Санкция «Айгер». Две мертвые китаянки - Треваньян

Я осторожно спустился вниз, деревянная крышка под моими ногами стала вдруг прогибаться. Я мог бы подтянуться обратно, но, раз уж дерево поддавалось, решился сыграть ва-банк.

Я обеими ногами встал на крышку. Она не выдержала, и я провалился прямо в освещенную комнату. Крышка над моей головой захлопнулась. Схватив Сиу Сиу, я закрыл ей рот обеими руками как раз в тот момент, когда она уже собиралась закричать.

— Привет! — сказал я изумленному Гартхорну. — У моего посыльного сегодня выходной, поэтому мне пришлось явиться самому.

— Привет! — с трудом проговорил он.

Комнатка, где я находился, была копией той, из которой я только что провалился, такая же каморка, хотя здесь в другом конце виднелась деревянная дверь.

Я передал Сиу Сиу в руки Гартхорна:

— Пусть сидит тихо, пока я…

Я замолчал, услышав звук поворачиваемого в двери ключа, и отскочил к стене возле двери в тот самый момент, когда она отворилась, закрыв от моих глаз того, кто вошел.

Дверь отворилась не шире, чем голубые глаза Джека Гартхорна и его рот. Я подождал, пока она откроется на всю ширину, а затем появился из-за нее с револьвером в руке.

На пороге стояла королева или кто-то в этом роде.

Это была высокая, гордо выпрямившаяся женщина. Росту ей прибавлял головной убор в виде огромной бабочки, искрившейся от обильно украшавших ее драгоценностей, — добычи, захваченной по меньшей мере в дюжине ювелирных магазинов. На ней было одеяние цвета аметиста, вверху расшитое золотом, а внизу переливавшееся всеми цветами радуги. Да что там одеяние!

Сиу Сиу была красавицей, какую только можно себе представить. Безупречной! Но вот появилась королева, и Сиу Сиу сразу поблекла, подобно пламени свечи в солнечном блеске. Она по-прежнему была красива, даже красивее женщины, стоявшей в дверях, если уж быть точным, но на нее сразу перестали обращать какое бы то ни было внимание. Сиу Сиу была просто хорошенькой девушкой, а это чудо в дверях… Нет, у меня не хватает слов!

— Боже мой! — хрипло прошептал Гартхорн. — Я и понятия не имел!

— Что вы здесь делаете? — бесцеремонно обратился я к женщине.

Но она даже не слышала меня, глядя на Сиу Сиу, как тигрица на дворовую кошку. Сиу Сиу, в свою очередь, смотрела на нее, как смотрела бы дворовая кошка на тигрицу. У Гартхорна вспотело лицо, а на губах появилась жалкая улыбка.

— Что вы здесь делаете? — повторил я, подходя ближе к Лилиан Шан.

— Я там, где мое место, — медленно проговорила она, не сводя глаз со своей рабыни. — Я вернулась к моему народу.

Что за чепуха! Я повернулся к Гартхорну, который по-прежнему стоял, выпучив глаза.

— Отведите Сиу Сиу наверх, — приказал я, — и проследите, чтобы она сидела тихо, даже если вам придется ее для этого придушить. Я хочу поговорить с мисс Шан.

Совершенно растерянный Гартхорн придвинул стол под лаз, залез на него, подтянулся кверху и протянул руки Сиу Сиу. Девчонка лягалась и царапалась, но я всё же поднял ее вверх и подал Гартхорну. Потом закрыл дверь, через которую вошла Лилиан Шан, и обратился к ней:

— Как вы сюда попали?

— Я оставила вас и поехала домой, заранее зная, что скажет Ин Хун, поскольку он предупредил меня, когда мы были одни. А когда оказалась дома… когда я оказалась дома, то решила прийти сюда, где мое настоящее место.

— Вздор! — возразил я. — Вернувшись домой, вы нашли там известие от Чан Ли Чина, который просил… приказал вам явиться сюда.

Она молча смотрела на меня.

— Чего хотел от вас Чан?

— Ему показалось, что он может мне помочь, — ответила она. — Поэтому я пришла сюда и решила здесь остаться.

Еще больший вздор!

— Чан сообщил вам, что Гартхорну грозит опасность, потому что он порвал с Сурком.

— С Сурком?

— Вы заключили договор с Чаном, — заявил я, не обращая внимания на ее вопрос. Возможно, она и впрямь не знала Сурка под этой кличкой.

Она покачала головой, зазвенев драгоценностями.

— Я не заключала с ним никаких договоров, — возразила она, с подозрительным спокойствием выдерживая мой взгляд.

Но я ей не поверил.

