Росс Макдональд - Неукротимый враг

— Я скажу вам, из-за чего была ссора, если вы обещаете мне ничего не предпринимать.

— Чего я не должен предпринимать?

— Не должны предпринимать ничего, что бы остановило Кита. Это было бы предательством.

— Остановить какие его действия?

— Сначала обещайте.

— Не могу, миссис Себастьян. Я вот что вам пообещаю: я не совершу ничего, что могло бы повредить вашей дочери.

— Но не Киту?

— Если окажется, что их интересы расходятся, я сделаю все, что могу, для Сэнди.

— В таком случае — скажу. Он хочет увезти ее за границу.

— Несмотря на внесенный залог?

— Боюсь, что два. Он говорил о Южной Америке.

— Мысль явно неудачная. Вернуться в Штаты ей будет очень сложно, да и ему — тоже.

— Знаю. Я говорила ему об этом.

— Где он планирует раздобыть денег на поездку?

— Боюсь, у него в планах растратить казенные деньги. Кит уже на грани срыва. Для него невыносима сама мысль о том, что Сэнди предстанет перед судом, а возможно, и сядет в тюрьму.

— Она ведь еще в психиатрической клинике, да?

— Не знаю.

— Так позвоните туда и выясните.

Бернис прошла в кабинет, закрыв за собой дверь. Я слышал, как она говорила, но не мог разобрать слов. Когда она вышла, на ее лице застыло испуганное выражение.

— Он забрал ее из клиники.

— Когда?

— Около часа назад.

— Сказал им, куда?

— Нет.

— Может, он хоть на что-то намекнул вам?

— Утром он говорил, что полетит в Мехико, а оттуда, возможно, в Бразилию. Но он не улетит, не сообщив сначала мне. Хочет, чтобы и я полетела.

— А вы сами хотите?

Она покачала головой:

— Считаю, никому из нас не нужно улетать. Надо оставаться здесь и бороться до конца.

— Молодчина. Правильно считаете.

От моей похвалы глаза у нее зажглись, но вслух она произнесла:

— Нет, если бы я была молодчиной, с нашей семьей не произошло бы этого несчастья. Все ошибки совершила я сама.

— Не хотите назвать их?

— Если сумеете набраться терпения и выслушать. — Она помолчала с минуту, собираясь с мыслями. — Вообще-то, не испытываю желания говорить об этом подробно. Сейчас не время, да и сомневаюсь, стоит ли говорить именно вам.

— А кому стоит?

— Нужно бы Киту. Он все еще мой муж. Беда в том, что мы прекратили говорить уже много лет назад. Начали игру, решив делать вид, что все у нас в порядке, даже не признаваясь друг другу в этом. Кит должен был быть молодым, шагающим вверх по служебной лестнице специалистом, а я — образцово вести дом, давая ему чувствовать себя настоящим мужчиной, что для Кита весьма трудно. Сэнди же должна была радовать нас обоих хорошей успеваемостью в школе и безупречным поведением как в мыслях, так и в поступках. И все это сводится к эксплуатации. Мы с Китом эксплуатировали и друг друга, и Сэнди, а это уже нечто совсем противоположное любви.

— И все-таки повторяю: вы — молодчина.

— Не старайтесь меня утешить. Я не заслуживаю этого.

Но она закрыла глаза и наклонилась, приблизив ко мне лицо. Я коснулся его руками, ощущая ее губы и теплое дыхание на своих пальцах.

Через некоторое время она выпрямилась. Лицо ее стало спокойнее. На нем вновь появилось гордое выражение, делающее его красивым. Она спросила:

— Хотите есть? Давайте, приготовлю вам что-нибудь.

— Не назвал бы это хорошей мыслью.

— Почему?

— Вы же сами только что сказали. Люди не должны играть, делая вид, что все у них в полном порядке.

— Разве это — то, что я стала бы сейчас делать?

— Это — то, что сейчас стал бы делать я. Мы должны заняться кое-чем другим.

Она неверно истолковала мои слова и метнула на меня холодный вопросительный взгляд:

— В самом деле?

— Я вовсе не флиртую с вами. Но вынужден задать вопрос, который, возможно, смутит вас. Он касается половой жизни Сэнди.

Она вздрогнула. Вскочив с пуфика, она отошла от меня в другой конец комнаты.

— Насколько ваша дочь осведомлена в вопросах секса?

Медленно повернув голову, она пристально посмотрела мне в глаза.

— Не имею ни малейшего представления. Никогда не говорила с ней на эту тему.

— Почему?

— Я полагала, она узнает обо всем этом в школе. У них там есть такой предмет. В общем, я считала себя недостаточно квалифицированной для таких бесед.

— Почему?

Она рассерженно посмотрела на меня.

— Не понимаю, почему вы столь настойчиво хотите обсуждать именно эту тему. Она здесь абсолютно ни при чем.

