Олег Красин - Другая жизнь

Ритм движения, как и тогда, когда она вращалась в кресле на свое рабочем месте, действовал умиротворяюще. Она неожиданно заметила, что зелень, окружающая её обстановка, постепенно менялись под действием её улучшающегося настроения — всё вокруг делалось красивее и радостнее. Вера увидела, как весело заискрилась зелень лабиринта, ярче заполыхали красные лепестки цветов и даже потолок офиса, ранее белесый, с бугорками электрических плафонов, внезапно поголубел, отливая перламутром. Музыка тоже изменилась — Кортазар прекратился, и полилась воздушная мелодия сороковой симфонии Моцарта, наполненная утренней свежестью.

«Сейчас покачаюсь немного и вернусь — подумала Вера. — я ещё успею вернуться!»

Ей здесь понравилось. Она до конца не отдавала себе отчет в том, почему нравилось, но ей показалось, что этот офис, созданный из искусственных джунглей, жил в унисон с её настроением и можно было им управлять. Надо лишь настроить себя на позитивную волну. Самовнушение сильная штука, а пребывание здесь можно было рассматривать как прекрасный расслабляющий отдых, самонастройку психики. Оттого Вере не хотелось уходить, спускаться вниз, к коллегам, многие из которых были ей совсем не рады.

Сквозь приглушенный звук музыки и скрип пружин она услышала непонятный шум, очень похожий на шуршание листьев под ногами. Ей показалось, что кто-то шел по лабиринту и шел к ней.

«Наконец, — подумала она, — сейчас мы узнаем, чья это оранжерея».

Вера прекратила качаться и прислушалась. Звук шагов приближался. Всё ближе и ближе и вот появился человек. Это был охранник с первого этажа, которого она видела утром, тот самый, горбоносый, никогда её не замечавший и глядевший, будто сквозь неё.

— Здесь нельзя находиться, — сказал он грубым голосом, — это чужая собственность!

«Вот так, всё просто? — с долей разочарования подумала Вера, — чужая собственность и все? Конец сказки?»

— Хорошо, я уже ухожу, — ответила она, поднимаясь с лавочки, — а чьё это? Что это за место?

Охранник замялся то ли оттого, что не знал ответ, то ли потому, что ему было запрещено открывать чей-то секрет. Его лицо не было обременено интеллектом, оно было простым и ясным, каким бывает у детей. И мысли на нем читались, так же как у детей.

Сейчас он скажет что-то неприятное, невежливое, должен сказать. Это ясно. Хамское слово вот-вот должно сорваться с его языка и Вера видит, как из глубины мозга рождается, наплывает на лицо горбоносого эта очевидная грубость. Крохотные черные усики под его длинным хрящеватым носом зло дергаются, отчего лицо сразу утрачивает свою детскость.

— Пройдемте! — тоном бывшего милицейского работника повторил он, так и не ответив на её вопрос.

Она пошла за ним, шурша невысокой травой под ногами. Едва дойдя до поворота, Вера вдруг оглянулась и посмотрела на голубую лавочку, на которой сидела еще минуту назад. Лавочка продолжала раскачиваться, но уже не так сильно скрипела, не такой сильной была амплитуда размаха, колебания медленно угасали.

Они вместе прошли до дверей лифта, и Вера благополучно спустилась на свой этаж, вышла, а охранник, не говоря ни слова, поехал вниз.

«Что же это было? — думала в смятении Вера, — глюки, передоз? Если бы я кололась или курила травку, но ведь нет же! Глупости! Как теперь рассказать Ирке, ведь ни за что не поверит?»

Когда ближе к обеду девушки вышли в перерыв на улицу, на перекур, Вера всё еще спрашивала себя — рассказать ли подруге о странной утренней прогулке по одному из этажей или нет. Наверное, не стоит. Густые джунгли в офисе, лианы, голубые дачные качели и минорная музыка Кортазара, словно на дачах услышать мексиканского пианиста было самым обычным делом. Кто мог такое устроить? Зачем?

Еще этот горбоносый. Откуда он? Обычный охранник или что-то другое? Может он замаскированный страж, наподобие мифологического многоглазого Аргуса? Только глаза у него — это система видеонаблюдения, фиксирующая любое движение в подконтрольном пространстве. Именно так он узнал, что Вера гуляет по лабиринту.

Вроде простой охранник, а сколько в нем загадочного, брутального, несмотря заурядную физиономию. Признаться, он заинтриговал её и теперь, проходя через холл на улицу, она невольно кидала на него любопытные взгляды. Но горбоносому не было до неё дела. Или он принимал такой вид.

