Генри Клемент - Диллинджер

— Эй, вы, смотрите на меня и запоминайте! — выкрикнул он. — Я — Джон Диллинджер! Утром вы откроете газеты и увидите мою фотографию. Вы надолго меня запомните. — И начал пятиться к выходу, повторяя: — Я Диллинджер! Джон Диллинджер! Усекли?

Затем, вынув из взятых бумажников доллары, он плюнул на них, и смятым комком швырнул вверх, схватил девушку за руку и стал пробираться к двери мимо поверженных тел, на которые падали купюры.

— Как тебя зовут? — на ходу спросил он девушку.

— Билли… Билли Фрешетт.

— Поедешь со мной.

— Как скажешь.

Оказавшись у выхода, Диллинджер развернул Билли лицом к двери и, прикрываясь ею, как щитом, вышел на улицу, пятясь, как это делают бандиты, покидающие ограбленный банк.

Некоторое время в баре висела тишина. Потом все разом загомонили, начали подниматься и ловить доллары, выброшенные Диллинджером.

Бедняки толпились у бара, прислушиваясь к странному шуму.

— Что там? — спросил у них подошедший полицейский.

— Один парень устроил налет, — пояснили из толпы. — Захватил девку, назвался Диллинджером…

— Теперь каждый мелкий уголовник объявляет себя Диллинджером, — усмехнулся полицейский.

— Безумец, безумец, — говорил бывший фермер, качая головой.

Люди стояли и недоуменно переглядывались.

В тихом респектабельном квартале Канзас-Сити стоял тихий респектабельный дом. Туда-то и ворвался Диллинджер, таща за руку Билли. В квартире его сообщники резались в карты.

Услышав, как отпирается дверь, они выхватили свои пушки, но увидев Диллинджера, успокоились и, выложив стволы на стол, продолжили игру.

Там собрались все ближайшие соратники Диллинджера. Лихой профессионал Гарри Пирпонт, долговязый весельчак Гомер Ван Метер, ветеран уголовного мира Чарли Макли. Когда-то о его дерзких ограблениях ходили легенды, но теперь он отошел на вторые роли. Был еще коренастый коротыш Эдди Мартин. Когда-то он водил гоночные автомобили, а теперь стал шофером банды. У него были ужимки примадонны и манеры хулигана.

Диллинджер остановился и посмотрел на Билли. Он по-прежнему держал ее за руку, и она была не на шутку испугана.

— Вот мои друзья-приятели, — сказал ей Диллинджер и начал тыкать пальцем в сидевших за столом. — Это Гарри Пирпонт, это Гомер Ван Метер, это Эдди Мартин, а это Чарли Макли. Наверное, ты слышала о них? Все они воры и бандиты, каких свет не видел.

Билли попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой.

— Все ясно, — выдавила она из себя сиплым, срывающимся голосом.

— А это Билли Фрешетт, — представил Диллинджер свою спутницу тем, кто был в комнате. — Она индианка. Не давайте ей огневой воды, ребята. — И с этими словами он потащил ее за собой к спальне.

— А девочка ничего, — игриво промурлыкал Ван Метер, когда Билли проходила мимо него.

— Дай две, — сказал ему старик Макли.

И Гомер Ван Метер протянул ему две карты.

Диллинджер втащил Билли в спальню, захлопнул дверь и толкнул ее на кровать. Потом снял пиджак. У него были две наплечные кобуры, а на рукавах розовые резинки.

— Значит, говоришь, я Дуглас Фербенкс? — усмехнулся он, глядя на нее сверху вниз, но Билли перепугалась настолько, что не могла ничего сказать. Она лишь затравленно смотрела на него.

— Сиди здесь и не рыпайся, ясно? — произнес Диллинджер, но страх и на сей раз помешал ей ответить.

— Ясно, спрашиваю? — прикрикнул Диллинджер.

— Д-да, ясно, — пробормотала Билли, выбивая зубами дробь.

Диллинджер распахнул ногой дверь ванной, вошел. Билли услышала звук воды из крана, но не видела, что он там делает. Она подумала, что, похоже, ей отсюда не выбраться, но постаралась взять себя в руки. В гостиной играло радио, переговаривались картежники. Билли покосилась на окно. Слишком высоко… Тут из ванной появился Диллинджер. В руках он держал бритву.

Билли только охнула.

— Что такое? — рявкнул он, глядя на нее исподлобья. Вид у него был свирепый.

Только теперь Билли поняла, что произошло. Лицо Диллинджера было в остатках крема для бритья, из порезов сочилась кровь. Он только что сбрил усы.

— Значит, все дело в усах? — спросил он.

Но Билли по-прежнему находилось в тисках страха и не знала, чего ожидать от этого человека.

— Т-теперь т-ты не п-похож на Д-Дугласа Фербенкса, — заикаясь, проговорила она. — Т-ты это имел в виду?

