Джон Макдональд - Смерть в пурпуровом краю

Проселок, покрытый гравием, был неширок, на повороте скорость она не сбавляла. И когда мы свернули, слева оказался крутой склон, а посреди дороги возвышалась огромная, свалившаяся откуда-то сверху глыба. При резком торможении белая «альпина» встала боком, и я, сжавшись, ждал, когда мы перевернемся и начнем кувыркаться. Но машину занесло к глыбе, она остановилась вплотную к ней, а задние колеса застыли в опасной близости от обрыва. Мотор заглох.

— Проклятье! — отвела душу Мона Йомен.

Тихо подрагивал остывающий мотор. Насмешливо чирикнула какая-то птаха. По глыбе ползла ящерица.

— Приехали!

— Черта с два! Но отсюда можно добраться и пешком — не больше километра. Я здесь давно не была.

— А вещи?

— У вас же их почти нет. Думаю, спокойно донесете, мистер Макги. Может, вам удастся сдвинуть камень, если добыть джип. Или пошлю слуг, они разберут завал.

— Раз уж вы так считаете, попытаюсь сам.

— Наверно, вы правы.

— Тогда за дело, миссис Йомен!

Она посмотрела на меня — глаза были чудесного голубого цвета, как яйца зарянки, и, пожалуй, столь же выразительны.

— Ничего ведь не случилось, правда? Я надеялась, вы хотите мне помочь.

Я достал из машины свой чемоданчик, и мы перелезли через глыбу. Обвал произошел недавно — разломы совсем свежие. Я пожалел, что машина осталась внизу. Дорога была крутой, и повороты весьма замысловатые. Она встречала меня сегодня в полдень в отдаленном аэропорте, в восьмидесяти километрах от своего дома. Сообщила, что есть жилье для меня, укромное местечко, где мы сможем все обсудить. С первой минуты я пытался составить о ней свое впечатление.

Как-то она не вписывалась в этот суровый пейзаж, даже одежда казалась с чужого плеча. Рослая блондинка лет тридцати, самоуверенная, слегка высокомерная, как человек, с которым ничего не может случиться. Гораздо естественней было бы встретить ее на Парк-авеню или на Пятидесятой улице в воскресный полдень в сверхмодном туалете, сногсшибательной шляпе, на прогулке с кудрявой белой болонкой.

А сейчас она вышагивала по проселку в высоких шнурованных ботинках, джинсовых брюках, потрепанной куртке и ковбойской шляпе. Мы поднялись достаточно высоко, но не чувствовалось ни ветерка, и при ходьбе на солнце стало довольно жарко. Я остановился и, поставив чемоданчик, снял пиджак.

— Хорошая идея, — одобрила она и тоже сбросила куртку, перекинув ее через плечо. Ринулась вперед, словно возглавляла целую армию. Талия у нее была тонкая, спина прямая. Светлые брюки, чуть темнее шляпы, плотно обтягивали бедра. Я оцениваю характер женщин и по их ягодицам. У нее они были крепкие, хорошей формы, зрелые и неприступные. А это означает, что проявление своей благосклонности она считает огромным событием и сопровождает его отличным вином, благовониями и шелковыми простынями. Но одновременно складывалось впечатление, что свои обещания она в общем-то выполняет.

Сосредоточенная всегда на чем-то одном, сейчас она все внимание отдавала ходьбе. Разговор состоится позже.

Дорога привела к даче, расположенной на южной стороне естественной плоской скалы, примерно в четверти расстояния от вершины холма. Дом был сложен из серебристо-серых бревен, метров семь длиной, старый, но крепкий, с остроконечной крышей. Рядом стоял открытый сарай с поленницей дров и древним джипом, еще военной окраски. Крыша сарая упиралась в скалу, а возле обрыва торчал туалет.

Я прошел за ней на веранду, где она, достав из облегающих брюк ключ, отперла дверь.

— Здесь гостиная и спальня. Там кухня. Плита дровяная. Есть приличный запас продуктов. Над домом, в скале повыше, бьет родник — вода в здешних местах очень ценится. В кухню проведен водопровод, вы, наверное, заметили трубы снаружи. Вода только холодная, но отличная. Аккумулятор в джипе наверняка сел, но, может, мотор заведется при спуске с холма. Поедете к бензоколонке, пусть приведут джип в порядок, расходы включите в счет. В шкафу найдете кое-какую одежду попроще. Думаю, она не будет вам слишком велика, как-нибудь обойдетесь.

— Миссис Йомен…

— Постельного белья нет, но одеял хватает и… В чем дело?

— Я не покупаю дачу. И снимать ее не собираюсь. Возможно, вообще здесь не задержусь. Давайте поговорим о деле, хорошо?

Она уставилась на меня с удивлением.