— Люди часто отвечают мне именно так, когда речь заходит о самом главном для них в жизни.

— Секс — вовсе не «самое главное для меня в жизни». Для меня он что есть, что нет. Мы с Китом... — как бы услышав себя со стороны, она осеклась.

— Так что вы с Китом?

— Ничего. Вы не имеете права задавать мне такие вопросы.

Я подошел к ней.

— Скажите мне только одно. Что произошло с Сэнди этим летом — это описанный ею случай в дневнике, который вы замалчиваете?

— Вряд ли он уже имеет значение.

— Все имеет значение.

Она недоверчиво посмотрела на меня.

— Вы так действительно считаете, да? Никогда еще не встречала таких, как вы.

— Не будем переходить на мою личность. Сэнди описывала свои ощущения от ЛСД?

— Частично — да. Кстати, совсем забыла. Доктор просил передать вам, что препарат, который вы дали ему для анализа, — ЛСД низкого качества. Сказал, что это помогает объяснить реакцию Сэнди.

— Меня это ничуть не удивляет. Что еще помогает объяснить ее реакцию?

— Он не сказал.

— Я спрашиваю вас, Бернис. Что еще с нею было?

Ее лицо потемнело.

— Я не могу сказать вам. Честное слово, не могу.

— Если Сэнди могла это сделать или это сделали с нею, вы должны быть в состоянии сказать это. Речь идет о ее сексуальных отношениях с Лупом?

Она опустила голову.

— Там был не один. Они ее... они с ней... по очереди. Проделывали разное.

— И она описала это в дневнике?

— Да.

— Можно взглянуть?

— Я уничтожила его. Честное слово. Мне было до ужаса стыдно. Она знала, что я читаю дневник.

— А вам не кажется, что она просила вас о помощи?

— Не знаю. На меня это обрушилось, как удар. Я не могла спокойно думать об этом. Да и сейчас не могу. — Она говорила торопливым монотонным речитативом с явственной панической интонацией в голосе.

— Почему, Бернис? — Я подумал, не произошло ли с ней когда-то в прошлом то же самое.

Подняв голову, она посмотрела на меня с ярко выраженной неприязнью.

— Не хочу больше говорить с вами. Уходите.

— Сначала пообещайте мне одно. Что сообщите мне, когда Кит даст вам о себе знать. Единственное, что я хочу, это поговорить с ним и Сэнди.

— Я позвоню вам. Это — обещаю.

Сказав, что буду ждать от нее звонка у себя в офисе, я вышел из дома. Солнце на западе озаряло своим предвечерним светом вершины гор. И свет этот был окрашен элегической грустью, словно заходящий сейчас огненный шар никогда больше не взойдет. На площадке за домом игроки в гольф как будто куда-то спешили, преследуемые своими удлиненными тенями.

Я купил жареную курицу в пластмассовой корзиночке и поехал к себе в офис. Прежде чем приступить к еде, я проверил, не было ли звонков в мое отсутствие. Оказалось, что звонил Ральф Кадди.

Когда я набрал номер в Санта-Монике, который он оставил, трубку снял сам Кадди.

— Добрый вечер. Ральф Кадди слушает.

— Говорит Арчер. Не ожидал, что вы мне опять позвоните.

— Меня попросила об этом миссис Краг. — Он говорил напряженным от растерянности и смущения голосом. — Я сказал ей, что Джаспер умер. Она хочет поговорить с вами об этом.

— Передайте, что я свяжусь с нею завтра.

— Лучше бы прямо сегодня. Миссис Краг очень хочет вас видеть. Помните, вы спрашивали меня о пропавшем револьвере? У нее есть сведения и об этом.

— Откуда они могут у нее быть?

— Мистер Краг был начальником охраны компании «Корпус Кристи Нефть», когда револьвер был украден.

— Кто выкрал его? Джаспер Блевинс?

— Я не уполномочен ничего говорить вам. Узнайте лучше у самой миссис Краг.

Рабочий день только что закончился, и в Оквуд, в пансионат для выздоравливающих, я ехал по запруженным транспортом улицам и шоссе. Когда в сопровождении сестры я шел по коридору, до моего обоняния донесся запах пищи — кто-то из жильцов обедал. Я вспомнил, что у меня на письменном столе осталась лежать жареная курица, к которой я так и не притронулся.

Когда я вошел к Элме Краг, она подняла глаза от раскрытой Библии. Взгляд был мрачным. Движением руки она отпустила сестру.

— Прикройте плотнее дверь, — попросила она меня. — Очень любезно с вашей стороны, что вы приехали, мистер Арчер. — Она предложила мне сесть, указав на стул с высокой спинкой. — Ральф Кадди сказал, что мой внук Джаспер погиб в железнодорожной катастрофе. Это правда?

— Его тело обнаружили на железной дороге. Мне сказали, что убит он был где-то в другом месте и что сделала это Лорел. Доказательства отсутствуют, но склонен верить этому.