Ричард Пратер - Гнездо разврата

Она улыбнулась и тихо сказала:

— Немного больше тридцати пяти дюймов.

Я опустил глаза ниже.

— Двадцать три.

Я опустил глаза еще ниже.

Она промолчала, поэтому, выждав минуту, я посмотрел ей в глаза. Она улыбнулась, и я спросил:

— Никаких данных?

— Сделайте еще одну попытку. Я не поняла, куда вы смотрите?

— Ах вот в чем дело! Ну, знаете...

Она прервала мои логические построения, сказав:

— Тоже тридцать пять. Ну как?

Я улыбнулся в ответ:

— В норме.

Кто-то хлопнул меня, по плечу как раз вовремя, прежде чем я окончательно запутался. Я повернулся.

Это был Рауль.

— Привет еще раз, Шелл, — сказал он. — Доволен, что пришел?

Я кивнул, а он добавил:

— Я вижу, ты уже добрался до нашей звезды?

— С такими звездами фильму гарантирован успех.

— Благодарю вас, сэр, — сказала Элен.

Между тем Дженова и Своллоу продолжали колдовать над бумагами у рояля. Своллоу возвышался над коротышкой продюсером, и они отличались не только ростом. Своллоу был голливудским сценаристом, который явно старался выглядеть и действовать, как подобает голливудскому сценаристу. А выглядел он рядом с Дженовой, одетым в темный однобортный костюм, сущим попугаем. Своллоу был медлителен в разговоре и движениях; сорокапятилетний же Дженова, напротив, был живчиком, трещавшим как пулемет; он двигался быстро и импульсивно, люди такого типа обычно бегают по эскалатору. В данный момент он размахивал листком бумаги, зажатым в левой руке, и нервно прищелкивал пальцами правой, страдая от избытка энергии. Его наиболее приметной чертой были гигантские черные брови, то и дело взлетавшие вверх во время словесных извержений. Я слышал, что он поклонялся только одному богу — деньгам. Как и для многих других, деньги и связанная с ними власть были его всепоглощающей страстью. Готов поспорить, он жил на лекарствах.

Я кивнул в сторону двух мужчин у рояля и спросил Рауля:

— Бизнес?

— Да. Он пришел, когда все уже были в сборе. Конечно, в такой непринужденной атмосфере Дженова чувствует себя не в своей тарелке. Он позвонил по поводу каких-то срочных изменений в сценарии, и мне пришлось пригласить его сюда. — Рауль ухмыльнулся. — Не стану же я покидать своих гостей!

Улыбка осветила его довольно невыразительное лицо, и, как всегда, мне захотелось улыбнуться ему в ответ. Он был почти одного роста со мной, но более худощав, с густыми аккуратно подстриженными усами над длинной верхней губой. Мы с Раулем никогда не обменивались любезностями, хлопая друг друга по спине, но симпатия явно была взаимной.

— Опять изменения в сценарии, Рауль? — спросила Элен.

— Боюсь, что да. — Он повернулся ко мне: — Мы перерасходовали бюджет. Лучше бы Луи утрясал все вопросы в рабочее время. — Он снова усмехнулся и передернул худыми плечами. — Так или иначе, выход найден, ну и черт с ним. Давай выпьем по двойной.

Он отошел, а я несколько минут разглядывал гостиную. Странная мысль снова пришла мне в голову. Я повернулся к Элен:

— Вы не замечаете ничего необычного?

— Необычного?

— Да, нечто странное, экстраординарное, непривычное.

— В Рауле?

— Не только в Рауле. Во всей атмосфере сегодняшней вечеринки.

Едва войдя в гостиную, я сразу же почувствовал какую-то натянутость и неестественность. И это чувство не покидало меня, несмотря на взрывы хохота и веселое настроение всех присутствующих, включая меня самого. Казалось, гости смеются нарочито громко и нарочито весело хлопают друг друга по спине. За этой нарочитостью скрывалась напряженность, которая обволакивала гостиную, пробуждая тревогу в сердцах собравшейся в ней праздной публики.

— Не знаю, возможно. А в чем это выражается? — медленно проговорила Элен.

— Как вам сказать... Вроде бы все нормально, но похоже... — Я пытался подыскать подходящее слово. — Похоже на поминки, понимаете? Нужно напиться, чтобы повеселеть. Как будто все притворяются.

Она отхлебнула глоток коктейля.

— Ну это уж слишком. Но народ, действительно, подобрался странный. У каждого свои проблемы. Взять, к примеру, Рауля. Вы, наверное, знаете, что его жена сейчас в Тахо.

