Картер Браун - Пираты из Гонконга

На следующее утро я захватил с собой водонепроницаемый фонарь, и мы начали обследовать норы в скалистом шельфе. Мы обнаружили несколько существ, похожих на осьминогов, чьи желтые глаза сверкали в расщелинах; а потом они, в целях защиты, выпускали в нашу сторону жидкость, похожую на чернила, и скрывались из виду. Мы видели также липкие длинные водоросли, которые хватали нас за лодыжки. Водоросли были холодные — прикосновения смерти. Но чемодан мы так и не нашли.

После легкого ленча и нескольких сигарет мы снова спустились вниз и нашли самое глубокое отверстие. Оно скорее походило на подводную пещеру. Я завис у входа и включил фонарь. Рассеянный луч света выхватил из тьмы часть пещеры. В следующий момент на меня двинулось что-то черное. Я запаниковал, отчаянно заработал ластами. Спрут проплыл так близко от меня, что я мог бы дотронуться до него рукой. Я смотрел, как он, пульсируя всем телом, проплыл мимо меня и исчез. А потом увидел Тесс, глаза которой блестели под маской. Она указала рукой вверх, как бы давая понять, что пора подниматься. Но я покачал головой и указал на пещеру. По крайней мере, мы знали, что спрута там уже нет. А если мы отложим поиски, то он может вернуться.

Я развернулся и поплыл в пещеру, держась в футе над дном, покрытым толстым слоем песка и моллюсками. В нескольких футах от меня пещеру переползал огромный омар, и я пустил слюнки, представив его, приготовленным по-ньюбургски. Я продвигался вперед и слева от себя увидел на «полу» пещеры бугорок, весь покрытый ракушками.

Приблизив фонарик как можно ближе к бугорку, чтобы получше осветить его, я в первый момент не поверил своим глазам. Потому что увидел ручку чемодана. Я потянул за нее, но она не поддавалась. Тогда я вынул нож из ножен, прикрепленных к моему бедру, и начал отбивать ракушки, которые посыпались на «пол» пещеры. Почувствовав руку Тесс на своем плече, я поднял глаза. Она знаками показала мне, что подержит фонарь, чтобы я мог орудовать ножом, используя обе руки.

Не знаю, сколько времени я возился, — может, пять минут, а может быть, и все двадцать. Но наконец вытащил чемодан.

Мы выбрались из пещеры, и я понял: нет никаких признаков того, что спрут возвращается к себе. Мы двинулись по направлению к якорному канату. Я не сразу нашел его, потом увидел и подплыл ближе. Но тут заметил кое-что еще. Якорный канат, тянувшийся кверху, не был туго натянут, как раньше. Было очевидно: его обрубили.

Тесс тоже все поняла. Она взглянула на меня, и в ее глазах читался вопрос. Я передал ей чемодан. Объяснил жестами, что поднимусь и посмотрю, что происходит наверху. Я испытывал неприятное чувство: по спине моей пробежали мурашки. Ведь меня, возможно, уже поджидали с пулеметом, чтобы прошить очередью.

Я осторожно выглянул на поверхность, но в первый момент ничего не заметил, потому что меня с головой накрыла волна. Потом волна спала, и я все ясно рассмотрел. Джонка находилась в двадцати футах от меня и медленно дрейфовала; Леунг стоял у руля, а Корво не было видно. Я покрутил головой и осмотрел залив. Рыбацкие джонки по-прежнему находились на значительном удалении, и ни одна из них не пыталась к нам приблизиться. Наконец я глянул через плечо и увидел серый моторный катер, который шел через залив, направляясь прямо к нашей джонке. Он был еще далеко, но шел на хорошей скорости. Я снова нырнул и энергично закивал Тесс, чтобы она следовала за мной. Потом поплыл под водой к тому месту, где дрейфовала наша джонка. Оказавшись прямо под ней, я указал большим пальцем вверх. Тесс кивнула, и я вынырнул на поверхность. Я немного просчитался, но, к счастью, мы вынырнули футах в тридцати за джонкой, так, что она двигалась к нам, а ее корпус скрывал нас от тех, кто находился на моторном катере.

Леунг заметил нас, пробежал на нос джонки и бросил нам канат.

Когда нос джонки надвинулся на нас, я взял Тесс за руку. Другой рукой схватился за канат. Леунг опустился на колени возле борта, готовый нам помочь. Тесс передала ему чемодан и фонарь и поднялась по канату. Леунг схватил ее за плечи и вытащил на палубу. Я тоже стал подниматься по канату, и сильные руки Леунга помогли и мне взобраться на палубу. Тесс схватила чемодан и кинулась под навес. Я сбросил маску, акваланг и ласты и последовал за ней.

Корво смотрел на меня сияющими глазами.

— Вы нашли его! — задыхаясь, проговорил он.

— Да, нашли, — проворчал я. — И если патрульщикам на этой лодке не понравится вид Леунга, мы будем владеть им не более десяти минут.

— Вы нашли его, — повторил он. — Давайте быстрее откроем!

— Не сейчас! — прорычал я.