— Чего перепугалась-то? — удивленно спросил он, глядя на девушку. — Ишь ты, вся трясется! Не бойся, я в жизни не ударил женщину.

Он сделал шаг в ее сторону. Билли посмотрела на бритву в его руке. Диллинджер тоже посмотрел на бритву, сложил ее и бросил на пол.

— Я граблю банки, — сообщил он. — Этим и зарабатываю на жизнь. А ты чем занимаешься?

В соседней комнате игра была в самом разгаре. Банк сдал Ван Метер. За это время в квартире появилась Мери Киндер, подруга Гарри Пирпонта. Гомер Ван Метер все думал о Билли Фрешетт.

— Ножки — прелесть, — бормотал он скорее сам себе, чем окружающим.

— И мне понравились, — ухмыльнулся Эдди Мартин.

— А я бабам не доверяю, — отрезал Пирпонт. — Не нравится мне его затея…

— Тебе легко рассуждать, — буркнул Ван Метер. — У тебя вон есть Мери. А мужчине без этого никак нельзя, — в его голосе послышались жалобные, даже плаксивые нотки.

— Диллинджер с бабами размякает, — усмехнулся Пирпонт. — Обращается с ними, как с кинозвездами… Нет, лично я этого не одобряю. С бабами нужно построже…

— Две карты, — произнес Чарли Макли.

— Джонни у нас влюбчивый, — заметил Гомер Ван Метер. — А мне, пожалуй, три.

Билли сидела на кровати, уставясь в пол. Глаза ее блестели от слез.

— Кончай спектакль, — буркнул Диллинджер. — Распустила нюни. Ты шлюха!

— Не надо так говорить, — тихо попросила Билли.

— Разве я не прав? — гнул свое Диллинджер. — Это древнейшая профессия. Точно тебе говорю… Шлюхи были еще тогда, когда никто не грабил банков. Когда и банков-то не было.

Билли размахнулась и залепила ему пощечину.

— Не смей называть меня шлюхой! — взвизгнула она.

Но Диллинджер только ухмыльнулся.

— Правда глаза колет? Но ты ведь сама мне рассказывала. Тут нечего стыдиться. Главное, не продешевить, верно?

Билли залепила ему вторую пощечину — причем с каким-то странным удовольствием.

— А ну, прекрати, — рявкнул он. — А то пожалеешь.

— А ты не обзывайся! Не смей называть меня этим словом!

— Каким? Шлюхой что ли?

Билли ударила его в третий раз, но тут же получила сдачи.

В гостиной продолжался покер.

— Двадцать так двадцать, Гарри, — говорил Ван Метер.

— Я пас, — сказал Чарли Макли, качая головой.

— Джонни дает бабам много воли, — твердил свое Гарри Пирпонт. Он ткнул пальцем себе за спину, в сторону спальни и продолжил: — Молится на них, как на богинь. — Он выложил карты на стол и сказал: — Фул.

В спальне обстановка продолжала накаляться.

Когда Билли ударила Диллинджера и кольцом разбила ему губу, это вывело его из себя.

— Стерва, — шипел он. — Сука поганая.

Потом он ударил ее. Сильно, по лицу. Затем схватил за ворот платья, резко потянул. Материя затрещала. Билли ударила его коленом в пах, махнула рукой, пытаясь поцарапать лицо, затем залепила пощечину.

Услышав грохот в спальне, Гарри Пирпонт покачал головой.

— Никакой дисциплины, — сокрушенно заметил он. — Джонни увлекается. Нет, добром это не кончится. В один прекрасный день баба доведет его до могилы. Чего еще от них ожидать?

После обмена любезностями и тумаками, наступило то, к чему, собственно, оба и стремились. Джонни и Билли оказались в постели. Они показали себя во всем блеске.

Потом они лежали рядом и тяжело дышали. Билли тихо постанывала, вспоминая, как прекрасно и замечательно все это было.

Диллинджер оперся на локоть и посмотрел на нее. Он был в полном изнеможении.

— Надо будет повторить, — сказал он.

— Как скажешь, — отозвалась Билли. Она тоже была в изнеможении.

Он задумчиво провел пальцем по ее бедру.

— Останешься со мной? — сказал он наконец. — Будем теперь вместе. Станешь моей навечной марухой.

— Ладно, останусь, — кивнула Билли. — Но только…

— Ну?

Она посмотрела на него в упор и потом докончила:

— Я не хочу быть с тобой, когда они до тебя доберутся. Не хочу видеть этого…

Глаза Диллинджера сузились. Он пробормотал, глядя в пространство.

— Им меня не взять никогда… Я, конечно, не буду жить вечно, хотя чем черт не шутит! Может, попробовать?

И Диллинджер посмотрел не Билли с широкой довольной улыбкой.

26 сентября 1933 года. Мемфис, штат Теннесси.