Росс Макдональд - Спящая красавица

— Когда она еще училась в школе, она вдруг сбежала в Лас-Вегас с одним мальчиком. У них там кончились деньги, и они потребовали выкуп с родителей Лорел.

— Выкуп?

— Они написали, что Лорел похищена, и потребовали за ее освобождение тысячу долларов. Они получили эту тысячу и просадили все до последнего цента в игорных домах. Потом отец Лорел забрал ее и привез домой.

— Сколько ей тогда было?

— Пятнадцать.

— Вы не помните, кто был ее спутник?

— Кажется, его фамилия была Шерри. Он был старше ее, и я не была с ним знакома. В школу он так и не вернулся, Лорел тоже. Родители наняли ей частных учителей, а потом она поступила в колледж.

— Больше молодых людей у нее не было?

— Были — и в колледже, и после. Но мало кто из них задержался надолго. С Лорел было трудно. Ей был нужен кто-то преданный и постоянный, такой, как Том.

— Я слышал, они познакомились в аптеке?

— Да, я была с ней тогда. Лорел пришла получить какое-то лекарство. Когда Том увидел ее, он так разволновался, что у него ушло на эту простую операцию минут пятнадцать. Когда мы закончили, он проводил Лорел до стоянки. Это было даже смешно, но он отнесся ко всему серьезно. Он был такой бледный и взволнованный, что в своем белом халате напоминал средневекового фанатика. Лорел рассказывала, что с того дня он звонил ей каждый день — имя и адрес он узнал из рецепта, и через несколько месяцев они поженились.

— Вы уверены, что до этого они не встречались?

— Ну конечно. Лорел познакомилась с ним в аптеке. Раньше она в ней никогда не была. «Сейвмор» в Вествуде.

— Что это был у нее за рецепт?

— Снотворное — какие-то барбитураты.

— Она много их принимает?

— Боюсь, что да. На прошлой неделе мы даже на этот счет повздорили. Она глотала секонал, словно соленые орешки. А потом спала, как убитая.

— Хотите сказать, что это ведет к саморазрушению?

Джойс некоторое время обдумывала вопрос, затем сказала:

— Пожалуй, хотя не понимаю, к чему вы вообще клоните.

— Я поясню, раз вы подруга...

— Пытаюсь таковой оставаться. Хотя это и непросто. Меня многое в ней настораживает...

— Вы оказываете ей услугу... Так вот, сегодня вечером Лорел взяла у меня из домашней аптечки нембутал. Я не знаю, куда она потом направилась и зачем ей это лекарство.

Глаза Джойс потемнели, зрачки расширились.

— Ее что-то расстроило?

— Да, два события. Во-первых, авария на нефтяной скважине в море недалеко от Пасифик-Пойнта. Она восприняла это как личную трагедию — может, потому, что скважина принадлежит ее семье. Лорел пыталась спасти птицу, но та умерла. Она попросила меня отвезти ее в Лос-Анджелес.

— Ко мне? — спросила Джойс с приятным изумлением.

— К мужу. Но когда она позвонила ему из моей квартиры, он отказался за ней приехать. Он, видно, собирался на работу, но она восприняла это как нежелание с ней общаться. Сразу после этого она взяла у меня нембутал и ушла. Теперь я боюсь...

— Я тоже, — тихо сказала она.

— Она до этого не пыталась покончить с собой?

— Вроде нет. Хотя говорила на эту тему.

— В смысле, что может наложить на себя руки?

— В общем да.

— Она не говорила, как именно?

— Упоминала таблетки. Но это было еще до замужества. Она не раз говорила, как хорошо заснуть и не проснуться.

— Она не объясняла, почему так думает?

— Так уж она устроена. Она не из тех, кто радуется жизни. — Голос Джойс стал совсем низким. — Часть ее "я" всегда хотела смерти.

— Звучит как эпитафия.

— Так уж получилось. — Джойс стиснула кулаки и сделала такое движение, словно стряхивала с себя мысль о смерти. — Я уверена, что она цела и невредима. Она взяла ваши таблетки, просто чтобы как следует отоспаться.

— Они помогут ей заснуть надолго. Где мне ее искать?

— Право, не знаю. У нее с собой были деньги?

— Сомневаюсь. Может, навестить дом дяди в Бельэре?

Его фамилия, кажется, Сомервилл?

— Да, капитан Бенджамин Сомервилл. Отставной моряк, женившийся на сестре отца Лорел. Его телефон не значится в справочнике, но я могу дать вам его адрес.

Она выписала его из адресной книги и проводила меня до дверей.

— Вы давно знаете Лорел? — спросила Джойс.

— Мы впервые встретились сегодня.

Она не стала выспрашивать, как это случилось — и слава Богу. Иначе мне пришлось бы рассказать ей, что я побежал за ней вдогонку точно так же, как в свое время Том Рассо.

