Кирилл Казанцев - Смерть без работы не останется

— …Хорошо, попробуй, — согласился Быков, выслушав доклад Антона. — Я не уверен в том, что Иванов адекватно отреагирует на твое появление, но легенда в принципе мне нравится.

Предложение Антона сводилось к тому, чтобы он и только он один проверил три оставшихся места, где Иванов мог скрываться. Вряд ли такой опытный человек решил попытаться уйти из города. Наверняка залег в нору и будет отсиживаться очень долго. До тех пор, пока не станет замедляться маховик чрезвычайного розыска.

Быков хотел просто послать ОМОН, обыскать возможные лежбища беглого полковника. Но Антон настаивал, что Иванов может застрелиться, может уничтожить улики своей криминальной деятельности. А ведь он же поддерживает связь с криминалом, бизнес-то его действует. Особенно после гибели Леона. Брать тихо и только наверняка.

Антон планировал являться в каждое из предполагаемых мест с легендой своей непричастности к людям Леона. Фактически он должен попытаться оправдать себя в глазах Иванова и попроситься к нему на службу. Перестрелка в лесу и убийство Ивановым Леона должны выглядеть неприятным инцидентом, и не более. Оставалось лишь надеяться на точность оперативной информации.

— Насчет Оксаны ничего? — на всякий случай спросил Антон Быкова.

— Никаких намеков. Никто такой не знает, даже по составленному портрету не опознали. Может, еще какие зацепки есть? Может, она вымышленное имя назвала?

— Наверняка, — оживился Антон. — Когда я спросил ее об имени, она ответила: «А как тебе больше нравится, милый»… Кто так говорит, знаете?

— Догадываюсь… Хотя у меня нет такого богатого опыта общения с панельными девушками, как у тебя, — проворчал Быков. — Ладно, усилим это направление, поработаем в этой среде.

Два дня Антон прочесывал частный сектор то на одной окраине города, то на другой. Повезло ему на территории поселка Октябрьский. Из всего поселка, некогда процветающего жилого массива центральной усадьбы совхоза, теперь остался десяток частных домов да три двухэтажных и двухподъездных дома. И только один дом на отшибе, который тут называли хутором, напоминал о прошлом совхоза. Стоял этот дом почти рядом с остатками строений птичников.

Антон шел неторопливо через поле, перепрыгивал через канавы на обочине, потом шел по дороге. Он издалека заметил, что из дома за ним наблюдают в окно. Кажется, даже в бинокль. Он шел упорно, глядя себе под ноги, лишь изредка бросая взгляды по сторонам. Главное, он знал, что возле дома нет никаких машин. Либо Иванов уехал куда-то, либо он в доме и удрать ему, в случае чего, не на чем. Тоже приятная мысль, если знать, что сейчас на расстоянии полукилометра постепенно заворачивается кольцо, блокирующее усадьбу. Еще несколько минут, и ни одна машина не проедет ни внутрь кольца, ни наружу. Ни машина не проскочит, ни человек.

Антон постучал в окно, потом подошел к двери, стал барабанить в нее. Дверь распахнулась почти сразу, и на Антона уставились маленькие угрюмые глаза Бизона. Надо было начинать излагать свою легенду, но ближайший помощник Иванова молча посторонился и кивнул Антону в сторону двери:

— Входи!

Не послушаться было бы глупо, иначе зачем же пришел? Хочешь что-то сказать, так заходи и говори. Антон смело шагнул внутрь, услышав, как за спиной захлопнулась дверь. Как крышка гроба, не совсем уместно пронеслась мысль. Но дальше события понеслись вскачь, и мысль уже не казалась такой неуместной. Антон не успел шагнуть во вторую дверь, ведущую из сеней в кухню, как здоровенная рука Бизона обвила его горло и взяла в замок вторую руку. Такими движениями ломают хрящи и позвонки, а заодно и душат.

Правда, Антон успел подсунуть подбородок под локоть Бизона и напрячь шею. Несколько секунд шла молчаливая борьба с сопением и топтанием на месте. А потом Антон резко толкнулся от пола ногами, заставляя Бизона терять равновесие, потом он оттолкнулся еще раз, но уже от стены, и Бизон врезался спиной в какую-то полку. Он даже болезненно охнул. Третий рывок окончательно вывел здоровяка из равновесия, и Антон упал, подогнув ноги и увлекая Бизона за собой на пол.

Вырываясь из ослабших рук, Антон в кувырке саданул Бизона коленом в челюсть, перекатился еще раз и вскочил на ноги. Бизон поднимался следом, чуть придерживая правую руку. Ага, рана с прошлой встречи! Значит, зацепило тебя. Антон стал перемещаться, чтобы за спиной не оказалось еще одной двери, ведущей в другую комнату.

