Харлан Кобен - Обещай мне

— Нет.

Майрон помолчал, обдумывая ее ответ.

— Тогда что он сделал?

Лорейн чуть подвинулась на сиденье и ответила, глядя Эрику в глаза:

— Нам очень нравилась Эйми. Господи Боже, Эрик, они же два года встречались!

— Но потом она его бросила, — заметил Майрон.

— Да.

— И какова была реакция Рэнди?

— Он места себе не находил. Она ему очень нравилась. Но вы же не думаете… — Она не закончила фразу.

— Я спрошу вас еще раз, миссис Вулф. Что сделал ваш муж после звонка Гарри Дэвиса?

Она пожала плечами:

— А что он мог сделать?

Майрон молча ждал продолжения.

— Неужели вы считаете, что Джейк поехал туда и схватил Эйми? Подумайте! Даже так поздно ночью добираться туда не меньше получаса. Неужели вы всерьез полагаете, что Эйми сидела на улице и дожидалась, пока приедет Джейк?

Майрон пытался представить, как все происходило. Гарри Дэвис отослал ее, отказавшись с ней разговаривать. Оставалась бы она на месте еще полчаса? Зачем?

— Тогда как все было? — спросил Майрон.

Она не ответила.

— Вам звонит Гарри Дэвис. Он в панике из-за Эйми. Что сделали вы с Джейком?

Майрон свернул налево и, выехав на Нортфилд-авеню, одну из самых больших улиц Ливингстона, прибавил скорость.

— А что бы вы сделали? — спросила, в свою очередь, Лорейн.

Все промолчали, и Лорейн снова нашла взглядом глаза Майрона в зеркале заднего вида.

— Это ваш сын, — продолжила она. — И на карту поставлено его будущее. У него была подруга. Чудесная, замечательная девушка. А потом с ней что-то произошло и она изменилась. Я не знаю почему.

Эрик поморщился, но пистолет не отвел.

— Ни с того ни с сего она не желает иметь с ним ничего общего. Заводит роман с учителем. Ходит по домам в три часа ночи. Она непредсказуема и может разрушить весь ваш мир, если заговорит. Как бы вы поступили, мистер Болитар? — Она повернулась к Эрику. — Если бы ситуация была прямо противоположной, если бы Рэнди бросил ее и начал так себя вести и угрожать разрушить ее будущее, как бы поступили вы, Эрик?

— Я бы не стал его убивать, — ответил тот.

— Мы не убивали ее. Да, мы разволновались, но это все. Мы с Джейком сели и обсудили ситуацию, стараясь найти выход. Прежде всего требовалось, чтобы Гарри Дэвис восстановил компьютерные данные — тогда все выглядело бы как обычный сбой в программе или нечто подобное. Конечно, подозрения, что дело здесь нечисто, могли остаться, но если ничего не удастся доказать, то мы могли чувствовать себя в безопасности. Мы старались продумать все варианты. Я знаю, что вы хотите представить Рэнди наркоторговцем, но он был всего лишь доверенным лицом. В каждой школе таких немало. Я его не оправдываю, но помню, как в моей школе в Мидлбери этим занимался человек, который сейчас является ведущим политиком. Его имени я называть не буду. После школы все заканчивается и остается в прошлом. Но для этого мы сейчас должны сделать так, чтобы ничего плохого не вышло наружу. Мы отчаянно пытались сообразить, как найти Эйми, собирались позвонить вам, Эрик. Мы надеялись, что вам удастся ее образумить. Потому что речь шла не только о будущем Рэнди, но и ее собственном.

Они уже подъезжали к дому Дрю Ван Дайна.

— Это хорошая история, миссис Вулф, — сказал Майрон, — но вы рассказываете не все.

Она закрыла глаза.

— Чья кровь была на ковре?

Молчание.

— Вы слышали, что я вызвал полицию. Они уже едут. Есть разные тесты, на ДНК и прочее. Они все равно узнают.

Лорейн хранила молчание. Они уже были на улице, где жил Ван Дайн. Дома здесь были меньше и хуже, лужайки — не такие зеленые, кустарники — неровные. Уин сказал Майрону, где именно будет ждать, иначе тот ни за что бы его не заметил. Он остановил машину и оглянулся на Эрика.

— Подожди секунду.

Майрон вылез из машины и подошел к дереву, за которым стоял Уин.

— Я не вижу машины Ван Дайна, — сказал Майрон.

— Она в гараже.

— И сколько она уже там?

— А когда я звонил?

— Минут десять назад.

Уин кивнул:

— Значит, примерно столько.

Майрон посмотрел на дом.

— Света нигде нет.

— Я это тоже заметил.

— Он заехал в гараж десять минут назад и до сих пор еще не в доме?

Уин пожал плечами.