Леунг сверху закричал:

— Хозяин!

— Да, Леунг?

— Они подходят ближе. Что мне делать?

— Скажи им, что твой брат болен и лежит внизу. Скажи им, что думаешь, тиф…

— Да, хозяин.

— И брось сюда тот самый ключ.

Ключ, звякнув, упал на пол. Я схватил его, отпер шкафчик и вынул оттуда пулемет «бреда». Тесс смотрела на меня расширенными глазами.

— Пулемет! — задохнувшись, сказала она.

— А вы догадливы, — проворчал я. — У вас есть оружие?

— Нет, — ответила она. — Но у Филиппа есть. Корво, сделав над собой усилие, отвел глаза от портфеля. Потом сунул руку в карман и вытащил оттуда автоматический пистолет.

— Вот он, — сказал он.

— Возможно, вам придется им воспользоваться. Тесс, вон в том шкафчике мой «люгер». Вы владеете оружием?

— Конечно. — Она прошла к шкафчику.

— А вы знаете какие-нибудь молитвы? Они тоже помогают, — добавил я.

Частый перестук машин на катере становился все громче, затем перешел в крещендо и вдруг оборвался. Мы напряженно прислушивались. Грубый голос окликал нас. Потом послышался ответ Леунга.

— Что он говорит? — прошептала Тесс.

— Спрашивает Леунга, что он делает так близко от берега. А Леунг отвечает, что у него заболел брат и он думает — тиф.

— А они поверят?

— Мы это скоро узнаем.

Я слышал голос офицера на катере. Он не был удовлетворен ответом. И собирался перебраться на джонку, чтобы лично посмотреть, что к чему. Я сказал об этом Корво и Тесс.

— Так нам придется драться?

— Возможно, — сказал я. — Будем надеяться, что он сойдет на джонку один, как и обещал.

Минуту спустя борт катера ударился о джонку. Прямо над нами послышались тяжелые шаги.

— Твой брат там, внизу?

— Да, начальник, — ответил Леунг.

— Я хочу на него взглянуть!

Я знаком показал Тесс и Корво, чтобы они отошли подальше. Сам же прижался к переборке. Ноги офицера в белых форменных брюках возникли прямо передо мной. Потом появилось туловище и наконец — лицо. Он держал в руках автоматический пистолет, но тут же бросил его, когда я ткнул его в живот стволом пулемета. Офицер уставился на меня, выпучив глаза.

— Ну ты, отродье, — проговорил я вполголоса. — Будешь делать, что я скажу, или этот пулемет распилит тебя надвое!

— Да, — ответил он, и его кадык спазматически дернулся.

— Прикажи своим людям перейти на джонку. Всем до одного. Если они не перейдут, тебе конец, ты понимаешь?

— Да, понял, — прохрипел он.

— Тогда командуй!

Офицер высунул голову над поверхностью палубы и прокричал приказ. Я ценю в китайских моряках одно качество: между собой они могут быть товарищами, но это никак не влияет на воинскую дисциплину. Уже через полминуты семеро моряков выстроились на палубе нашей джонки.

— Очень хорошо, — похвалил я офицера. — Теперь мы выйдем на палубу. Прикажи своим матросам не сопротивляться. Я нервный человек, сын тысячи дьяволов, и мне достаточно только один раз надавить пальцем на спусковой крючок. — Кантонский диалект прекрасно подходит для подобных заявлений.

Я кивнул Корво и Тесс, чтобы они следовали за мной. Мы выбрались на палубу, и я остановился позади офицера, ткнув ему в спину ствол пулемета. Офицер же уговаривал своих людей не оказывать сопротивления. Катер, привязанный к джонке канатами, медленно дрейфовал вместе с нею. Я подозвал Корво и передал ему пулемет.

— Держите их под прицелом, — сказал я. — Я собираюсь выбросить их катер на берег. А Деунгу скажу, чтобы он подвел джонку и забрал меня. О'кей?

— Конечно, — сказал он. — Вы действуете отлично, Кэйн.

— Благодарю вас, — проворчал я.

Я взял пистолеты — его и Тесс — и перешел на борт катера. Поднялся на мостик. Затем сказал Леунгу, что собираюсь делать, и он отпустил канаты. Я перевел рукоятку машинного «телеграфа» на «полный вперед», и катер быстро набрал скорость. Я направил его к скале, которая возвышалась над песчаным пляжем примерно в четверти мили от джонки. Катер развил скорость не менее двадцати узлов. В самый последний момент я отпустил штурвал и повис на краю мостика.

Когда нос катера врезался в скалу, раздался ужасный треск разваливающегося на части корпуса. Я еле устоял на ногах. Потом слез с мостика и по наклоненной палубе направился к люку машинного отделения. Я подошел как раз в тот момент, когда китаец в синей робе и со ссадиной на лбу вылезал из люка с выражением крайнего изумления на лице. Он медленно поднял голову и увидел меня. Я сунул ему в лицо «люгер» и сказал на кантонском диалекте несколько слов, которые могли бы быть переведены на приличный язык как «убирайся вон»!