Джеймс Чейз - Кто останется жив – будет смеяться

Гленды нигде не было.

Бледные, слабые солнечные лучи проникли через занавеси. В кухне включился холодильник. Я вздрогнул и посмотрел на часы. Пять часов сорок пять минут. Я был в отчаянии. Я приехал слишком поздно, чтобы спасти Гленду. Значит, Бенни убил ее и зарыл в мое отсутствие. Опасения, что Клаус прикажет убить ее, оправдались. Я думал о ней, единственной желанной женщине. Я вновь видел ее волосы, глаза, великолепное тело. Ее зарыли где-то здесь. Мне нужно найти ее могилу! Я поднялся, вышел на утренний свежий воздух и осмотрелся. В сарае? Я вошел в сарай и замер. Фургон! Он стоял посередине сарая. Я подошел и заглянул внутрь через ветровое стекло. Униформа лежала там. Через час или немного позднее эти два человека начнут действовать. Если они, как предусмотрено, приведут фургон в банк и не смогут проникнуть в него, что станут делать? А вдруг они попытаются войти в банк, тогда охранник их заметит. Поднимет ли он тревогу?

Мой мозг лихорадочно работал. Необходимо срочно найти могилу Гленды. Я осмотрел все в сарае, но наверняка ее похоронили не здесь. Внезапно я услышал шум подъезжающей машины. С сильно бьющимся сердцем я стоял, держа в руке пистолет, потом выглянул наружу. К моей машине подъехал старый «крайслер», и из него вышли двое мужчин, которые должны были сыграть роль охранников при фургоне. Они замерли, увидев меня. Я поприветствовал их взмахом руки. Они видели меня с Гарри, и я надеялся, что они примут меня за члена банды, поэтому пошел им навстречу. Более высокий подозрительно посмотрел на меня и спросил:

– Все идет нормально?

Я почувствовал облегчение. Они наверняка думали, что я работаю на Клауса.

– Операция отменена, – заявил я, держа палец на спусковом крючке. – Патрон приказал мне приехать сюда и предупредить вас. Забудьте об этом.

Они переглянулись.

– Вы хотите сказать, что фургон не понадобится?

– Точно. Операция не состоится.

Маленький агрессивно спросил:

– А деньги вернуть?

– Деньги ваши.

Они посмотрели на меня, потом, улыбаясь, переглянулись.

– Прекрасно. Скажите патрону, если мы ему понадобимся, то всегда в его распоряжении.

– Я ему передам.

Они сели в машину и уехали.

Целый час я провел, осматривая ранчо. Нигде не обнаружил свежевскопанной земли. Разбитый и уставший, я вернулся в гостиную. Было семь часов. Я рухнул в кресло и несколько минут предавался своей печали. Неужели она мертва? С тоской я вспомнил мгновения, которые провел с ней. Бегство вместе с Глендой было бы волнующим приключением, но перспектива бежать одному меня страшила. Я размышлял о ситуации, в которой находился. Клаус и трое его сообщников заперты в зале с сейфами. У них нет никаких шансов выбраться оттуда, но у меня тоже плохие шансы. Как только вмешается полиция, она поймет, что я единственный, кто мог открыть двери самого надежного банка в мире. Вдруг мне стало все безразлично. Без Гленды я чувствовал себя не способным жить в постоянном страхе. Я пришел к мысли: надо повидать Браннигама. Следует все ему объяснить, он моя единственная надежда. Я не мог ждать до среды, когда он появится в банке. Вечером я должен предупредить Менсона о бандитах в зале, но прежде всего необходимо переговорить с Браннигамом. Нужно его побыстрее найти. Я знал номер его личного телефона. Забыв с перепугу, что еще только без десяти восемь, я набрал номер и через некоторое время услышал сонный голос:

– Кто это?

Я много раз встречался с его женой на коктейлях. Высокая, худая, молодящаяся дама лет пятидесяти, с черными, цвета вороного крыла волосами, она денно и нощно пеклась о своем здоровье. Я узнал ее голос.

– Извините меня, миссис Браннигам. Это Лукас.

– Ларри Лукас? Не ожидала. Я уже месяц вас не видела. Как поживаете, Ларри? Все в порядке, надеюсь? Если бы я имела возможность сказать то же… – Когда Мэри Браннигам начинала говорить, ее невозможно было остановить. – Противный мальчишка! Вы меня разбудили. Позвольте вам сказать одну вещь, Ларри. Уже вечность я так хорошо не спала. Вы понимаете? По-настоящему не спала. У меня болят ноги, Фаррелл храпит, и я целыми ночами не смыкаю глаз. Понимаете? Я, представляете, консультировалась у доктора Шульца, и он утверждает, что я в хорошем состоянии. Какая глупость! Я с трудом двигаюсь. Что вы об этом скажете, Ларри? Фаррелл говорит, что я истеричка. Представляете себе, истеричка! Вчера вечером, против воли, представляете себе, Ларри, а у меня сильная воля, я все-таки, против воли, приняла три таблетки снотворного. И знаете, из-за этих проклятых таблеток я не сомкнула глаз! Никакого действия. Я ужасно страдала… Боже! Как можно страдать! Вы верите в Бога, Ларри? Я обратилась к Богу и в результате заснула. В первый раз за многие месяцы я спала до вашего звонка. И вот вы меня разбудили!

