Михаель Пайнкофер - Братство рун

— Покушение на мосту, — догадался сэр Вальтер. Малькольм кивнул.

— Однако покушение прошло не так, как мы планировали. И вместо вашей кареты на подпиленный мост въехала другая карета — с двумя молодыми женщинами.

— Отъявленный подлец! Эти женщины из-за вас чуть не лишились жизни!

— Знаю. И представьте мое удивление, когда я узнал, что одна из этих женщин — моя собственная невеста. Между тем я знал, что это не было совпадением, а того желали звезды. Неудачное падение моста поставило меня в затруднительное положение. Монахи в Келсо присматривались к нам, и вы, мой уважаемый Скотт, все больше оказывали давление на Делларда, тогда как поиски братства не продвигались вперед. Итак, я должен был принять решение…..

— …и вы приняли решение избавиться от меня и Квентина, — продолжил сэр Вальтер. — Поэтому последовало нападение на имение. Вы хотели запугать нас, чтобы мы покинули Абботсфорд и уехали в Эдинбург.

— Вы неправильно истолковали мои планы, Скотт, — Малькольм говорил, как учитель с учеником. — Я не хотел избавиться от вас. Наоборот, я делал все, чтобы поддержать вас в ваших расследованиях. Потому что мне было ясно, что ваш блестящий разум и ваши старания могут оказаться очень полезными, если мы заставим вас работать на себя. Лишь слишком поздно я выяснил, что монахи в Келсо пришли к той же мысли. С тех пор мы попеременно давали вам указания, при этом каждый из нас дивился стремительному продвижению, которые вы совершали. Разве это не ирония судьбы? Вы были марионеткой у нас обоих и ни разу не заметили этого.

— Вы лжете, — сказал сэр Вальтер, но его замешательство было хорошо видно. Действительно ли это было так? — спрашивал он себя. Действительно ли все это время им манипулировали и управляли, а он и не заметил этого? Не работал ли он на руку врагам со своим упрямством и жаждой узнать правду?

— Что произошло с профессором Гэнсвиком? — спросил он.

— Что должно было с ним случиться?

— Почему он должен был умереть? Только потому, что он мог слишком много рассказать мне? Это доказывает, что вы лжете.

— Вы серьезно верите, — Малькольм Ратвен презрительно фыркнул, — что вам мог помочь этот старый дурак? Он был так же безопасен, как и бесполезен. То, что он сообщил вам, мы бы сами могли вам поведать.

— Почему же тогда вы убили его? Почему, если он не представлял для вас никакой угрозы?

— Все совершенно просто, — с довольной ухмылкой ответил Малькольм, — потому что происшествие в библиотеке подсказало мне, что ничто так сильно не мотивирует вас, как потеря дорогого близкого человека, в смерти которого вы будете винить себя. Разве я оказался не прав?

На какой-то миг сэр Вальтер потерял дар речи, так ужасно было услышанное им.

— Вы жалкий, непостижимый ублюдок, — прошептал он. — Вы убили невинного человека только для того, чтобы держать меня на привязи? Профессор Гэнсвик должен был умереть, чтобы я еще упорнее искал меч?

— Звучит чудовищно, я признаю это. Но вы должны согласиться со мной, что этот шаг имел беспроигрышный результат, мой дорогой Скотт. Отныне все ваше честолюбие было устремлено к разрешению загадки братства рун, и остановить вас стало невозможно.

— И… рисунок, который оставил Гэнсвик?

— Маленькая деталь от нас, в конце концов, должны же мы были оставить для вас следующее указание. Это наживка, которую вы и ваш простофиля племянник без колебаний проглотили. Вы нашли надпись на саркофаге и расшифровали знаки, иначе вы бы не оказались здесь.

— Не все знаки, — возразил сэр Вальтер.

— Конечно, иначе вы бы также не оказались здесь, — со злобой ответил Малькольм. — Вы хотите знать, что означают эти знаки? Каждый приверженец братства знает их наизусть, потому что оно передается из поколения в поколение уже почти пятьсот лет:

В ночь темной луны

Соберется братство

Вместе в кругу камней,

Чтобы встретить угрозу

И вернуть то, что когда-то было утрачено

Меч рун

— Вы видите это, Скотт? — спросил Малькольм и указал на небо, где диск луны потемнел тем временем еще сильнее. Теперь она выглядела так, будто ее залило кровью, пурпурно-красным цветом среди звезд. От серпа остался только тоненький край. — В предсказании речь идет об этой ночи! О ночи, когда луна поблекнет и проклятье начнет действовать с новой силой, даруя шотландскому народу свободу.