— Ты чего кидаешься на людей? — тяжело дыша, спросил Антон. — С похмелья, что ли, болеешь? Первый раз стрелять начал, теперь душить бросился. Не по-пацански как-то…

— Я тебя, упыря… — выдохнул Бизон и рванулся к Антону.

Антон отшатнулся в сторону, но не успел увернуться, потому что у Бизона оказалась тоже очень неплохая подготовка. Он резко изменил траекторию и почти схватил Антона за руку. Пришлось ударить его по рукам и снова уходить корпусом. Следующий удар по ногам, которого Антон избежал, запрыгнув на лавку у окна, не принес ему преимущества. Скорее, наоборот. Бизон схватил Антона за рукав и рванул на себя. Но тут они оба потеряли равновесие и рухнули прямо на окно.

Старая деревянная рама не выдержала и с треском развалилась, выпуская наружу два сцепившихся мужских тела. Антон успел замедлить падение еще в оконном проеме, и ему повезло оказаться сверху. Ударив Бизона по раненой руке, он скатился с него и снова оказался на ногах первым. И тут Бизон вытащил пистолет из-за ремня. Он передернул затвор, а потом как-то дернулся, удивленно посмотрел на свою грудь и упал лицом вниз. Только теперь Антон понял, что слышал характерный звук выстрела… Кто-то ему здорово помог…

Еще один щелчок, и возле угла дома упал парень с автоматом «АКСУ». Антон определил источник звуков. Старенький сарайчик, использовавшийся когда-то под сенник, совсем развалился. И попасть в него можно было с любой стороны, потому что держался он на честном слове, а не на стенах. И оттуда торчал ствол винтовки с глушителем.

— Оксана! Вот так встреча, — потирая ушибленное плечо, сказал Антон.

— Опять ты? — нехорошо спросила девушка, наводя ствол на Антона. — Мне это уже начинает надоедать.

— Я думал, ты обрадуешься человеку, который спас тебе жизнь.

Оксана молчала. Антону даже показалось, что она неживая. Мистика какая-то, но у девушки в самом деле было лицо-маска. Даже интонации в голосе отсутствовали. Девушка стояла за гнилыми досками, и от этого сходство с мистическим триллером увеличивалось.

И тут в доме загремело, а в окне показался Иванов с пистолетом. Он затравленно оглядывался по сторонам, так, видимо, и не поняв, кто за ним охотится… Нападение полиции или нападение дружков покойного Леона.

— Опять ты! Стоять, сука! — Иванов выпрыгнул на землю и пошел вокруг Антона кругами, целясь в него из пистолета. Оксану он не видел и даже не подозревал о ее существовании. — Теперь ты мне скажешь, кто ты такой. Я тебе по одному пальцу отстреливать буду, по куску уха, пока ты все мне не выложишь.

Оксана отшвырнула кусок доски и вышла. Иванов шарахнулся в сторону, и этого короткого мгновения Антону было достаточно, чтобы в прыжке выбить из его руки пистолет. Вторым ударом в челюсть он опрокинул полковника на землю. Подняв отлетевший пистолет, он сам подошел к Иванову и навел на него оружие.

— Отойди, — велел женский голос.

Антон обернулся. Оксана смотрела на Иванова с такой ненавистью, что он испугался. Она могла сейчас разрядить в него весь магазин сквозь Антона, стоявшего между ними.

— Нет, Оксана, не смей! — жестко велел Антон, не трогаясь с места. — Он преступник, он должен предстать перед судом, перед законом.

— Я его суд! — хриплым нечеловеческим голосом произнесла девушка. — Нет такого закона, который судил бы его строже, чем я. Ты, полковник полиции, ты, падаль, снюхавшаяся с уголовниками, с отребьем! Ты виновен в том, что молоденькая девочка возвращалась по улице домой. Перед ней было огромное красивое будущее. Она любила танцевать, она умела танцевать, и она собиралась танцевать всю жизнь. А твои подонки схватили ее на улице, затолкали в машину, изнасиловали и послали на панель. Ты знаешь, что это такое, ты, ублюдок в погонах!

Антон шевельнулся, но ствол мгновенно повернулся в его сторону.

— Не мешай! — заорала Оксана. И снова прицелилась в Иванова, который лежал бледный и затравленно озирался. — И этого было мало, было мало, что меня втоптали в грязь, потом меня и еще десяток несчастных продали, как рабынь. В наше время людей продают, понимаешь ты это? Меня трахали, трахали и трахали. Меня долгие годы трахали и здесь и там, пока я не сбежала. Мне нечего было терять, у меня было только одно желание: вернуться, найти тебя и убить. Ты когда-нибудь плавал один изувеченный в открытом море, тебя акулы толкали под бока, собираясь сожрать? А меня толкали. И спасибо старику, что подоспел со своей лодкой. И спасибо его внучке, которая научила меня владеть оружием, научила прятаться, подкрадываться, выживать самой и убивать других. Я начала убивать еще там, но это не важно. Я накопила денег, я вернулась…