А. Квиннел - Во имя отца

Мирек спросил Гоголя:

— Вы тут живете один?

Беспомощно разведя руками, русский ответил:

— Да, но со мной живут мои книги. Они — это мои друзья и семья. Здесь я проживаю временно. Я не должен был брать их с собой, но я не могу без них жить.

Аня спросила его, неужели он прочел все эти книги.

Маленький человечек кивнул:

— Да. Некоторые я даже перечитывал по многу раз. Сквозь их страницы я вижу окружающий меня мир.

Мирек решил перейти прямо к делу.

— Так что же мы должны теперь делать?

Гоголь сделал последний глоток чая и аккуратно поставил чашку на стол. Когда он вновь поднял на них взгляд, он как будто преобразился. Теперь у него был серьезный и сосредоточенный вид. Он сказал:

— С данного момента вы будете подчиняться мне. Это последняя фаза операции, и я целиком за нее отвечаю. Все спланировано до мелочей. И этот план должен выполняться очень точно. В этом ключ к успеху, залог того, что все мы выживем.

Мирек твердо сказал:

— Я доверяю вам. Что с Аней? Она останется здесь?

Гоголь склонил свою голову в сторону девушки.

— Да, она остается.

Взглянув на часы, он продолжил:

— Сейчас наступило восьмое февраля. Профессор Шафер должен будет осматривать Андропова в институте завтра в одиннадцать тридцать утра. Его заберет из отеля академик Евгений Чазов примерно в одиннадцать. Детали замены Шафера я объясню завтра. Там все должно пройти с точностью до минуты. Поездка от гостиницы до института займет от пятнадцати до двадцати минут. После консультации вы вернетесь обратно в отель. Вы постараетесь отговорить Чазова провожать вас. Это будет нетрудно. Шафер известен своим жестким характером и капризами.

Мирек заметил:

— На первый взгляд все довольно примитивно.

Гоголь согласно кивнул:

— Все гениальные планы просты. Но не ошибитесь. Тут множество деталей, с которыми нужно быть очень внимательным, иначе весь план рухнет.

Мирек наклонил голову и тут же задал давно интересовавший его вопрос:

— Так каким же образом я должен его убить?

Гоголь встал со своего стула.

— Пойдемте, я вам все покажу.

Мирек встал и взглянул на Аню. Она покачала головой и отвернулась. Мирек проследовал за Гоголем в соседнюю комнату. Это, видимо, была спальня. Там стояли две узкие кровати, небольшой стол, комод и вешалка для одежды. На ней висел отличный темно-серый костюм. Гоголь указал на него.

— Я хочу, чтобы вы померили его вечером, перед тем как лечь спать. По-моему, он вам будет в самый раз. Если же не подойдет, то утром будет другой. В шкафу стоит пара туфель. У них немного приподнятые каблуки. Их тоже примерьте. Они должны вам подойти.

Указав на стол, он добавил:

— Здесь книги по нефрологии. Я подумал, что вы бы не отказались немного освежить свои знания в этой области.

Мирек почти не слушал. Он смотрел на четыре фотографии, висевшие на стене. На них был Стефан Шафер анфас, в профиль и сзади. На фотографиях анфас он самодовольно смотрел в камеру. Мирек внимательно изучил фотографии и подошел к зеркалу, чтобы фото попали в его поле зрения. Сходство было поразительным. Правда, Миреку необходимо было немного подстричь усы и утолщить брови. Лицо у него было несколько уже, чем у Шафера, но это было практически незаметно. Напряжение, сидевшее в Миреке, заметно ослабло. Он чувствовал, что маленький русский все держит под контролем.

Гоголь подошел к комоду и достал оттуда плоский кожаный чемоданчик. Он положил его на стол и аккуратно открыл, говоря:

— Даже в нашем компьютеризованном и автоматизированном мире врачи любят пользоваться обыкновенным фонендоскопом.

Мирек увидел обычный аппарат, бережно завернутый в кусок бархата. Гоголь осторожно поднял его за скрещение наушников. Металлическая головка в виде воронки засветилась у Мирека перед лицом. Гоголь очень осторожно положил головку на левую ладонь, сказав Миреку:

— Вы воспользуетесь фонендоскопом только в конце осмотра. В его головке находятся две микроскопические иглы. Вы будете прикладывать головку к разным местам у него на груди. При этом необходимо несильно нажимать на головку пальцами. Он ничего не почувствует. Поверьте мне, мы все тщательно выверили. На иголки нанесен сверхмощный редкий яд рицин. Интересно, что изобретен он был в лабораториях КГБ, а проверку проходил в болгарских спецслужбах, которые устраняли с его помощью перебежчиков в Париже и Лондоне. Они пользовались зонтиком с металлическим наконечником. Очень примитивно, но проходило. Если применить этот яд прямо против сердца, то человек, являющийся жертвой, — стопроцентный труп.

Мирек зачарованно смотрел на фонендоскоп. Наконец он спросил у Гоголя:

— Сколько времени пройдет, прежде чем он подействует?