— Но кто-то ведь должен мне помочь. Зачем же вы приехали сюда, если…

— Миссис Йомен, я, как и порядочные девушки, тоже имею право делать выбор и принимать решение. Однажды некая миссис захотела, чтобы кто-нибудь убил ее мужа. Я этим не занимаюсь.

— Ничего подобного мне от вас не нужно. Френ Вивер — одна из лучших моих подруг. Она мне посоветовала…

— Знаю, знаю — написала мне. Ведь я ответил. Вы послали мне билет на самолет. Вы рисковали деньгами, я — своим временем. Сейчас мы должны выяснить, как пойдут дела дальше.

Положив чемоданчик на топчан, я достал плоскую бутылку.

— Виски без льда?

— Пожалуйста. Немного воды — половина наполовину. Увидите, какая она холодная.

Сначала она потекла с ржавчиной, однако быстро очистилась и, действительно, оказалась настолько холодной, что стыли пальцы. Приготовив напиток в двух разных стаканах, я принес их в гостиную. Она сидела на кожаной подушке, брошенной перед камином. В комнате было прохладно, и женщина накинула на плечи куртку, но шляпу сняла.

Я присел неподалеку на стульчик с кожаным плетеным сиденьем. Она подняла стакан со словами:

— За наш договор.

— Годится.

Мы выпили, и я начал первым:

— Я решил вслепую, не раздумывая, потому что был почти на мели, миссис Йомен.

Она встревожилась:

— Звучит… не очень обнадеживающе.

— Думаете, мало шансов на успех? Я человек весьма удачливый.

— Не понимаю.

— Работаю только тогда, когда кончаются деньги. А живу на заработанное, миссис Йомен. Расходую деньги сейчас, пока довольно молод и знаю, на что потратить. Власти считают, что я не работаю. У меня есть яхта, живу как вольная птица, но иногда приходится зарабатывать. К сожалению. Теперь вы понимаете мое положение?

— Кажется… надеюсь. Френ сказала…

— Что вас обманули с каким-то имуществом. Вы испробовали все способы, чтобы вернуть утраченное. Теперь попытаться должен я, если это вообще возможно. Если мне повезет, получаю половину.

— В моем случае, наверное, так не выйдет.

— Тогда давайте сразу же вернемся.

— Нет, подождите. Давайте я вам все расскажу. Моего отца звали Кэбот Фокс. Понимаю, вам это имя ничего не говорит. Но в здешних краях оно еще хорошо известно. Я была единственным ребенком. Мать умерла, когда мне было два года. Отец воспитывал меня как сына. Он умер двадцать лет назад — мне тогда было двенадцать, а ему сорок четыре года. Его самым близким и любимым другом был Джаспер Йомен. Когда папа умер, Джасу было тридцать восемь лет. Он стал душеприказчиком и моим опекуном. Ко мне относился с большой добротой и великодушием. Отправил меня учиться в хорошую школу на востоке, мистер Макги. Когда я окончила Вассар и начала работать в одном нью-йоркском журнале, он присылал очень щедрое содержание. В двадцать два года я влюбилась в женатого мужчину., и мы вместе уехали. Все оказалось большой ошибкой. В Париже его чувства испарились, и он быстренько вернулся к жене. Я пробыла там еще почти год. Начала пить, делала глупости и, наконец, заболела. Джас приехал за мной, отвез в Швейцарию и не уезжал, пока я не встала на ноги. Мне нужна была поддержка, уверенность, я хотела почувствовать, что кто-то меня любит. На обратном пути, прямо на пароходе, мы поженились. Это было девять лет назад. Сейчас Джасу пятьдесят восемь. До прошлого года наша жизнь была… вполне приемлема. Джас богат, удачлив и знает, что хочет. У него это первый брак. Детей мы не могли иметь — по моей вине, не из-за него. Год назад я влюбилась опять. Надеялась, что Джас окажется… разумным, но ошиблась. Я решила уйти от мужа. Отец оставил много денег, и я рассчитывала на них. То, что ежемесячно давал мне на расходы Джас, я принимала как доход со своего наследства, которым он распоряжался. Мне известно, что папа доверил ему большинство источников своих доходов. Когда мне исполнился двадцать один год, я стала получать полторы тысячи в месяц. Все они моментально расходились — я большая транжира, тут сказать нечего. Как я уже говорила, Джас был исполнителем завещания, и я потребовала у него отчета. Он поднял меня на смех. Объявил, что папино наследство уже несколько лет назад кончилось и он дает мне на расходы собственные деньги. Я потребовала показать документацию, хотя вряд ли смогла бы разобраться, даже если б он ее представил. А он утверждает, что папа очень неудачно вкладывал средства и еще до нашей свадьбы деньги пошли прахом.