Убить Ющенко! - де Вилье Жерар

— Почему нельзя было сообщить о нем в милицию? — удивился Малко. — Хотя бы для того, чтобы его допросили.

Дональд Редстоун состроил гримасу.

— Это деликатный вопрос. Напоминаю вам, что уголовное дело об отравлении так и не возбуждено... А потом однажды Ирина заметила какую-то блондинку, довольно сексуальную, смахивавшую на проститутку, когда та разговаривала с Марчуком. Она зашла, чтобы съесть гамбургер, но у Ирины сложилось впечатление, что это был повод для того, чтобы заговорить с ним. Она проследила за этой блондинкой и обнаружила, что та живет с маленькой дочкой в квартире на семнадцатом этаже, в одной из «коробок» на Осокорках, восточной окраине города. Она работала в туристическом агентстве, расположенном в центре, и, кажется, занималась немного проституцией, от случая к случаю. Она была совершенно не в стиле Романа Марчука, довольно нелюдимого и недостаточно денежного, чтобы позволить себе такую девушку, как она... Продолжая следить за ней, Ирина обнаружила также, что она частенько посиживает в одном кафе в центре города, «Доме кофе», модном местечке, где можно встретить уйму доступных девушек, политиков или бизнесменов.

— Вы вошли с ней в контакт?

— Нет. Зато я попросил Ирину попытаться войти в контакт с Романом Марчуком. Попытка завершилась фиаско. Он абсолютно не отреагировал на ее авансы и казался все более нервным. Спустя два дня Ирина проследовала за ним от места работы, и он привел ее к квартире этой блондинки, даже имя которой нам неизвестно. Оттуда он не выходил.

От удивления Малко отложил вилку.

— Он все еще там?

— Не совсем. Я был предупрежден Ириной, и организовал круглосуточное наблюдение за этой квартирой. На следующий день блондинка отправилась на работу, но Роман Марчук не показывался. На работу он не явился. Это означало, что его что-то встревожило и он залег на дно.

— Вы не пытались установить с ним связь?

Американец сделал жест, показывающий беспомощность, и отпил глоток «Дефендера», новую порцию которого ему как раз принесли.

— Каким образом? Мы даже не знали, в какой он квартире. Кроме того, он наверняка не открыл бы незнакомым людям. Наблюдение длилось три дня. Девушка каждый день уходила на свою работу, но Роман Марчук не показывался. Поскольку в доме был только один вход, мы были уверены, что он по-прежнему там. Он покинул укрытие через три дня сидения.

— И вы его не перехватили?

Дональд Редстоун бросил на него слегка ироничный взгляд.

— Для этого надо было бы стать птицей... На третий день наблюдение вела Ирина. Она устроилась на противоположной стороне проспекта Миколы Бажана, рядом со станцией технического обслуживания. Блондинка вернулась с работы около четырех. Около шести Ирина заметила троих мужчин, заходивших в дом. Молодые, коренастые, спортивного вида, в черных шерстяных шапочках и кожаных куртках. Несколько минут спустя какой-то человек вылетел из окна на семнадцатом этаже и рухнул перед домом. Разумеется, Ирина отправилась посмотреть. Пока она переходила через дорогу, из того же окна вылетело второе тело и грохнулось невдалеке от первого. Ирина смогла увидеть, что это была женщина. Спустя несколько мгновений трое мужчин, которые у нее на глазах входили в дом, вышли оттуда и уехали на старой «девятке» красного цвета.

— Ирина не последовала за ними?

— Нет, она оставила машину на другой стороне проспекта. Возможно, и к лучшему. Она лишь зафиксировала номер транспортного средства: 116 01 КА. Когда я проверил, то обнаружил, что речь шла о поддельных номерах. Подойдя ближе, она узнала Романа Марчука и приютившую его блондинку.

Воцарилась тишина. Малко представлял картину. Ирина Мюррей, должно быть, была повергнута в ужас. Какое-то время был слышен только стук кубиков льда в стакане Дональда Редстоуна. Последний продолжил:

— Разумеется, она оставила место событий до приезда милиции. На следующий день газеты объявили, что некто Роман Марчук, официант в «Мистере Снеке», в приступе ревности выбросил свою сожительницу из окна, а потом таким же способом покончил с собой. Тут-то мы и узнали имя этой девушки — Евгения Богданова, мать пятилетней девочки, Марины.

