Ли Чайлд - Джек Ричер, или Сплошные проблемы и неприятности

– Сколько у нас времени?

– Сначала они должны тщательно осмотреть ограду. Около четырех минут.

– Начинай отсчет, – сказал Ричер.

Он оттолкнулся от корпуса вертолета и побежал к главному зданию. Преодолел сорок ярдов за десять секунд. Дверь осталась распахнутой, свет внутри продолжал гореть. Ричер остановился. Затем вошел, ступая очень тихо и держа руку на рукояти «глока», лежащего в кармане. И никого не увидел. Внутри было пусто. Справа находились офисы с невысокими стенами, а слева – открытое рабочее пространство за толстым листовым стеклом от пола до потолка. Там стояли длинные лабораторные скамьи, горел яркий свет, в потолок уходили многочисленные воздуховоды, предназначенные для отвода пыли, пол покрывала металлическая сетка, контролирующая статическое электричество. В воздухе пахло теплым кремнием, как от нового телевизора.

Офисы с правой стороны представляли собой небольшие клетушки со стенами, по высоте доходящими до уровня головы. На двери одного из них имелась табличка «Эдвард Дин». Главный инженер проекта. А теперь человек, отвечающий за качество. На следующей двери Ричер прочитал: «Маргарет Беренсон». Дракониха. На тот случай, если она хотела поговорить с персоналом, не заставляя их ездить в стеклянный куб в Восточном Лос-Анджелесе. Далее находился кабинет Тони Суона. Тот же принцип. Два центра, два офиса.

А на следующей двери было написано: «Аллен Ламейсон».

Дверь была распахнута.

Ричер сделал вдох. Вытащил из кармана «глок». Вошел в открытую дверь и остановился на пороге. Перед ним предстало помещение восемь на восемь футов: письменный стол, кресло, стены, телефоны, шкафы, кипы бумаг.

Ничего необычного.

Если не считать того, что за столом сидел Кёртис Мани.

У стены стоял чемодан.

В комнату вошла Нигли.

– Прошло шестьдесят секунд, – сказала она.

Мани продолжал неподвижно сидеть за столом. На его лице застыла маска обреченности, как у тяжелобольного человека, который ожидает вердикта другого врача, но понимает, что диагноз будет столь же ужасным. Пальцы рук, лежащих на столе, были переплетены. Пистолета Ричер не заметил.

– Ламейсон был моим напарником, – сказал Мани, словно это все объясняло.

Ричер кивнул:

– Верность – подлая штука.

Темно-серый дорогой чемодан аккуратно стоял у стены возле письменного стола. Не самый большой из всех, что доводилось видеть Ричеру. Ничего общего с великанами, которые люди таскают за собой в аэропортах. Но и маленьким его никак нельзя было назвать. Возле замка Ричер прочитал инициалы: «Э. М.».

– Прошло семьдесят секунд, – сказала Нигли.

– Что ты собираешься делать? – спросил Мани.

– С тобой? Пока ничего, – ответил Ричер. – Расслабься.

Нигли навела пистолет в лицо Мани, а Ричер сделал пару шагов, опустился на колени рядом с чемоданом и попытался открыть замки. Они были заперты. Он положил «глок» на пол, взялся кончиками указательных и больших пальцев за застежки, напряг плечи и рванул. Ричер против двух тонких металлических язычков. Силы были неравны. Замки мгновенно сломались.

Он открыл крышку.

– Прошло восемьдесят секунд, – напомнила Нигли.

– День платежа, – сказал Ричер.

В чемодане лежали бумаги с водяными знаками и надписями иностранных банков, а также тяжелые маленькие замшевые мешочки.

– Шестьдесят пять миллионов долларов, – раздался у него за спиной голос Нигли.

– Приблизительно, – сказал Ричер.

– Прошло девяносто секунд, – отметила Нигли.

Ричер повернул голову, посмотрел на Мани и спросил:

– И сколько предназначалось тебе?

– Некоторая часть, – ответил Мани. – Думаю, совсем небольшая.

Ричер аккуратно сложил бумаги и передал их Нигли. За бумагами последовали мешочки. Нигли быстро разложила их по карманам. Ричер поднял с пола пистолет, встал и повернулся к Мани.

– Ты ошибаешься, тебе это не принадлежит, – сказал Ричер.

– Прошло две минуты, – напомнила Нигли.

– Твои друзья здесь, – сказал Мани.

– Я знаю, – ответил Ричер.

– Ламейсон был моим напарником.

– Ты это уже говорил.

– Да, говорил.

– Значит, они знают, что ты здесь?

– Я уже бывал здесь, – сказал Мани. – Много раз.

– Возьми телефон.

– Или?

– Я выстрелю тебе в голову.

– Ты все равно это сделаешь.

– Естественно, – сказал Ричер. – Ты предал шестерых моих друзей.

Мани кивнул.