Гоголь аккуратно уложил фонендоскоп обратно в чемоданчик.

— Через двадцать минут ему захочется спать. Примерно через час он будет в состоянии комы, а спустя еще час умрет. Так что у вас предостаточно времени для того, чтобы вернуться в гостиницу, а затем исчезнуть.

Гоголь подошел к комоду и убрал чемоданчик. Мирек спросил:

— А противоядия от рицина нет?

Седые волосы Гоголя колыхнулись, когда он отрицательно помотал головой.

Сутки пролетели в крепком сне, быстром принятии пищи и занятиях. Иногда Мирек находился в отчаянии. Он представлял тысячу вопросов, которые могут ему задать, и десять — пятнадцать ответов, которые он знал. Аня попыталась помочь ему, взяв на себя роль ментора, спрашивающего у ученика домашнее задание, но эта идея была обречена на неудачу. На первом же вопросе, на который он не смог ответить, Мирек потерял терпение. Она поняла его психологическое состояние и ушла в другую комнату, где Гоголь встретил ее сочувственной улыбкой и книгой. В шесть утра девятого февраля Мирек в бешенстве швырнул медицинский справочник на пол. Он решил, что будет полагаться на хитрость и агрессивность.

В семь часов он сидел на стуле в спальне. На нем было повязано только полотенце. Аня сперва немного подстригла ему усы. Затем она подровняла его волосы и побрила затылок в соответствии с фотографией Шафера. Она подкрасила ему брови с помощью специальной косметики и положила на скулы тени. Аня делала все это довольно долго и тщательно. Наконец она отошла на два шага назад и внимательно осмотрела Мирека, удовлетворенно кивнув головой.

— Посмотрись в зеркало.

Мирек встал, подошел к зеркалу и стал рассматривать себя, поворачивая голову в разные стороны. Затем он внимательно вгляделся в фотографии Шафера. Также удовлетворенно кивнув, он объявил:

— Да, теперь мы с ним действительно похожи.

Одежда лежала на кровати. Все прекрасно подошло Миреку по размеру, ничего не пришлось заменять. Он сказал Ане:

— Мне надо одеваться.

Она села на стул.

— Ну и одевайся. Я тебе не помешаю.

Мирек поколебался некоторое время, затем скинул с себя полотенце. Она спокойно смотрела на него. Затем встала и поправила ему галстук.

— Ты отлично выглядишь. Как настроение?

— Я сильно волнуюсь... но в душе постепенно просыпается ненависть. Это помогает победить страх.

Она стояла совсем рядом с ним. Они посмотрели друг на друга. Аня медленно протянула руку и прижала ее тыльной стороной к его щеке. Потом она подошла к маленькому окошку и посмотрела на улицу. Было серое утро. Мирек некоторое время смотрел на нее, затем взял со стола небольшое устройство, похожее на слуховой аппарат для глухих. Он вставил его в левое ухо.

Гоголь осмотрел Мирека очень внимательно в комнате, заваленной книгами. В руках он держал металлическую коробочку размером с пачку сигарет. Он дважды нажал на кнопку, встроенную в нее.

— Вы слышите?

Мирек кивнул головой.

— Очень отчетливо.

Гоголь громко выдохнул воздух и сказал:

— Нам пора идти. Попрощайтесь, а я подожду в прихожей.

Он вышел. Наступила тишина. Оба знали, что, даже если операция окончится удачно, в России они больше не увидятся. Мирека переправят на Запад по одному маршруту, а Аню по другому. Они не стали обсуждать свое будущее. Они старались о нем не думать. Они крепко обнялись, но Аня не плакала. Мирек сказал ей:

— Через несколько часов все закончится. Я люблю тебя, Аня.

Он крепко сжал ее и поцеловал в щеку, ожидая, что она скажет в ответ. Тело ее было абсолютно спокойным.

— Аня, пожелай мне удачи.

Она покачала головой и сказала:

— Я люблю тебя, Мирек. Тебе пора.

Мирек внимательно посмотрел на нее, понимающе кивнул и вышел из комнаты. Она услышала, как хлопнула входная дверь, и медленно опустилась на колени. Она молилась за душу Мирека, за свою душу и душу Андропова.

Профессор Стефан Шафер тщательно побрился. Было десять тридцать утра. Ванная его номера была роскошной. Мрамор и зеркала. Он чувствовал себя очень важной персоной.

Стефан сполоснул лицо водой и вытерся пушистым белым полотенцем. Затем он взял в руки ножницы и аккуратно подстриг себе усы. Он внимательно посмотрел на себя в зеркало и решил, что действительно привлекателен. Сунул в рот две таблетки амплекса и прошел в спальню. Его белая рубашка, бордовый галстук и темно-серый костюм лежали на огромной двуспальной кровати. Он успел только надеть брюки и заправить рубашку, когда в дверь легонько постучали. Шафер застегнул ширинку, подошел к двери и распахнул ее.