Элмор Леонард - Огонь в норе

8

В шесть утра Бонда Краудера привезли в суд под стражей — Арт Маллен не желал, чтобы он пришел своим ходом. Рэйлен полагал, что придет. Прошлой ночью он позвонил Арту и сказал, что перспектива пройти между полицейскими и агентами придется Бойду по вкусу, поскольку тот уверен, что так же свободно и выйдет.

Звонил он из дома Авы после того, как сказал ей, что не сможет остаться на ночь. Она сказала, что если ему надо рано встать, то можно завести будильник, ее это не побеспокоит. Он сказал, что, конечно, хочет остаться — и это была правда, был соблазн, — но, понимаешь, служителю закона не полагается спать с подозреваемым в убийстве. Ава сказала: ну? — она этого не знала. Сказала: ну а просто повалять дурака?

Уйти было трудно, но он ушел.

Теперь он стоял в главном коридоре суда. Арт Маллен поманил его, и он подошел к двери со стеклянным окном, где стоял Арт. Он заглянул в кабинет и увидел одиноко сидевшего Израэла Фанди в дашики — всевозможные оттенки коричневого и немного оранжевого.

— Иззи рассказывал нам, — сказал Арт, — что его эфиопская родословная простирается на семьсот лет. Я сказал, что Мобил в Алабаме, думаю, не такой древний. Он на самом деле оттуда. Мы выключим свет в кабинете, а Бойда поставим тут в коридоре. Сперва думали — с шахтерами. Но знаете, на кого Бойд похож?

— На полицейского, — сказал Рэйлен. — Вижу, его корешок здесь, который у них зовется Дьяволом. И скинхед из Флориды, с крашеными волосами.

— Я их видел.

— Позволили им тут торчать?

— Поднимут бузу — мы их арестуем.

Вскоре подошел и сам Дьявол, Дьюи Кроу следом. Дьявол сказал:

— Во сколько представление?

Когда он заглянул в кабинет, Арт встал перед ним и оттолкнул в сторону. Дьявол сказал:

— Э, ты чего, Из — мой приятель.

Арт велел ему отойти от двери, и Дьявол сказал:

— Не видел он Бойда в Цинци. А если и скажет, видел, чтоб тебе угодить, ты все равно знаешь, что не видел. Да и зачем ему говорить? Из так и так сядет за траву.

Они провели Бойда по коридору, поставили в ряд с тремя полицейскими в штатском и тремя агентами БАТ и выключили в кабинете свет. Он был выключен минут десять. Рэйлен заметил, что за это время только Бойд не пошевелился ни разу и не проявил нетерпения. Потом вышел Арт с агентами, которые сидели внутри с Израэлом, и отпустил Бойда. Бойд увидел Рэйлена и подошел:

— Сейчас поеду поговорю с моим адвокатом. Они обыскали мой дом под предлогом того, что там могло храниться оружие. Разорвали мои плакаты и побросали в мусорную бочку вместе с вьетнамскими ушами. Сожгли мое личное имущество.

— Оно не твое, — сказал Рэйлен. — Дом принадлежит федеральной полиции. Можешь понять — им не нравится, когда у них на стенах висит нацистское говно.

— Ничего себе правительство, которое отбирает у человека дом, — сказал Бойд. Он посмотрел в конец коридора, где его ждали Дьявол и Кроу, потом опять на Рэйлена. — Вчера вечером этот ваш начальник рассказал нам, как ты дал кому-то двадцать четыре часа, чтобы он убрался из города, иначе застрелишь его при первой же встрече.

— Был гангстером. На моих глазах убил безоружного, — сказал Рэйлен. — Я не считал, что он заслуживает особого обхождения. Я предложил ему выбор — он отказался.

— Ты меня так достал, — сказал Бойд, — что я тебе сделаю такое же предложение. Или ты завтра до полудня уберешься из округа Харлан, или я приду за тобой. Правильно?

Рэйлен сказал ему:

— Вот это разговор.

Когда он сообщил Арту Маллену об ультиматуме Бойда, Арт нахмурился и сказал:

— Это у вас уже что-то личное? — Ему не понравился такой оборот дела.

— Да, похоже что так, — ответил Рэйлен, — тем более мы старые знакомые. Но дело не в этом. Вы сами вчера подали ему идею, когда обыскивали его дом.

— Наш дом, — сказал Арт.

Был полдень, они обедали бифштексом с глазуньей в «Скворчащем стейке» на 421-й объездной дороге.

— Вижу, вы одного поля ягода и родились на сто лет позже своего времени.

Арт это уже сказал однажды, и Рэйлен вспомнил, как то же самое, только другими словами, ему сказала женщина по имени Джойс. С Джойс он встречался в ту пору, когда застрелил гангстера в Майами-Бич, и ей трудно было примириться с тем, что он намеренно убил человека. Она сказала ему, что он видит себя шерифом — имея в виду шерифов Дикого Запада, — только без больших усов, и он подумал, что где-то в глубине души, пожалуй, так себя и видит. А в другой раз Джойс сказала: «По твоим словам получается, что ты его вызвал. Ты что, думал, это кино?» Вопрос застиг его врасплох, потому что временами он так себе это и представлял — как нечто заимствованное из вестерна. Он очень любил вестерны.