Я знал, что Рауль открыто и беззастенчиво гонялся за юбками, и в конце концов его жена Эвелин не выдержала и четыре или пять недель назад отправилась в Тахо. Тахо последнее время заменило собой Лас-Вегас и Рино для многих голливудских пар, которые хотели быстро покончить с формальностями. Я достаточно хорошо знал Рауля и понимал, что это вовсе не входило в его планы, но с тех пор как Эвелин уехала, он стал еще пуще гоняться за юбками, а его пирушки становились все более частыми и продолжительными.

— У Дженовы проблемы с деньгами, — продолжала Элен. — Жена Кинга судится с ним из-за их двоих детей. И даже у Своллоу есть проблемы. — Она помедлила секунду и добавила: — Так, по крайней мере, мне кажется.

— Ну а у вас? — спросил я. — Есть какие-нибудь проблемы?

— Да, — решительно заявила она. — Мы прекрасно проводили время, пока вы внезапно не сделались серьезным. Вы догадываетесь, что испортили мне удовольствие от беседы?

Я усмехнулся.

— Извините, Элен. Можно мне начать сначала? Как вы поживаете, мисс? Я собираюсь основать тут нудистскую колонию, требуются нудисты. У вас есть предложения?

— Вот так-то лучше, — живо отозвалась она. — Записывайте меня. Где она будет находиться?

— Учредительное собрание состоится в отеле «Спартан», Голливуд. Как раз напротив загородного клуба «Уилшир», лучшего места не придумаешь.

— Только слишком уж многолюдное. Вы, наверное, живете в «Спартане»?

— Верно. Вы станете королевой нудистской колонии Шелла Скотта.

Она рассмеялась:

— А кто будет королем? — И, взмахнув ресницами, добавила: — Можете не отвечать. Но, кажется, вон тот Кинг-Конг захочет вступить в нашу колонию.

— Дуглас? Не выйдет. Я принимаю заявления только от человеческих существ. — Я взглянул в его сторону и с удивлением обнаружил, что он свирепо сверлит меня глазами. С чего бы это?

Она тоже посмотрела на Дугласа Кинга и помахала ему рукой, тихо пояснив:

— Я ему нравлюсь. Мы провели вместе пару вечеров, приняв, конечно, необходимые меры предосторожности из-за его тяжбы с женой. Между нами нет ничего серьезного, хотя он и пытался. И даже очень пытался. Наверное, он опасается, что вы займете его место.

— У него есть для этого основания?

Она улыбнулась, но ничего не ответила.

— Черт возьми, — сказал я, — у него на коленях наша исполнительница канкана.

— Ну и что? — возразила она. — Он же мужчина. — Видимо, в ее глазах это было достаточным основанием.

Я взял Элен за руку и притянул ее к себе.

— Послушайте, солнышко, — сказал я. — Надеюсь, вы не из тех кровожадных созданий, которым нравится, когда мужчины из-за них устраивают гладиаторские бои.

Она встряхнула своей серебристой головкой.

— Нет, совершенно определенно, нет. — Подавшись всем корпусом вперед, она коснулась моего правого уха. — А что, вы его боитесь?

Я снова взглянул на Кинга и ответил:

— Совсем чуть-чуть.

Я встречал его несколько раз в городе, но мы не были знакомы, и видел один из его фильмов, в котором он убивал крокодилов, подвешивая их за хвосты или что-то в этом роде. Его угрюмая, свирепая физиономия была по-своему красива, и еще он был отвратительно чванлив. В нем было шесть футов сплошных мускулов. И он был явно не прочь поиграть ими. Вот и все, что я знал о нем, помимо полученной от Элен информации о судебном процессе из-за детей. Мне всегда казалось, что его дети должны обитать в зоопарке, но, видимо, они были вполне человеческими существами. И он, стало быть, не хотел отдавать их жене.

Элен наконец отпустила мое ухо.

— А вы не похожи на человека, которого легко напугать.

Я ухмыльнулся.

— Думайте что хотите. Но если ему захочется поглумиться надо мной, я спущу с него шкуру.

Она залилась смехом в ответ на мое хвастовство, а я допил свой коктейль и сказал:

— Я, кажется, недобираю по части выпивки. Когда начался этот бал?

— Примерно в два. Так что вы не так уж и отстали.

— Я, конечно, наверстаю, но не странно ли устраивать роскошную пирушку до завершения съемок?

— Да. Но поэтому-то мы и начали так рано. Чтобы пораньше разойтись по домам и завтра снова за работу. В отличие от студий «МГМ» или «XX век», у нас меньше формальностей. Мы собирались здесь и в четверг вечером, но тогда это была сугубо деловая встреча.

Кажется, она что-то вспомнила, потому что слегка насупила брови.

— Знаете, — сказала она, — лучше бы вы не упоминали о странностях и поминках. Вы навели меня на мысль, что все присутствующие здесь не могут прийти в себя после беседы с полицией. Может быть, в этом причина?