– Миссис Браннигам, – сказал я, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать на нее, – прошу прощения за то, что разбудил вас, но мне необходимо поговорить сейчас с мистером Браннигамом. У меня очень серьезное дело.

– Вы хотите поговорить с Фарреллом?

– Да, миссис Браннигам.

По моему лицу тек пот.

– Вы говорите, это серьезно?

– Да, миссис Браннигам, очень серьезно.

– Разве сегодня не воскресенье, Ларри? Сегодня понедельник? Боже, я уже совершенно проснулась. Если понедельник, то должен прийти парикмахер в девять часов. Я так занята…

– Сегодня воскресенье.

– Не кричите, Ларри. У меня испорчены нервы, если сегодня воскресенье, то что может серьезное произойти в банке? Он же закрыт. По крайней мере, я так думаю.

Я с трудом сдерживался.

– Мне нужно обязательно поговорить с мистером Браннигамом. Не скажете ли мне, как я смогу это сделать?

– Он уехал, и я не знаю куда, играть в гольф. Вы же знаете Ф.Б. Когда он не занимается делами, то играет в гольф. Я вспоминаю, как однажды мы болтали с Джерри Фордом, и он тоже просил меня найти Фаррелла. А муж мне никогда ничего не говорит. – Ее тон стал обиженным. – Знаете, временами Фаррелл ведет себя как все мужчины после двадцати пяти лет супружеской жизни.

– Вы не знаете, где я могу найти его?

– Если дело серьезное, хотя я не понимаю, какое может быть серьезное дело в воскресенье, спросите у его секретарши. Она в большей степени в курсе дел моего мужа, чем я. Это ужасно, правда? Девчонки знают больше…

– Спасибо, миссис Браннигам, – прервал я разговор и повесил трубку.

Я нашел номер телефона Лоис Шелтон в телефонном справочнике. Через минуту я дозвонился.

– Это Ларри, Лоис. Мне нужно срочно связаться с мистером Браннигамом. Вы не знаете, где он?

– Это действительно очень срочно? – спросила она.

– Очень серьезное дело и касается банка. Я не могу рассказать подробнее. Ф.Б. хотел, чтобы это было в секрете, Лоис. Необходимо поговорить с ним срочно.

– Попытаюсь связаться с ним. Дайте мне ваш номер, я вам позвоню.

– А вы не могли бы дать его номер мне?

– Нет. Я вас вызову.

Я продиктовал номер, записанный на телефоне.

– Вы уверены, что дело не может подождать до завтра? – спросила Лоис. – Ф.Б. всегда бесится, когда его беспокоят по пустякам.

– Он еще больше взбесится, если вы этого не сделаете. Поспешите, Лоис, я жду.

Я повесил трубку. Сидя за столом в ожидании, я вспомнил о фотографиях, на которых я изображен вместе с Маршем. Я обыскал ящики стола. Один из них был заперт, я пошел в кухню в поисках подходящего инструмента, обнаружил там отвертку и, вернувшись в гостиную, за несколько минут открыл ящик. Там лежали копии записей, мое послание Браннигаму, фото, которыми меня шантажировали. Там же были и негативы. В кухне я видел канистру с бензином. Я пошел за ней, сложил все найденное в камин, полил бензином и поджег. Отступив, я смотрел на пламя. Когда огонь погас, я разворошил пепел, полил еще раз бензином и снова поджег. Теперь я был уверен: ничего не осталось. Лоис не звонила. Я стал осматривать шкафы в гостиной и обнаружил в пластиковом мешке лопату, до которой я дотрагивался, когда хоронили Марша. Я взял тряпку, протер ее, затем вытер письменный стол, подлокотники кресла, телефонную трубку. На моих часах было восемь ноль пять. Я подумал о Клаусе, Джо, Бенни и Гарри, запертых в зале с сейфами. Затем мои мысли вернулись к Гленде. Сидя за письменным столом, я погрузился в воспоминания. Телефонный звонок прервал мои мысли. Я схватил трубку. Это была Лоис.

– Очень жаль, Ларри, но он не отвечает. Я звонила три раза. Или не снимает трубку, или его нет.

– Позвоните еще, – попросил я. – Это серьезно, Лоис. Я подожду.

– Но я не могу. Моя мать больна, и я должна навестить ее. Мой поезд отходит через несколько минут.

– В таком случае дайте мне его номер, и я позвоню ему сам.

– Нельзя. – Помолчав, она добавила: – Ларри, он не играет в гольф. Время от времени он проводит уик-энд, не играя в гольф. Достаточно понятно?

Я не мог поверить своим ушам, я всегда считал Браннигама выше всяких подозрений.