притормозят чуть не доходя…

– Хорошо, – сказал Крайтон.

Формально он руководил экспедицией, или как это ещё назвать? – восхождением? вторжением? закланием?.. Лейтенант Саймон Канада представлял род войск, где субординация не была пустым звуком. Хорошо ещё честь не отдаёт, подумал Крайтон уже без всякого раздражения. А может, и отдаёт. Только не видно, потому что ночь.

– Следуйте за мной, сэр, – сказал лейтенант. – Еще десять минут, и отдыхаем.

На полянке убогих размеров – какие-нибудь три на три метра – разместилось всё воинство лейтенанта Канады: семь человек плюс два подошедших командира. Солдаты предчувствовали заварушку: присев на ящики с ракетами, они поглаживали короткоствольные карабины, ощупывали дополнительный боекомплект, проверяли, легко ли выходят ножи из ножен. Крайтон лично ни с кем воевать не собирался. Не царское это дело. Он сел на камень, привалился спиной к дереву и мгновенно заснул.