— Никто не заговорил о двойном убийстве?

— Ни одна живая душа.

— Стало быть, следствия не было?

— Не было. Дело закрыли, поскольку убийца Евгении Богдановой сам совершил правосудие над собой.

— Великолепный образец зачистки, — отметил Малко. — Возможно, именно этот Роман Марчук и подсыпал яд. А его спонсоры приняли меры, чтобы он не заговорил, ликвидировав затем свидетелей убийства.

Все это напоминало добрые старые методы чекистов. Быстрые и грубые. Роман Марчук был всего лишь пешкой, которую безжалостно устранили.

— Вы ничего больше не узнали об этой Евгении Богдановой? — спросил Малко.

Американец покончил со своим вторым «Дефендером» и уточнил:

— Она наверняка вошла в контакт с Марчуком не по своей инициативе. Только у нас нет ни малейшего представления о человеке, который до этого вошел в контакт с ней.

— Мне не совсем понятно, как двигаться в этом направлении, — заметил Малко. — Разве что полистать список знакомых...

— Ведя наблюдение, Ирина обнаружила подругу Евгении Богдановой, с которой та часто встречалась в «Доме кофе». На вид слегка свихнувшаяся барышня, постоянно с мундштуком во рту, в черных очках и с длинными ногтями, раскрашенными во все мыслимые цвета. Кажется, она бывает там каждое утро, в ожидании, что кто-нибудь подцепит ее.

— Вам известно ее имя?

— Нет, — сознался Дональд Редстоун, — но Ирина покажет ее вам. Девушки казались близкими подругами. Возможно, она что-то знает. Отныне наши противники должны чувствовать себя в безопасности. Если Сацюк и замешан в отравлении, он никогда не сознается. В случае же, когда станет слишком горячо, он укроется в Москве. А до тех пор, пока Ющенко не придет к власти, генеральный прокурор Украины и пальцем не пошевелит.

— А как в отношении диоксина, прослеживается ли какой-нибудь след?

— Никакого, — сознался резидент. — Он используется в разных лабораториях мира, одна из которых в России.

Все это не очень обнадеживало. Малко глотнул немного водки. Он был в замешательстве. Редко когда у него было так мало деталей для начала расследования.

— Как я войду в контакт с подругой Евгении Богдановой? — спросил он.

— Ирина вам поможет. Она знает ее внешне. Я предусмотрел, чтобы сегодня вечером она ввела вас в курс дела. Завтра в то время, когда эта женщина бывает в «Доме кофе», Ирина укажет вам на нее. Потом настанет ваша очередь. Подцепить ее не должно быть слишком уж сложным делом: она там именно для этого...

— Подождите, — запротестовал Малко, — ведь вам не известно, знает ли она что-нибудь об интересующем нас деле.

— Совершенно верно, — согласился Дональд Редстоун. — В случае, если она ничего не знает, вы отделаетесь только операцией по соблазнению без дальнейших последствий.

— Даже если ей и известно что-нибудь, — заметил Малко, — я удивился бы, если бы она немедля раскрыла передо мной свою душу.

Американец тихонько хихикнул.

— О'кей. Она рискует раскрыть перед вами нечто другое. Я согласен, это длинная история, но у меня нет других направлений, в которых можно было бы копать.

Он посмотрел на свои часы и вздохнул.

— Мне надо возвращаться в офис.

Когда они вышли из «Первака», дневной свет стал намного слабее; стемнело настолько, что Малко должен был свериться со своим «Брейтлингом», чтобы удостовериться, что было всего лишь три часа дня! Несколько старых домов в стиле барокко после недавней покраски радостно выделялись на угрюмом сером бетоне советских времен. На углу улицы Малко заметил двух здоровяков в черных шерстяных шапочках, натянутых на глаза, и в мешковатых кожаных куртках с наполнителем. Это натолкнуло его на мысль о трех убийцах Романа Марчука, таких, как их невыразительно описала Ирина. Только вот подобных шерстяных шапочек и курток в Киеве были тысячи. Те двое были, очевидно, безобидными извозчиками.