Олег Агранянц - Последний ход за белой королевой

Мы с Биллом переглянулись. Мы оба догадались, что у нее в сумке.

Карина подошла к машине, вернулась с сумкой. Марина быстро открыла сумку, вынула оттуда пистолет. Маленький, блестящий, его я раньше у нее не видел. И сразу же выстрелила в воздух. Наташа на секунду остановилась, потом побежала быстрее. Еще один выстрел в воздух. Наташа почти добежала до леса. Раздался третий выстрел – и она упала лицом вниз.

Снова стало тихо.

– Надо посмотреть, что с ней, – Андрей спрыгнул в овраг.

За ним в овраг спрыгнула Карина. Мы с Биллом не торопились, мы знали, что с ней.

Первой подбежала Карина. Наклонилась над телом:

– Прямо в затылок.

Наташа лежала, распластавшись лицом вниз, до леса она не добежала метров пятьдесят.

Иногда теперь я закрываю глаза и вижу женщину. Она лежит на траве. Я не вижу ее лица, и оно мне кажется молодым. Белокурые волосы закрывают ее спину. Рядом с ней лежит борсетка. Руки она протянула вперед к лесу, добежать до которого не успела. А лес густой, темный. Груду камней перед лесом обтекает узенький ручеек. Рядом – озерко, величиной с подмосковную лужу; оно отражает холодное канадское небо. И вокруг трава, зеленая, очень зеленая.

Билл наклонился, вытащил из борсетки флакон, на две трети заполненный мутной жидкостью. Отвинтил стеклянную пробку, поднес флакон к носу:

– Это «Мефистофель».

И протянул флакон мне. Я тоже поднес его к носу: приторный жасминовый запах:

– Это «Мефистофель».

Билл подошел к ручейку и вылил содержимое флакона в ручей. Потом разбил флакон о камень и торжественно произнес:

– Всё.

– Всё, – согласился я.

Примечание. Евгений Николаевич ошибался. Небольшое и на этот раз последнее количество «Мефистофеля» еще оставалось. Об этом когда-нибудь расскажет его дочь.

Мы стояли молча возле тела, не зная, что делать дальше.

– Надо проверить, на ходу ли машина, – первым нарушил молчание Билл.

Мы поднялись вверх, дошли до «Лексуса». Бампер был сильно помят, но в остальном всё вроде бы в порядке. Андрей включил мотор, машина сразу же завелась.

– Я остаюсь здесь, – распорядился Билл. – Вызову своих, и мы уладим все проблемы. Вы возвращайтесь в Вашингтон. Машину почините в Вашингтоне.

– Мы с Женей сразу в Орландо, – решила Марина. – У нас там много дел.

– Правильно, правильно – одобрил Билл. – А вы, – он показал на Карину и Андрея, – за работу и учебу, как ни в чем не бывало.

Марина протянула Биллу пистолет:

– Будет лучше, если ты возьмешь его.

– Это правильно.

Мы простились с Биллом. Андрей сел за руль, я рядом с ним, мои дамы снова на заднем сиденье.

Через три часа мы уже подъезжали к Олбани.

– Надо бы перекусить, – предложил Андрей. – Миль через десять после Олбани будет отличная станция обслуживания. Я однажды там останавливался. – Он повернулся к женщинам: – Как дамы?

Карина кивнула головой: согласна. А Марина мирно спала. Андрей посмотрел на меня. Я понял его взгляд: пристрелила человека и мирно спит! Андрей – интеллигент, а меня моя спутница жизни к такому уже приучила.

На станции обслуживания перекусили хот-догами. И в путь. Утомительная дорога до Нью-Йорка, потом сумасшедшая гонка вокруг Нью-Йорка и наконец Нью-Джерси Пайк.

– Может быть, я поведу? – предложила Карина. – Андрей, наверное, устал.

Вместо ответа я спросил:

– А ты не хочешь записаться в школу, где готовят летчиков частных самолетов?

Карина замолчала, потом протянула:

– Поняла.

И больше не возникала.

– Нас прямо в Даллес, – дал я указание Андрею. – Машину завтра починишь и сдашь в Авис.

Простились у билетной кассы аэропорта.

На последний самолет до Орландо в семь пятьдесят пять мы успели. Дома будем к двенадцати.

Мы устроились в креслах. Марина взяла какой-то журнал, я прокручивал в голове события сегодняшнего дня.

– О чем ты думаешь? – спросила Марина.

– Об этой Наташе. Кто она такая. Откуда взялась. Где родилась.

– Где родилась, не знаю, но жила в Москве. Где-то в Измайлово. Однажды я провожала ее до метро Измайловская.

– Ты провожала ее до метро Измайловская? Вы были знакомы?

– Да. Ее фамилия Скворцова. Мы вместе работали.

– В ЦК?

– Нет.

– А где?

– Мы работали в том же учреждении, что и ты.

– Ты работала у нас в Комитете?