— Вы предоставили свой дом Чану, во всяком случае, право пользоваться домом взамен на обещание защитить этого… — я хотел сказать «пижона», но удержался, — Гартхорна от Сурка, а вас — от закона.

Она выпрямилась.

— Да. Так я и поступила, — спокойно произнесла она.

С женщиной, которая выглядит как королева, не так-то легко справиться, и уж во всяком случае не тем способом, каким я первоначально намеревался. Сделав некоторое усилие над собой, я припомнил, что знал ее чертовски некрасивой девушкой в мужском костюме.

— Вам следовало бы устроить порядочную головомойку, — нахмурившись, проговорил я. — Мало того, что у вас полно других проблем, так вы еще якшаетесь с шайкой бандитов. Вы видели Сурка?

— Там наверху был какой-то человек, но я не знаю, как его зовут.

Я порылся в карманах, нашел снимок, сделанный в тюрьме, и показал ей.

— Это он, — подтвердила она.

— Хорошенького вы себе нашли партнера! — взорвался я. — Неужели вы думаете, что его обещание чего-нибудь стоит?

— Мне обещал не он, а Чан Ли Чин.

— Это немногим лучше. Они сообщники. О чем шла речь?

Она снова окаменела, внутренне сжалась и гордо вскинула подбородок, глядя прямо мне в глаза. Поскольку ее наряд китайской принцессы увеличивал дистанцию между нами, я разозлился не на шутку.

— Не будьте ребенком! — резко произнес я. — Вам кажется, что вы совершили выгодную сделку, а на самом деле вас просто надули! Как вы думаете, зачем им понадобился ваш дом?

Она попыталась остановить меня суровым взглядом. Тогда я атаковал ее с другой стороны:

— Послушайте, что я вам скажу! Если вам все равно, с кем заключать сделки, то попробуйте заключить ее со мной. Я все же лучше, чем Сурок, у меня нет за спиной судебного приговора. Уж если вы верите его слову, то моему должны верить и подавно. Расскажите мне, в чем суть вашей договоренности. Если это хотя бы наполовину честная сделка, обещаю вам уползти отсюда на четвереньках и позабыть обо всей этой истории. Если же вы мне не скажете, я высунусь в ближайшее окно, которое мне удастся разыскать, и расстреляю все патроны в револьвере. Вы удивитесь, когда увидите, сколько полиции привлечет один-единственный выстрел в этой части города и как быстро они приедут.

Услышав эту угрозу, она слегка побледнела:

— Если я вам скажу, вы обещаете ничего не предпринимать?

— Вы забыли, что я сказал? — спросил я. — Молчать я буду только в том случае, если дело хотя бы наполовину чистое.

Она закусила губу, сплела пальцы и начала рассказывать:

— Чан Ли Чин — один из тех, кто противостоит японской экспансии в Китае. Со времени смерти Сунь Вэня, или Сунь Ятсена, как его называют в Южном Китае и здесь, японский нажим на китайское правительство все возрастает. Теперь дело обстоит хуже, чем было некогда. Чан Ли Чин и его друзья продолжают дело Сунь Вэня. Против них выступает их собственное правительство, поэтому им приходится своими силами вооружать патриотов, чтобы противостоять японской агрессии, когда настанет время. Мой дом служит этой цели. Там хранятся карабины и боеприпасы, которые затем погружают на лодки и доставляют на корабли, стоящие в открытом море. Человек, которого вы называете Сурком, владелец судов, на которых оружие доставляют в Китай.

— А как объяснить смерть служанок?

— Ван Лан была шпионкой китайского правительства. Думаю, что смерть Ван Ма была случайной, хотя ее также подозревали в шпионаже. Для патриотов расправа с изменниками является суровой необходимостью. Надеюсь, вы сами это понимаете. Ваши соотечественники поступают так же, когда родина находится в опасности.

— Гартхорн болтал что-то о контрабанде спиртного. Что вы скажете на это?

— Он верил в то, что ему говорят, — ответила она, слегка улыбнувшись в сторону лаза, в котором исчез Гартхорн. — Ему так сказали, потому что слишком мало его знали, чтобы доверять. Поэтому и не разрешили присутствовать при погрузке. — Она положила руку мне на плечо. — Вы уйдете и будете молчать, хорошо? — попросила она. — Такого рода деятельность входит в противоречие с законами вашей страны, но разве не нарушают чужие законы, чтобы спасти собственную отчизну? Четыреста миллионов людей имеют право защищаться от напора чуждой расы, не так ли? С давних пор моя родина сделалась игрушкой в руках более агрессивных народов. Китайские патриоты готовы заплатить любую цену за то, чтобы годы позора наконец закончились. Неужели вы встанете на пути к свободе моего народа?