Когда они хорошенько поработали над бифштексами и макали тосты в желток, Арт обрисовал положение Рэйлена.

— Мы сейчас охотники на крупного зверя, вы понимаете? И вы — приманка, вроде привязанной к столбу козы. От нас требуется только держать вас в поле зрения. — Арт замолчал, прожевывая кусок вырезки. — Что он в точности сказал — он за вами придет или они придут?

— Сказал, он придет.

— Но мы не знаем, намерен он стрелять, или взорвать вас, верно?

Рэйлен протер тарелку хлебом и не ответил, предоставив Арту развлекаться самому.

— Возможно, Бойд задумал фальстарт, — сказал Маллен. — Сделать это раньше срока, когда вы не ожидаете. На вашем месте я проверил бы машину раньше чем повернуть ключ.

Потом, когда занялись пирожками, он сказал:

— Я знал, что вызвать вас сюда было правильной мыслью.

Бойд ненавидел Рэйлена не больше, чем тех мертвых гуков с отрезанными ушами. Убрать Рэйлена было военной задачей, решать ее лучше с холодной головой, чем распалившись. На Сьюки-Ридж он сказал скинхедам, собравшимся для налета на Виргинию, что операцию откладывает, сперва ему надо покончить с одним делом.

Он уже поставил двух местных, братьев Шпик, на холме за мотелем «Маунт-Эйр», где жил Рэйлен и остальные федеральные агенты. У братьев были русские бинокли, охотничьи винтовки, АК-47 и сотовый телефон; им было сказано держаться за деревьями и следить за Рэйленом Гивенсом. Звонить и сообщать, когда уезжает и приезжает его «таун-кар», большой блестящий «линкольн», немного потерявший глянец. Один из братьев спросил: «А если удобно будет его подстрелить?»

Бойд не был уверен, что они попадут в мотель с двухсот метров, но это навело его на мысль. Как устроить Рэйлену западню, застигнуть его одного. Он велел братьям сидеть тихо и ждать указаний.

Дьяволу Эллису и скину с аллигаторовыми зубами, Дьюи, он сказал, что попробует разобраться с Рэйленом сегодня ночью. Дьявол сказал:

— Я думал, ты дал ему двадцать четыре часа.

Бойд объяснил: это означает — в первый же раз, когда ты его увидишь, а не на следующий день, минута в минуту, а то заляжет и будет тебя подстерегать. Он сказал:

— Я знаю, что Рэйлен не уедет, поэтому могу ударить, когда хочу. — Дальше он объяснил им, что сначала думал караулить за дорогой напротив мотеля и, когда «линкольн» подъедет, разнести его к чертовой матери из РПГ. — Но там никакого укрытия, близко торговый центр, — сказал Бойд, — и лучше я встречусь с ним с глазу на глаз.

И Дьявол, и Дьюи сказали, что хотят быть при этом, и Бойд удивил их, сказав: да, они будут его прикрывать. Они обрадовались до смерти, но он их остудил:

— Учтите, Рэйлен приедет со своими людьми, — и увидел, что на это они не рассчитывали. Тогда он сказал: — Как мы отвлекаем полицию, когда берем банк?

Тут они закивали, заулыбались, показывая, что по-прежнему хотят быть при нем.

— Я придумал, как убрать федералов со сцены, — сказал Бойд, — если правильно рассчитаем время. Важно отделить мистера Гивенса от этих пиджаков, чтобы он остался один.

О, до чего же им это понравилось, и как это сделать — взорвать какую-нибудь машину? Бойд сказал:

— У меня другой план. Вам сейчас надо найти Рэйлена и после этого все время докладывать мне, где он.

В конце дня, выйдя из кабинета Арта Маллена в здании суда, Рэйлен увидел шедшую по коридору Аву — днем, в бежевой юбке, бежевом свитере, с жемчугом, она выглядела лучше и подошла к нему с широкой улыбкой.

— Мой адвокат еще разговаривает с прокурором, и, кажется, все хорошо. Выйди со мной, я покурю.

Она вывела его наружу, увидела, что скамейки на Центральной улице заняты («Тут вечно сидят охламоны», — сказала Ава), и они пошли к скамейке у памятника шахтерам: шесть трехметровых колонн с именами погибших горняков, среди них — имя отца Рэйлена. Он нашел его, пока Ава, дымя сигаретой, говорила ему, что скорее всего дело ограничится условным приговором.

— Я признала себя виновной в убийстве без злого умысла, и в тюрьму меня не посадят. Слушай, приходи ко мне на ужин. Я сготовлю чего-нибудь вкусненького.