– У нас, у вас – какая разница. Работала. Сначала училась, потом работала.

– В каком подразделении?

– В спецподразделении «Л». Начальником ты был небольшим. Про такое подразделение мог и не знать.

Тем не менее, знал. Знал, что такое подразделение существует. «Л». «Ликвидация». Как-то на партактиве мне показали руководителя этого подразделения. Такой ладно скроенный мужичок в форме полковника. У нас мало кто носил форму. Мне даже называли его фамилию.

– Кто был вашим начальником?

– Полковник Максим Игнатович Волков.

– Ты его родственница?

– Дальняя.

Я вспомнил предупреждение любезного доктора Роберту Марронту. «Товарищ Ромеру просил передать вам, чтобы вы были осторожны с вашей спутницей, теперь женой. Она – Волкова, по-русски «filha do lobo», «дочь волка». Неужели бразильские коммунисты всё знали и хотели меня предупредить?! И еще он сказал, что она специально подготовлена.

– Ты была специально подготовлена?

– Да.

– Что это значит?

– Сначала у нас был общий курс. А потом, когда Максим Игнатович получал задание, нас начинали готовить на конкретного человека. Это называлось специальная подготовка.

– То есть готовили ликвидировать вполне определенного человека?

– Да.

– И ты получила задание ликвидировать определенного человека?

– Да.

– И кого ты должна была ликвидировать?

– Тебя.

Как обухом по голове. Я молчал, не зная, что сказать, а она продолжала:

– А кто тебя за язык тянул? Большие деньги перевожу и могу… девочки, пляж. Говорил? Говорил.

– Это мой непосредственный донес?

– Не донес, а сообщил. У тебя в деле написано.

– И ты получила задание.

– Да.

– Но не выполнила.

– Нет.

– Почему?

– Тогда никто не знал, что будет завтра. Все подыскивали себе теплые местечки. До меня дошло: все разбегутся, а я останусь одна в хрущевской однушке. Нужно было самой определяться. Я не хотела чего-нибудь особенного. Мне нужна была нормальная жизнь. С мужем.

– И увидев меня в Будапеште, ты сразу решила, что я подхожу для нормальной жизни?

– Решила я потом. Тогда у меня не было выбора. Ты был один, и ты мне понравился. Уже тогда в самолете я сказала себе: «Всё. Это мой муж, я его жена. Мы будем отличной парой».

– А каким способом ты должна была меня… ликвидировать?

– Да не собиралась я тебя ликвидировать! Зачем мне быть вдовой?! Дура я, что ли!

– Какой вдовой?

– У меня на руках был паспорт, где написано, что я твоя жена. Я тогда еще не знала, кто ты такой, но надеялась, что ты порядочный человек.

– И не ошиблась.

– Не ошиблась.

– Я понимаю, ты не собиралась выполнять задание. Но начальству нужен был план.

– План? Был план. Предполагалось, что я использую огнестрельное оружие.

– Хороший план. У тебя всегда в нужное время в сумочке оказывается пистолет. Разве не так?

– Ах, ты об этом. Карина мне рассказала, что около аэропорта Даллес есть оружейный магазин. Перед поездкой в Лейк-Плэсид я зашла туда и нашла финский пистолет ELP-десять. Разрешение на оружие у меня есть.

– И опыт есть.

– Стрелять меня научил отец. Он преподавал у нас физкультуру, а мальчишкам еще и военное дело. После школы Максим Игнатович взял меня в свою группу.

– И вместо стрельбы по тарелочкам учил стрелять по человечкам. Особенно по бегущей цели.

– Где бы мы с тобой были, если бы не научил! Забыл, как тогда на пляже в Бразилии…

– Стреляешь ты хорошо.

– Максим Игнатович стрелял лучше. Его похвалил сам Самоконов. Знаешь такого?

– Нет.

– Это снайпер. Эвенк. Он за время войны уничтожил почти четыреста немцев, в том числе одного генерала.

– Как я понял, отец твой в ЦК не работал.

– Не работал. А то, что я тебе говорила, и у нас и у вас называется легендой.

– Он еще жив?

– Давно умер.

– А мать?

– Она нас с отцом бросила, когда мне было пять лет. Где она, не знаю.

– И то, что ты мне рассказывала о своей работе в ЦК, тоже легенда.

– Нет. Помнишь, Кузякин говорил тебе, что встречал меня в ЦК у Янаева.

– Помню.

– Я там стажировалась больше года.

Я вспомнил про письмо, которое случайно прочел ночью в гостинице.

– Твои отношения с Янаевым были не только служебными?

– Ты хочешь спросить, была ли я его любовницей. Нет. Не была. Почему ты спрашиваешь?

– Видишь ли… Однажды я случайно прочел адресованное тебе письмо.

– Ты прочел это письмо случайно, потому что я положила его так, чтобы ты его нашел. И не спала до тех пор, пока не увидела, что ты его читаешь.

– Я думал, ты спишь.