Джеймс Чейз - Лечение шоком

Я вздрогнул, глядя на него.

– Что вы сказали?

– Аптекарь продал цианид в гранулах. Чтобы воспользоваться этой отравой, ее вначале нужно было растворить в воде или в виски. Смерть от цианистого калия наступает мгновенно. Но около тела не было бокала. Это отсутствие бокала опровергает версию о самоубийстве, и, таким образом, дела миссис Делани складываются весьма печально. Бус считает, что она подмешала цианид в виски, но по какой-то причине убрала бокал, после того как Делани был уже мертв. Это характерная ошибка большинства преступников.

Только сейчас я вспомнил о бокале, который лежал рядом с рукой Делани. Я боялся, что эта деталь вызовет подозрение у коронера, так как тот может заподозрить, будто Делани был алкоголиком. Именно по этой причине я и убрал бокал.

– Там был бокал, – сказал я. – Я нашел его рядом с рукой Делани. Я поднял его, вымыл и поставил на кухне.

Джефферсон выпрямился, с удивлением глядя на меня.

– Это действительно так?

– Конечно. Я же не буду лгать о такой важной детали. Я не знаю, почему я сделал это. Возможно, я хотел избежать на судебном разбирательстве разговоров о том, что муж мадам Делани был пьяницей. Поэтому я и убрал бокал со следами виски.

Джефферсон откинулся на спинку кресла, задумчиво поглаживая усы.

– В настоящий момент я уже не являюсь представителем закона, – сказал он. – Так что мое слово вряд ли что изменит. К тому же я сомневаюсь, что Бус поверит вам. Тем более, вашей истории не поверит суд присяжных.

– Но ведь это правда! – выкрикнул я. – Я могу заявить это под присягой!

Некоторое время шериф задумчиво смотрел на луну, нахмурившись, потом сказал:

– Как я уже говорил вам, Риган, я больше не являюсь представителем закона, так что все, что я говорю, не имеет значения. Но если бы я оставался шерифом, то начал бы подозревать вас. Я действительно заподозрил бы вас и миссис Делани в преступлении.

Меня вначале бросило в жар, потом в холод.

– Что вы хотите этим сказать?

– Ничего особенного. Но вот вам мой совет: рано утром отправляйтесь в Лос-Анджелес и поговорите с ее адвокатом. Это очень смышленый и изворотливый парень. Уж он сообразит, как поступить в подобном случае.

– Да. Но послушайте, я не понимаю…

– Может быть, будет лучше, если вы не расскажете Бусу о бокале, – продолжил Джефферсон, не глядя на меня. – Разумеется, если вас прямо спросят об этом, надо будет говорить правду, но самостоятельно лучше не делать подобного заявления. Вначале переговорите с Маклином. – Он повернулся ко мне. – Пока вы не встретитесь с ним, не пытайтесь ничего предпринимать.

– Хорошо, я сделаю так, как вы сказали.

Он кряхтя поднялся на ноги.

– Я не верю, что она убила мужа, – еще раз повторил он. – Она прекрасная женщина. Она никак не могла отравить его. Но тем не менее что-то не так во всей этой истории. Если Делани не смог снять эту заднюю стенку, значит, это сделал кто-то другой. И этот кто-то – мужчина. Женщина никогда не смогла бы додуматься до такого. Я очень рад, что уже не шериф и не веду следствия по этому делу.

Он кивнул, спустился по ступенькам и сел в машину. И лишь когда его машина исчезла за поворотом, до меня дошло, что он не подал мне руки на прощание. Это было в первый раз с тех пор, как я узнал его.

На следующее утро я отправился в Лос-Анджелес, чтобы повидаться с Георгом Маклином.

Он молча выслушал мою историю о том, как я нашел бокал возле руки Делани.

– Я думаю, это положит конец подозрениям в отношении миссис Делани, – закончил я свой рассказ.

– Я так не думаю, но все же это существенная помощь. Очень обидно, что вы не вспомнили об этой улике раньше. Ваше заявление имело бы гораздо больший вес, если бы вы сообщили Бусу о бокале немедленно, как только стало известно, что Делани отравился. Но что поделать. Я хочу, чтобы вы немедленно отправились в департамент полиции и сделали заявление. Важно, чтобы вы сделали это заявление добровольно, прежде чем вас об этом спросят конкретно.

– Я немедленно еду в полицию, – сказал я, поднимаясь.

– Минутку, мистер Риган, – он пытливо смотрел на меня. – Должен вас предупредить, что свидетельство подобного рода имеет ценность лишь тогда, когда свидетель лицо совершенно незаинтересованное. А вы лицо незаинтересованное?

Я невольно отвел глаза в сторону.