Бельэр окутала такая густая темнота, что на нее можно было облокотиться. Некоторое время я блуждал в ней, и наконец фары высветили почтовый ящик с белой надписью «Кап. Б. Сомервилл, ВМФ США (в отст.)». В ящике было несколько пулевых отверстий.

Я пошел к дому по асфальтовой дорожке. Дом с прилегающими постройками стоял на холме под небом, не заслоненным ничем. Над головой мерцали звезды, а внизу город напоминал черное поле, огороженное забором из света и засеянное упавшими с неба звездами.

В большом одноэтажном доме свет не горел. Я постучал, подождал и опять постучал. По ту сторону двери раздались приглушенные шаги. Над моей головой и в доме вспыхнул свет. Дверь приоткрылась дюймов на пять. Она была на цепочке. На меня уставились темные глаза на темном лице.

— Кто вы и что вам надо?

— Я хотел бы поговорить с капитаном Сомервиллом.

— Дома никого нет, — отвечал черный человек равнодушным голосом.

— Почему никого? А вы?

— Ну и что. Я вас не знаю.

Он не испытывал никакого желания познакомиться. Я начал подробно объяснять, кто я такой и почему здесь оказался. Он перебил меня и попросил показать лицензию. Я продемонстрировал ее в пятидюймовую щель.

Даже после этого он не впустил меня в дом. Он снял цепочку и вышел за дверь, закрыв ее за собой и подергав за ручку, дабы удостовериться, что она заперта. Он переложил связку ключей в карман. Другой карман оттягивало что-то похожее на пистолет.

Это был крупный мужчина примерно моих лет. На нем была полинявшая голубая рубашка и брюки — это походило на форму. Левая рука была, похоже, искалечена. Голос низкий, спокойный.

— Племянницы капитана Сомервилла здесь сегодня не было. Я весь вечер дома и могу поручиться. Насколько я знаю, она в Пасифик-Пойнте у бабки.

— Она оттуда уехала. Разве она не могла приехать сюда?

— Раньше она здесь бывала довольно часто. Но теперь все изменилось.

— А как насчет капитана Сомервилла?

— Здесь он живет уже тридцать лет.

— Я хотел спросить другое — где он сейчас?

— Мне велено помалкивать. В последние дни у нас тут всякое бывало...

— Из-за аварии?

— Ну да. Капитан — исполнительный вице-президент компании. Ему приходится отвечать за все, даже если он чист, как свежий снег.

— Я видел в почтовом ящике дырки от пуль.

— Да уж! Кое-кто получает большое удовольствие от возможности пострелять по чужой собственности.

— Это форма протеста против выброса нефти в море?

— Они не соблаговолили задержаться и дать объяснения. Заявились на мотоциклах. У них, видно, руки чесались немного пострелять. — Он посмотрел на дорогу, потом на меня — взгляд был долгий, изучающий. — Но вы вроде бы приехали сюда не для того, чтобы расспрашивать о мотоциклистах?

— Это тоже интересно. Когда они пожаловали?

— Вчера вечером. Прикатили с ревом, постреляли и с ревом укатили. Капитана тогда не было. В доме был я и видел по телевизору, как капитан и мистер Леннокс-младший — это отец Лорел — выступали в десятичасовом выпуске новостей, рассказывали про нефтяное пятно.

— Как они объяснили его появление?

— Сказали, что это Божья десница. — Если в его голосе и была легкая ирония, то лицо оставалось непроницаемо серьезным. — Они сказали, что время от времени природа выкидывает такие штучки и приходится за ней убирать.

— Не очень справедливо по отношению к природе.

— Не знаю. — Он глубоко вдохнул ароматный ночной воздух. — Мое дело — смотреть за домом капитана, вот и все.

Он говорил, как человек, который знает гораздо больше.

— Вы давно здесь работаете, мистер?

— Смит. Моя фамилия Смит. Я работаю здесь двадцать пять лет, с тех пор как мы с капитаном демобилизовались. А до этого я был его ординарцем, когда он служил на море. Мы были вместе на Окинаве. Тогда капитан потерял свой корабль. А я получил вот это. Он потрогал левую искалеченную руку правой здоровой.

Он был готов пуститься в военные воспоминания. Но я его поспешил упредить:

— Итак, вы знали Лорел с детства?

— В общем-то да. Когда она была маленькой, я ее видел куда чаще, чем теперь. После войны ее родители жили в Палисейдсе. — Он ткнул пальцем в сторону моря. — Они забрасывали ее сюда, когда не с кем было оставить. Прелестная девчушка, но временами — перец!

— Что она делала?

— Сбегала — как сегодня от вас. Иной раз я часами ее разыскивал. Если бы она пряталась забавы ради, это бы еще куда ни шло. Не тут-то было. Она делала это от страха. Вы, наверное, думаете, я сердился? Нет, я ее и пальцем не тронул. Я ее очень даже любил. — Его голос и взгляд сделались мягче от воспоминаний.