— Свободу, — поддел его сэр Вальтер. — Как часто использовалось это слово, чтобы расчистить путь жестоким узурпаторам? Для вас речь идет не о свободе, Ратвен, а только о том, чтобы увеличить вашу собственную власть. Но это вам не удастся сделать, потому что вы только окунете Шотландию в хаос и доставите новые страдания. Люди достаточно страдали в этой стране. Все, в чем она нуждается в первую очередь, это мир.

— Будет мир, — заверил его Малькольм. — Если с трона будет сброшен неверный король и я сам надену корону, то воцарится мир.

— Вы? Вы сами хотите короновать себя? — Сэр Вальтер печально рассмеялся. — По крайней мере, я теперь знаю, что вы сумасшедший.

— Я могу понять, что вы не разделяете мои взгляды, Скотт. Все великие личности истории имели славу, что они сумасшедшие. Александр Македонский, Юлий Цезарь, Наполеон…

— Вы действительно хотите взять за образец для подражания человека, который устроил кровавую революцию и вовлек всю Европу в бессмысленную войну?

— А почему бы нет? Провидение избрало меня, Скотт. Меня и никого другого. Рунический меч, выкованный в древние времена и обладающий несокрушимой мощью, придаст мне силы, необходимые для этого. Это и есть ключ, с которым мы сделаем возможным поворот времен и уничтожим новый порядок. Мы восстанем из пепла как новые повелители этой страны и когда-нибудь, возможно, и всего мира!

— Вы потеряли рассудок, — сказал Вальтер Скотт. Это не был упрек, а убеждение, которое, однако, не обрадовало Малькольма Ратвена. По нездоровому блеску его глаз было видно, что его разум уже погрузился в те пропасти, из которых нет возврата.

Его переговоры с сэром Вальтером подошли к концу. В повелевающем жесте он воздел высоко руки.

— Мы победили, братья мои! — закричал он своим приверженцам. — Руны и кровь!

— Руны и кровь, — эхом вторили ему сектанты. Потом снова и снова: — Руны и кровь!

Сопровождаемый хором сектантов, Малькольм Ратвен повернулся обратно к жертвенному столу, где по-прежнему лежала Мэри. Квентин сидел на корточках возле нее и пытался утешить, но какое утешение может быть в такой жуткой судьбе, ожидавшей ее?

Снова Малькольм опустил серебряную маску налицо. Потом он распростер руки, и тут же его приверженцы смолкли. Деллард подошел и протянул ему меч, и Малькольм поднял его так высоко, чтобы каждый из братьев мог увидеть его. Рокот прошел по рядам собравшихся, полных ужаса, удивления и неприкрытой алчности.

— Это рунический меч, братья мои! Клинок, выкованный в древние времена, с которым предатель Уоллес одержал свои победы, прежде чем этот меч обратился против него и наказал. Проклятие, заключенное в его лезвии, все еще действует, но его нужно обновить, чтобы он снова мог разгромить врагов Шотландии. Как и пятьсот лет назад, наступила ночь темной луны, в которую мы собрались, чтобы свершить то, что повелевает нам история. И как когда-то, клинок должен быть окроплен кровью девственницы, чтобы пробудились его силы!

— Нет! — Квентин вскочил. — Эй, чудовище в маске, ты не причинишь ей вреда! Не смей класть руки на нее, иначе я…

Он замолчал, когда кулак конвоира опустился на его затылок. Квентин упал на землю, но хотел подняться. Отчаяние и страх потерять Мэри придавали ему мужество и силу, о которых прежде он и не догадывался. Неумолимо он поднялся снова и гневно засверкал глазами на Малькольма Ратвена.

— Уберите его прочь! — приказал тот раздраженно, и Квентина снова схватили.

— Нет! — кричал он, вырываясь из железных тисков и протягивая руки к Мэри, чтобы коснуться ее в последний раз.

— Квентин! — кричала она. Их глаза встретились, и они послали друг другу взгляды, полные умиротворенности и утешения.

— Мне так жаль, Мэри, — с горечью говорил он. — Ты слышишь? Мне так жаль!

— Ты ни в чем не виноват, Квентин. Ты все возможное сделал для меня. Я люблю тебя…

— Великолепно, — с издевкой сказал Малькольм Ратвен. — Значит, ты все-таки нашла то, что тебе подходит, дорогая Мэри? К сожалению, у этого счастья нет будущего, потому что через несколько мгновений луна скроется полностью. Тогда наступит мое время, Мэри Эгтон, а твое — закончится.

— И это хорошо, Малькольм Ратвен, — ответила Мэри с ледяным спокойствием, — потому что я не буду жить в твоем времени.

Затравленно Квентин взглянул на небо. Малькольм оказался прав. Луна между тем настолько окрасилась в темный цвет, что выглядела бледным диском на черном фоне ночи. Звезды исчезли за темными облаками, а вдали раздались раскаты грома, от которых ночь казалась еще более зловещей. Ледяной ветер подул и закружился в кругу камней. Через несколько мгновений состоится затмение…