– Я знал, что этим кончится, когда мы не сумели взять тебя на стоянке в больнице.

– Пробки Лос-Анджелеса, – сказал Ричер. – Они всегда могут укусить тебя за задницу.

– Две минуты и пятьдесят секунд, – произнесла Нигли.

– Может, договоримся о сделке? – спросил Мани.

– Бери телефон.

– И что?

– Скажи охраннику у ворот, чтобы он открыл их ровно через минуту.

Мани колебался. Ричер приставил дуло «глока» к его виску. Мани взял телефон и набрал номер. Ричер напряг слух, услышал длинный гудок в трубке и рокот моторов «крайслеров» в ста ярдах от офиса и даже приглушенный звонок в будке охранника.

Охранник взял трубку. Мани сказал:

– Это Мани. Откроешь ворота ровно через минуту, – и повесил трубку.

Ричер повернулся к Нигли.

– Я твой командир? – спросил он.

– Да, – ответила она.

– Тогда слушай, – сказал Ричер. – Когда ворота откроются, мы помчимся к нашим машинам.

– А потом?

– Мы вернемся позднее.

– Мы успеем?

Ричер кивнул.

– Мы успеем, если сейчас будем действовать достаточно быстро. Ты бегаешь намного лучше, поэтому я отстану. Но ты меня не жди. И не оглядывайся. Мы не можем потерять ни единого ярда.

– Я поняла, – сказала Нигли. – Прошло три минуты.

Ричер схватил Мани за ворот и поднял на ноги. Вытащил его из-за письменного стола, а потом из офиса в коридор и поволок к выходу из здания. Они вышли наружу и окунулись в ночь. Сильно пахло влажным пеплом. Три «крайслера» продолжали двигаться на некотором расстоянии от них. Они перемещались кругами, и их фары выхватывали участки ограды, как прожектора в фильме про тюрьму.

– Ждем стартового выстрела, – сказал Ричер Нигли, глядя на ворота.

Он увидел, как охранник зашевелился в будке, как закачалась колючая проволока, и услышал скрежет колес по рельсу. Ворота начали двигаться. Ричер прижал дуло «глока» к виску Мани и нажал на курок. Череп Мани взорвался, а Нигли и Ричер побежали изо всех сил, как спринтеры, рванувшиеся со стартовых колодок.

Нигли опередила Ричера уже на первом шаге. Он остановился и проследил за тем, как она убегает. Она промчалась сквозь залитый светом участок перед воротами, резко свернула в сторону и проскочила в пространство, которое уже открылось. Через мгновение Нигли оказалась на улице, метнулась в сторону и скрылась в темноте.

Ричер повернулся и побежал в противоположном направлении. Через тридцать секунд он снова спрятался под длинным носом «белла».

Возможно, они видели, как убегала Нигли, и подумали, что Ричер ее опередил. Или через опущенные окна «крайслеров» услышали, как открылись ворота. И наверняка слышали выстрел. Остальное они себе представили. Однако они проглотили наживку и мгновенно отреагировали. Все три машины затормозили, развернулись и устремились к воротам. Трое водителей отчаянно надавили на газ и, словно на гонках, с воем вылетели из ворот. Их фары осветили улицу так, что ночь тут же сдала свои позиции.

Ричер смотрел им вслед.

Он подождал, когда вокруг станет темно и тихо. Затем досчитал до десяти и стал медленно перемещаться вдоль правого борта «белла». Он не обращал внимания на кабину. Пройдя мимо нее, он положил ладонь на ручку задней двери.

И нажал на нее.

Дверь была не заперта.

Ричер бросил взгляд через плечо на домик пилота. Никакого движения. Он отжал ручку. Дверь распахнулась. Вопреки его ожиданиям она была широкой, легкой и тонкой, как стенка фургона, а вовсе не тяжелой и пневматической, как в самолете.

Он приоткрыл дверь на два фута и забрался внутрь. Прикрыл за собой дверь, а потом коротким решительным движением захлопнул ее. Замок негромко щелкнул. Ричер выглянул в окно на домик пилота.

Никакой реакции.

Ричер развернулся и опустился на колени на полу кабины. Внутри она напоминала обычный минивэн с тремя рядами сидений. Немного шире и длиннее, чем минивэны, на которых ездят матери футболистов в рекламных роликах. Не такая низкая. Чуть у́же впереди и шире на уровне пола, сужающаяся кверху и совсем узкая сзади. Всего в вертолете должно было быть семь сидений – два в кабине пилота, три в центральном ряду и два сзади, но центральные сиденья сняли. Обтянутые черной кожей оставшиеся кресла можно было опускать. У них имелись подлокотники и подголовники. Капитанские кресла. И еще Ричер обратил внимание на ремни безопасности. На полу лежал черный ковер, потолок был обит черным винилом. Очень корпоративно, но немножко устарело и вышло из моды. Видимо, они купили подержанный вертолет. Внутри слегка пахло ракетным топливом.