– Я очень хочу, чтобы миссис Делани осталась на свободе, так что в этом вопросе я лицо очень даже заинтересованное.

– А вот об этом не надо! Я совершенно не это имел в виду, – возразил Маклин. – Если вы только заикнетесь о том, что нашли бокал, вы немедленно окажетесь в центре внимания. Ваше заявление обрушит карточный домик обвинений, выдвинутых полицией против миссис Делани. Опять же, это заявление весьма запоздало, и у вас нет конкретных доказательств того, что вы действительно говорите правду. Бус немедленно вообразит, что все это вы говорите лишь для того, чтобы вытащить миссис Делани. Само собой, он тут же поймет, что между вами что-то было, и превзойдет самого себя, чтобы разыскать доказательства вашей связи. И, как мне кажется, у него есть шансы на успех, не так ли?

С запоздалым сожалением я вспомнил о вечере с Хильдой, который мы провели в итальянском ресторане. Было чистым безумием появиться там с ней!

Это – очень большое упущение с моей стороны, но кто же мог предположить, что события развернутся так стремительно, да к тому же еще и в таком невыгодном для нас обороте.

– Я был в дружеских отношениях с миссис Делани, – осторожно сказал я. – Ее муж, вне всякого сомнения, догадывался об этом. Однажды я даже пригласил ее в ресторан, но это было лишь раз, когда мы появились в обществе вместе.

– Никто из ваших знакомых не мог вас там увидеть?

– Нет. Это весьма уединенный ресторан, и я уверен, что никто из наших общих знакомых не мог быть там в тот вечер.

Некоторое время он молчал, затем пожал плечами.

– Что ж, можно рискнуть. Даже если вас конкретно спросят о том, в каких вы отношениях с миссис Делани, вы можете сказать, что в достаточно дружеских и однажды, встретив ее в Лос-Анджелесе, даже пригласили пообедать. Понимаете, мистер Риган, для миссис Делани в настоящий момент сложилась весьма щекотливая ситуация. До настоящего момента я утверждал, что она все время вела себя в высшей степени положительно и никоим образом не была замешана ни в каких скандалах. Я хочу показать ее на суде присяжных только в самом выгодном свете, как женщину, глубоко преданную своему мужу, несмотря на то, что он инвалид. Я хочу особенно подчеркнуть, что она осталась с ним и ухаживала за ним все эти долгие четыре года, хотя он все это время был прикован к инвалидной коляске. Даже тогда, когда он избил ее, она изменила первоначальное мнение и решила вернуться к нему, руководствуясь лишь чувством сострадания к мужу. Но, если появятся доказательства того, что миссис Делани обманывала мужа еще при его жизни, спасти ее будет практически невозможно.

– А вы думаете, что ее можно спасти? – беспокойно спросил я.

– Будем надеяться. Если бы я располагал некоторой суммой денег, я бы смог обратиться к Лоусону Ханту с просьбой о помощи. В подобной ситуации может помочь только адвокат высочайшего класса.

– И сколько же это будет стоить?

Маклин безнадежно пожал плечами.

– Думаю, около пяти тысяч долларов.

– И за эту сумму он сможет убедить суд присяжных в ее невиновности?

– Если не сможет он, тогда никто этого не сможет.

Я не колебался.

– О'кей, вы можете обратиться к нему.

Маклин перестал барабанить пальцами по столу и удивленно глянул на меня.

– Повторите, не понял.

– Куда уж более конкретно. Я оплачу все ваши расходы.

– Итак, если я вас правильно понял, вы берете все расходы по защите миссис Делани? – недоверчиво спросил Маклин.

– Совершенно верно. Я смогу наскрести пять тысяч долларов, но ни цента больше.

Я знал, что буду вынужден продать практически все, но это не могло меня остановить. Ведь именно я поставил Хильду в столь щекотливое положение, и кому как не мне надо было ее оттуда вытащить.

– Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, как трудно будет помочь миссис Делани, особенно, если узнают, что именно вы финансируете ее защиту?

– Нет нужды афишировать это. Вы договоритесь с Хантом, а я оплачу его услуги.

– Нет проблем. Как мне разыскать вас?

Я сказал ему свой номер телефона.

Записав его, Маклин произнес:

– Итак, теперь вам необходимо сходить в полицию.

– Само собой.

Я чувствовал на себе его пытливый взгляд, но меня это не волновало. Покинув контору адвоката, я поехал в департамент полиции.

Мои нервы шалили, когда я спросил лейтенанта Буса, но они были на пределе, когда я вошел в его кабинет.

Бус, как всегда с трубкой в зубах, стоял возле окна, равнодушно наблюдая за снующими внизу пешеходами. Он хмуро глянул на меня, едва я переступил порог его кабинета.