Дело о светящихся попрыгунчиках (СИ) - Щепетнёв Василий

Теперь — втрое осторожней против прежнего — он подошел к барьерчику. Да, тут только стреляться. До барьера на соседней крыше аккурат двадцать пять шагов. Французский стандарт.

— Хорошо, Александр, давайте спускаться, покуда не полетели. Всякое везение имеет обыкновение кончаться…

Дворник, предусмотрительно не отходивший от двери, спросил жадно:

— Нашли что?

— Чистить крыши нужно вовремя, голубчик, тогда удача к вам придет, — туманно ответил Арехин.

Как раз и экипаж подоспел. Они сели и прямиком — в МУС. Сашке не терпелось разглядеть находку, но он терпел. Арехин раскрыл сумочку. Ура! И ожерелье в нем, и серьги!

Тезка Аз положил сумочку на колени и, казалось, нисколько не радовался исходу дела. А почему? Всё-таки сумочка нашлась, уже хорошо. И как быстро! Вот товарищу наркому удача! И всему МУСу! Поддержали марку!

Арехин тем временем вздохнул тяжело, вздохнул и закрыл глаза. Задремал.

Недолго пришлось дремать, лошади резвые, дороги пустые, МУС, чай, не в Херсоне. Задумчивый, даже мрачный, прошел Арехин в кабинет.

— Товарищу Оболикшто доложить? — предложил тезка Он.

— О чем?

— О сумочке.

— Злоумышленники на свободе. Мотивы не выяснены. Подумаем немножко сначала, а доложить всегда успеется.

— Мне кажется, — Санька тщательно заучивал обороты, используемые тезкой Аз и добавлял вычитанное из тонких пинкертоновских выпусков. Получалось пока слабовато, но он был уверен — терпение породит умение. — Мне кажется, — повторил он, — что это дьявольски запутанное дело. Столько хлопот, таинственности, попрыгунчики какие-то, а в результате всё награбленное оставили на крыше ближайшего дома.

— Тонко подмечено. Насчет попрыгунчиков, это, конечно, цирк, балаган. Между домами натянули канат, с него спустили веревочную лестницу, по ней и поднялись. Ну, вспышка магния для ослепления, любой фокусник такое умеет. Или восточные шпионы — японские, китайские.

— А светятся отчего?

— Специальный красящий состав. Интересно другое — зачем им это нужно.

— Страху нагнать.

— Страху и наганом нагнать можно. Или ножом. Никакой лишней мороки.

— Наган теперь не редкость. Ты наган показал — тебе два в ответ, — не соглашался тезка Он. — А если кто светится, да с неба прыгает — жуть берет, шевельнуться трудно.

— Я понял вашу мысль, Александр. Вселить ужас.

— Ужас, страх, какая разница?

— Страх заставляет действовать — бежать или сопротивляться. От ужаса, как вы сами сказали, шевельнуться трудно. Но это тонкости, а за тонкостями порой леса не видишь. Вот вас, Александр, жуть бы взяла?

— Не знаю, я ведь их не видел.

— Но не заметно, чтобы наши потерпевшие пребывали в смятении, напротив — они взволнованы, но отнюдь не угнетены. Ужас, похоже, не коснулся их.

— И сережки у главной артистки тоже вынули, как бы не касаясь, — припомнил тезка Он.

— Престидижитация. Ловкость рук, проворство пальцев. Опять цирком пахнет. Но пускаться на ухищрения лишь для того, чтобы оставить похищенное на месте преступления, точнее — над местом преступления? — Арехин покачал головой, потом осторожно открыл дамскую сумочку. Аккуратно выложил на стол ожерелье, бриллиантовые серьги, флакончик духов, платочки, салфеточки, прочую дамскую дребедень, десяток николаевских империалов, завернутых колбаской в папиросную бумагу, маленький серебряный портсигарчик на шесть папирос (осталось их, папирос, только три), золотая кондомница с двумя французскими презервативами, блокнотик, карандаш…

Никаких рубинов не обнаружилось.

— Вот так, — сказал он, складывая вещи обратно в сумочку. — Нашлось похищенное. В смысле — определилось. Еще точнее — теперь мы знаем, что именно похитители хотели получить — и получили.