Послышался скрежет открывающихся дверей гаража, и их ослепил свет фар. Из гаража вылетела машина. Уин выхватил пистолет и собирался стрелять, но Майрон схватил его за руку.

— Там может быть Эйми.

Уин кивнул.

Машина промчалась по дорожке и свернула направо. Проезжая мимо автомобиля, где на заднем сиденье находились Эрик Биль и Лорейн Вулф, «тойота» Ван Дайна чуть притормозила и тут же рванулась вперед.

Майрон и Уин бросились к своей машине: Майрон сел за руль, а Уин устроился рядом. На заднем сиденье Эрик Биль по-прежнему держал под прицелом Лорейн Вулф.

Уин обернулся и улыбнулся Эрику.

— Привет.

Уин потянулся назад, будто хотел пожать Эрику руку, но вместо этого выхватил у него пистолет. Так просто. Только что пистолет был у Эрика, а теперь оказался у Уина.

Майрон бросил машину вперед, вдогонку за повернувшей «тойотой» Ван Дайна. Уин осмотрел пистолет и, нахмурившись, разрядил его.

Погоня началась. Но она не могла продолжаться долго.

За рулем «тойоты» сидел не Дрю Ван Дайн.

Машину вел Джейк Вулф.

Джейк ехал быстро и несколько раз резко сворачивал, чтобы удостовериться, что ему удалось оторваться от погони. Он не сомневался, что Майрон Болитар пустится за ним вдогонку, но рассчитывал, что у него достаточно времени, чтобы скрыться. Джейк выехал к старой школе Рузвельта и повернул к парку, где оставил машину, и пешком прошел через погруженные в темноту спортивные площадки в сторону Ливингстонской старшей школы. Он надеялся, что успеет вовремя.

Вдалеке уже слышались звуки вечеринки, и вскоре показались огни. Джейк с удовольствием вдыхал ночной воздух и разглядывал дома, деревья и проезжавшие по шоссе машины. Он любил этот город, и ему все здесь нравилось.

Он уже подошел достаточно близко, чтобы слышать смех собравшихся. Джейк подумал о том, зачем сюда приехал, и с трудом проглотил слюну. Двигаясь вдоль высаженных в ряд сосен на соседнем участке, он нашел удобное место, откуда хорошо была видна палатка.

Своего сына Джейк Вулф увидел сразу.

С Рэнди так было всегда — его нельзя было не заметить. Он выделялся в любой компании. Джейк вспомнил, как ходил на первый футбольный матч с участием Рэнди, когда тот учился в первом классе. Там, наверное, было сотни три, а то и четыре мальчишек, которые постоянно двигались и перемещались с места на место, как молекулы при броуновском движении. Джейк приехал позже других, но ему потребовалась всего пара секунд, чтобы найти своего светящегося от счастья сына среди сотен других ребят. Как будто его фигуру выхватывал луч прожектора, сопровождая каждое его движение.

Джейк Вулф продолжал стоять, разглядывая сына. Тот о чем-то рассказывал нескольким друзьям, и все смеялись. Рэнди молча смотрел, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Как же несправедливо устроен мир! Он попытался понять, с чего все началось. Наверное, с доктора Кроули. Проклятый учитель истории называл себя доктором! Спесивый мерзавец!

Кроули был невзрачным ничтожеством с покатыми плечами и дурацким зачесом, которым пытался прикрыть лысину. Он ненавидел спортивных ребят. Вид красивых, сильных и умных учеников вроде Рэнди всегда напоминал Кроули о том, каким жалким неудачником он был в их возрасте.

С этого все и началось.

Рэнди написал чудесное сочинение о Тетском наступлении,[16] которое было задано на дом по истории. Кроули поставил ему три с минусом. Проклятая тройка с минусом! А товарищ Рэнди по имени Джоэл Фишер получил за сочинение «отлично». Джейк прочитал оба сочинения: работа Рэнди была лучше. И так считал не только Джейк Вулф. Он давал читать обе работы разным людям и не говорил, какая именно была написана Рэнди, а какая — Джоэлом.

— Какое сочинение лучше? — спрашивал он.

И почти все считали, что сочинение Рэнди — то самое, что удостоилось тройки с минусом — было лучше.

Казалось бы, такая мелочь, но на самом деле это было не так! Эта оценка во многом определяла общий балл, и доктор Кроули выставил Рэнди тройку. Из-за этого он не вошел в список лучших учеников по результатам семестра, а самое главное — оказался за пределами десяти процентов лучших по успеваемости выпускников школы. Позиция приемной комиссии Дартмутского колледжа была однозначной: с учетом результатов отборочных тестов Рэнди примут, если он войдет в состав десяти процентов лучших по успеваемости выпускников школы. Будь у Рэнди вместо тройки четверка, он бы попадал в эти десять процентов.

Такова была цена этой тройки с минусом.