Что же там было, на двадцать первом этаже? Любопытно! Загадочное путешествие по офисному лабиринту мучило Веру неразрешенными вопросами, не вылетало из головы. Поймав момент, когда Курасов сидел один и пролистывал рекламный буклет военных вооружений, она подошла и спросила:

— Петь, ты случайно не знаешь, какой отдел или Департамент у нас на двадцать первом этаже?

— Нет. А чего тебе там надо?

— Да так… Хочу найти одну девчонку.

Петр задумался.

— Там тоже должна быть наша фирма. Ты же знаешь — мы арендуем с восемнадцатого по двадцать пятый этажи. А вообще, погоди… — он взял стопку листиков, лежащих у него на столе и оказавшихся телефонным справочником их компании, разбитым по подразделениям и этажам: — Так, сейчас посмотрим. Вот двадцать первый этаж. — Петр замолк, скользя глазами по списку, — здесь пару отделов бухгалтерии и юристы. Хотя… Странно!

Молодой человек оторвался от бумаг и глянул на Веру своими черными миндалевидными глазами.

— Насколько я знаю, юристы сидят на двадцатом. Очень странно. Наверное, опечатка или сидели сначала на двадцать первом, а потом переехали. А списки забыли исправить. Да в чём проблема? Поднимись туда и спроси! Окей?

— Окей! — машинально ответила Вера.

Рассказать обо всем этом очень хотелось, и Веру просто распирало от желания поделиться своим секретом. Однако Ирина её опередила.

— Ты чего такая хмурая? — спросила она, затягиваясь сигаретой и не выждав ответа, продолжила, — я переспала с Лёхой.

Дождь, шедший утром, уже прекратился. Легкие капли изредка падали с бетонного козырька, нависшего над входом, и порывы ветра своевольно меняли их траекторию. Одна из таких неуправляемых дождинок попала Ире за ворот и та нервно вздрогнула плечами.

— Ясно, — без интереса произнесла Вера, которую гложили свои мысли, — что теперь?

— Короче, как я и говорила, скажу ему, что залетела. Пусть только пройдет пару недель, а то не поверит. Но это так, производственный момент. Прикинь, я взяла у него ключ от верхнего этажа, от пентхауса…

— Зачем, вдруг Леша начнет искать?

— У него есть дубликат, и потом, я ненадолго — скоро верну.

— На фига тебе этот ключ?

— Ты что не помнишь, о чем мы говорили в баре?

— Нет! — честно призналась Вера у которой события того вечера наслоились словно кучевые облака перед грозой.

— Короче, мы в баре говорили, что интересно было бы подняться и посмотреть, чем там занимается наш Бульдог. Прикинь, если у него там гарем? Наведаемся в гости! Сечешь?

— Да ладно!

— Точно, Верусик! Ну и память у тебя, дырявая, хотя рано еще до склероза!

— Брось, Ирка! Наш Главный любого перегрызет, если заловит, и я как-то не хочу попадаться ему на глаза.

— Да ладно, подруга! Я знаю, что на обед он уезжает в ресторан на Пречистинке и его не будет в офисе. А обедает он пару часов, так что нам хватит. Мы только на минутку поднимемся и всё. Ну, Верусик, скучно же сидеть просто так! — Ирина схватила её за руку, умоляюще заглядывая в глаза, — прокатимся со мной! Одна я стремаюсь.

— Нет, ты сошла с ума! Там могут быть охранники и нас быстро спалят. Что мы скажем, если нас поймают? Ошиблись этажами?

— Естественно! Нажали не ту кнопку, и нас занесло наверх. Мы же не нарочно!

— Ну, и дуреха! — не выдержала Вера, — а как же ключ, который ты взяла у Лёшки — без него не попадешь. Так что нас сразу расколют.

Ира задумалась на какое-то мгновение.

— Да ты права, но знаешь… там никого не должно быть. Точно тебе говорю. Никого…

— Ага… — с сомнением протянула Вера, которой затея подруги очень не нравилась.

В это время неподалеку от них высокие металлические ворота, скрывающие таинственные глубины подвала-гаража, медленно поползли вверх и из глубин бизнес-центра показался черный «Мерседес».

— О, глянь! — весело сказала Ирина, — я ж тебе говорила, что Бульдог уезжает на обед. По нему можно часы проверять — уже двенадцать.

Мимо них, почти бесшумно проехал большой автомобиль, за сильно тонированными стеклами которого, нельзя было рассмотреть пассажиров. Однако самый Главный приспустил стекло, и девушки отчетливо увидела его бульдожье лицо — он курил, выпуская белый дым на улицу.

— Да богатым быть хорошо! — с завистью отметила Ирка, — на обеды тебя возят, в ресторанах не смотришь на цены… Ну, как ты? Прокатимся наверх? Прямо сейчас!