— Так ведь… Бриллианты!

— Бриллианты они взяли, как говорят в определенных кругах, «до кучи». Ценности же для них ни ожерелье, ни серьги не представляли никакой.

— Как же? Они, поди, дорогие.

— Очень дорогие. Если продавать не спеша, на ценителя, лучше всего в Америке, можно выручить хорошее состояние.

— А на хлеб — сколько ж это будет?

— Специалист не один корабль приведет из тех же Северо-Американских Соединенных Штатов. А на толкучке — каравай выручить за камешек, если не прибьют. Странные нынче времена…

— И такое богатство — бросили?

— Не просто бросили, а аккуратно привязали на заметном месте веревочкой, чтобы не потерялись. Догадывались, что будут искать.

— На крыше — да искать?

— Мы же искали.

— Но зачем? Зачем они это сделали?

— Похитителям не нужны были бриллианты. А вот рубины — нужны. Они, оставив бриллианты, четко на это указали.

— Значит похитители — страшно богатые люди, если бросаются бриллиантами?

— Возможно. Или просто некорыстны. Или считают себя вправе владеть рубинами, но не бриллиантами. Или они просто не люди.

— Не люди? Черти, что ли?

— Это всего лишь возможность.

— Но если им были нужны те… рубины, да? То почему они просто не взяли их, да и все? А то бери бриллианты, привязывай на крыше, вообще — суета лишняя?

— Очевидно, похитители хотели, чтобы их считали обыкновенными грабителями — несколько часов.

— Обыкновенные не светятся и с неба не падают, — резонно заметил Сашка.

— Согласен. Они хотели, чтобы их считали пусть необыкновенными, но грабителями.

— А кто ж они еще?

— Не знаю. Только думаю, что поймать их можно было по горячему следу, в считанные часы. И часы те — ушли…

— Убежали они, что ли, грабители?

— Очень возможно.

— Догоним!

— Да уж… — Арехин достал из внутреннего кармана бумажник, раскрыл его, достал небольшой листок.

— Вчера был у приятеля, тот сотрудничает в газете «Известия». К ним в редакцию пришло письмо с просьбой опубликовать объявление. Бесплатных объявлений от частных лиц газета не принимает, но текст показался странным. Приятель сохранил его, а я выпросил у приятеля.

Тезка Он взялся за листок деликатно, двумя пальцами.

Текст был отпечатан на «ремингтоне», четко, сочно:

— Сегодня как раз пятница, — заметил тезка Он.

— Но уже не утро. Я, признаться, счел это объявление шуткой, да и сейчас считаю, однако… — Арехин минуту колебался. Тезка Он деликатно молчал. — Однако наличие пары рубинов смущает меня. Дело в том, что еще в тринадцатом году два рубина были похищены у Ольги Александровны Романовой, сестры императора Николая Второго и жены принца Петра Ольденбургского. История огласки не получила, но поговаривали: камни эти якобы играли большую роль в каких-то таинственных делах двух принцев — Ольденбургского-старшего, Александра Петровича, и Ольденбургского-младшего, Петра Александровича, царского шурина. Оба они увлекались чернокнижием, и рубины помогали вызывать демонов, а уж демоны исполняли желания принцев.

— Но… Но ведь демоны — те же черти, поповская выдумка.

— Так-то оно так, выдумка, только бывало, принц Петр в среду утром хлопочет в своем рамонском имении — принцы и принцессы свеклу сахарную разводили, на своем же сахарном заводе вырабатывали сахар, да еще конфетной фабрикой занимались, большие сладкоежки, — а вечером его видят в Париже или Берлине, за тысячи верст от дома.

— Что ж, его в этот Берлин черти носили? Вы в это верите, Александр Александрович?

— Черти, демоны, машина перемещений. Или врали те, кто видел. Или видели, но не принца, а похожего на него человека. Но рубины украли. Принцы из Англии сыщиков выписали, чтобы вернуть драгоценности, но вернули, нет — неведомо. Английские сыщики умеют хранить тайны (подробнее об этом — в повести «Лето сухих Гроз»).