Николай Трублаини - Шхуна «Колумб» (Рисунки В. Сычева)

— Двенадцать.

— Двадцать шесть.

— Тридцать девять.

— Пятьдесят три.

В это время качальщики на помпе непрерывно ускоряли работу, чтобы увеличить количество воздуха, посылаемое водолазу. Это самая тяжелая и ответственная работа — накачивать воздух водолазу на большую глубину. На этот раз дело усложнялось еще и тем, что качали не обычный воздух, а смесь гелия с кислородом из специальных баллонов.

Водолаз чувствовал себя неплохо и дышал свободно. С шестидесятиметровой глубины спускать стали медленнее — боялись, чтобы водолаз не ударился о грунт. На этой глубине было очень темно. Варивода вытянул руку и едва разглядел пальцы. Пошарив рукой по свинцовому грузу на груди, он нашел электрический фонарь, прожектор и водолазный нож.

Еще несколько секунд, и ноги его коснулись грунта. Водолаз сориентировался, где север, где юг, прислушался, как работает воздушный рожок, сквозь который воздух попадал в шлем, дернул сигнальный трос, что означало: «Я на грунте». То же самое сказал по телефону и стал оглядываться. Ничего не было видно. Пришлось зажечь фонарь и пробивать маленьким прожектором толщу воды метра на два. После этого пошел вперед, двигаясь правым боком, наклонив корпус и отталкиваясь левой рукой. Таким способом он уменьшал напор воды.

В луч аккумуляторного фонаря попала какая-то рыбка и тотчас же исчезла. Под ногами чувствовался песчаный грунт, кое-где покрытый кустиками водорослей.

Водолаз продвигался медленно, как можно внимательнее осматриваясь вокруг.

На протяжении нескольких минут, считая шаги, он двигался в одном направлении, потом отошел в другую сторону, стараясь замкнуть кольцо или четырехугольник. Ходить было трудно — ощущалось давление огромной массы воды, но, в общем, казалось, что он находится не глубже чем на сорока — сорока пяти метрах. Работу облегчал гелиевый воздух.

Время от времени Варивода сообщал по телефону результаты осмотра. Иногда телефонист соединял его с инженером на «Буревестнике», и тот давал указания, куда идти и где искать.

Минут десять такого блуждания — и Варивода уперся во что-то плечом. Казалось, он неожиданно наткнулся на скалу. Посветив фонарем, он увидел борт корабля и сообщил об этом по телефону. Надо было немедленно обойти корабль и определить, действительно ли это подводная лодка.

Осматривая борт, водолаз заметил, что он не затянут илом. Корабль лежал на дне так, как будто он только что затонул. «Свежак», — подумал Варивода, продолжая свой осмотр. Наконец, обойдя половину судна, осмотрел рули и убедился, что это подводная лодка.

— Нашел, — сообщил он.

В ту же минуту инженер отменил приказ о спуске еще двух водолазов, которые готовились идти на дно в других местах. Варивода предложил простукать стены подводной лодки, чтобы узнать, жив ли еще кто-нибудь из ее команды.

Водолаз попросил, чтобы его немного подняли, и, учитывая уровень различных помещений судна, стал постукивать молотком по стенам. Постучал, прислушался, но никто ему не ответил. «Могила», — подумал водолаз, припадая шлемом к стене лодки. Медленно выбрался он на палубу. Там были видны следы действия глубинных бомб. Очевидно, ни одна из них не попала прямо в подводный корабль. Но, разорвавшись вблизи, бомбы погнули его и сделали несколько небольших пробоин. Там, где части лодки были не сварены, а заклепаны, заклепки вылетели от сотрясения в момент разрыва бомб. Варивода осмотрел боевую рубку, убедился, что она затоплена, но не заметил повреждений от взрыва. Пройдя по палубе, он увидел скрытые пушки и пулеметы. Потом перебрался на нос и, спустившись до уровня торпедных аппаратов, снова постучал молотком. Долго прислушивался, припадая к борту. Но ответа не услышал.

— Никто не отвечает, — протелефонировал он наверх.

Но инженер настойчиво требовал продолжать выстукиванье.

Варивода старательно выполнял приказание. Он облазил уже всю лодку, один раз даже запутался шланг, но он спокойно распутал его и пополз дальше по палубе лодки и по ее бортам, постукивая молотком и прислушиваясь. Никто не отзывался.

На вопросы сверху водолаз отвечал неохотно и сам почти ничего не говорил. Длительное пребывание на глубине уже давало себя знать. Правда, Варивода не собирался еще проситься наверх, но рассуждал, что если в лодке не осталось живых людей, то нечего разворачивать сверхударные темпы, рискуя здоровьем, а может быть, и жизнью, чтобы так спешно поднимать потопленную лодку с этой глубины на поверхность. Пусть полежит еще год — другой, а тогда уж Эпрон, проведя необходимую подготовку, легко сумеет поднять судно, начав работы весною или в начале лета.

Снова и снова обходил Варивода лодку, стуча и прислушиваясь. Нет, эта стальная коробка была молчалива, как могила, никого живого в ней не осталось. Водолаз стоял перед затопленной боевой рубкой, собираясь уже подать сигнал, чтобы его подняли вверх, когда ему показалось, что где-то раздалось вялое постукиванье в стальную стенку лодки. Он не поверил себе, но прислушался. Лег на палубу и приложил к ней шлем. Из лодки ясно доносилось постукиванье. Там были еще живые люди. Варивода понял, что тот, кто стучал, вероятно уже теряет силы и только настойчивость водолаза заставила умирающего наконец преодолеть апатию.

— Слышу стук изнутри лодки, — немедленно передал он наверх.

— Спросите — кто, — послышался приказ по телефону.

Водолаз выстукал азбукой Морзе вопрос, в ответ получил несколько слов, из которых разобрал только одно: «скорее». Вероятно, тот, кто стучал, обессилел настолько, что не мог уже отвечать.

— Ответа разобрать не могу, — сказал Варивода. — Понял только одно слово: «скорее».

— Готовьтесь к подъему, сейчас поднимем вас на поверхность и спустим двух других, — передал ему связист слова инженера.

— Товарищ командир, — ответил Варивода, — разрешите мне остаться здесь, помочь товарищам.

Минуту длилось молчание. Наверху советовались.

— Старшина Варивода, готовьтесь к подъему наверх, — прозвучал голос капитан-лейтенанта Трофимова.

Могла ли команда «Колумба» остаться равнодушной, узнав, куда ушли «Буревестник» и «Пенай»! Как только уполномоченный Рыбтреста утвердил Марка исполняющим обязанности шкипера шхуны, а Зорю — временным юнгой, новый шкипер попросил разрешения заменить очередной рейс рейсом на место спасательных работ. Конечно, им, участникам событий, разрешили это.

Утром «Колумб» уже стоял в двухстах метрах от «Буревестника», и Марко на каюке перебрался на эсминец. Назад он вернулся с двумя краснофлотцами, разматывая за собой изолированный провод и везя телефонный аппарат с репродуктором. Комиссар эсминца послал этот подарок рыбакам, чтобы извещать их о ходе розысков и спасательных работ. Теперь эсминец стал настоящей телефонной станцией. Одновременно «Колумб» получил разрешение держать на корабле своего представителя, который должен был информировать товарищей обо всех новостях.

Чтобы никому не было обидно, колумбовцы дежурили на палубе эсминца по очереди. Распределили между собою трехчасовые дежурства, и Левко первый выехал на «информаторскую вахту».

На «Буревестнике», да и на «Пенае» немало волновались, пока Варивода обследовал свою находку. Наконец, когда он сообщил, что услышал долгожданный ответ, волнение возросло. Спокойны были только начальник экспедиции, инженер Эпрона, сигнальщик и дежурный старшина, целиком поглощенные наблюдениями за Вариводой.

Когда убедились, что в лодке есть живые люди, инженер попросил начальника экспедиции выслушать его план.

— Какими бы мы темпами ни работали, — сказал инженер, — даже при наличии подводного танка, который вот-вот должен прибыть, нам понадобится три — четыре дня на подъем подводной лодки. Из сообщения Вариводы я делаю вывод, что те, кто еще жив, не смогут продержаться столько времени. Задача спасения живых людей требует сократить время работы до одного часа. Вот план этой операции, который, мне кажется, позволяют осуществить тихая погода, технические возможности и, главное, энтузиазм наших людей. В нашем распоряжении на «Пенае» есть декомпрессационная камера, которая служит для лечения водолазов, заболевших кессонной болезнью. В этой камере могут поместиться три, даже четыре человека. Когда водолаз после подъема из воды чувствует приступы кессонной болезни, его помещают в эту камеру вместе с врачом. Туда накачивают воздух под давлением, равным давлению на той глубине, откуда подняли водолаза. Потом, медленно выпуская воздух, уменьшают это давление до нормального. Таким образом водолаз медленно избавляется от растворенного в крови азота. Камера закрывается герметически, может выдержать большое давление, оборудована телефоном, освещена и способна принимать и отдавать воздух. Я предлагаю погрузить эту камеру под воду с помощью затопленных понтонов, посадить туда врача и водолаза-электросварщика. Под водой водолазы направят камеру к подводной лодке и сварят ее с лодкой. Водолаз в камере электропилой пропилит отверстие в лодку и тем самым впустит туда свежий воздух. Только таким путем можно спасти людей, если они смогут прожить еще несколько часов.