Рагим Джафаров - Атака мертвецов

Она сняла очки и прикрыла глаза. Долго хранила молчание, наконец, пристально посмотрела на гостя.

– Что с ним стало?

– Он выбрал смерть, мадам. – Паренек поднялся из кресла и неторопливо пошел к прихожей.

– Да кто ты вообще такой? – Ответа не последовало, человек в черной шинели уже вышел на лестницу, где закурил папиросу и торопливо зашагал вниз.

Человек в черной шинели стоял привалившись плечом к стене. Небо заволокло тучами, а потому темнота стала просто осязаемой. Он выглянул из-за угла, несколько секунд пристально вглядывался в темноту, наконец, увидел то, что искал – красный огонек папиросы. Это значило только одно – старший лейтенант смог донести послание до воров. Те собрались в церкви, а у входа стоит часовой, или как там у них это называется. Человек в черной шинели наклонился над большой сумкой, достал из нее немецкую штурмовую винтовку, щелкнул затвором, досылая патрон в патронник. Проверил подсумки и зашагал к церкви. Он шел очень тихо, но шагов за десять до цели его окликнули.

– Стоять, кто там? – Сигарету часовой выкинул и чуть наклонился вперед, высматривая источник звука.

– Свои – К этому времени дистанция сократилась до семи шагов. Резкий взмах руки, хрип часового. Нож, который метнул пацан, вошел ровно в кадык. Хрипящий вор начал было оседать, но его убийца аккуратно подхватил его и плавно опустил на землю.

Он еще раз проверил всю амуницию, затем быстро заглянул в заколоченную дверь церквушки. В центре помещения костер, вокруг него десять человек. Судя по всему, они ничего не слышали. Диверсант сделал длинный вдох, отогнул одну из досок, которыми был заколочен вход, и метнул гранату, следом вторую и сразу же прижался к стене. Укороченные запалы не дали его жертвам опомниться. Грохнуло два раза. Паренек выглянул из-за угла. Костер погас, угли разлетелись по всей церкви. Они давали тусклый красный свет, отчего кровь, щедро разлитая и разбрызганная по полу и стенам, казалась еще краснее.

Человек в черной шинели долго осматривал останки убитых. Проверял каждый сохранившийся карман, осмотрел каждую руку, не зажато ли в ней то, что он ищет. Увы, поиски плодов не принесли.

На рассвете он поднимался по лестнице пятиэтажного дома. На пятом этаже человек в черной шинели бросил окурок, затушил его ногой и постучал в дверь. Он едва успел отвести кулак после последнего удара, как она распахнулась.

– Чем могу служить? – На паренька сверху вниз смотрел сухой и по-военному прямой старик.

– Письмо вам, принес я, вот – Пацан стал дрожащими руками рыться в сумке. Удар в живот отшвырнул его назад, удар был так силен, что бедолага скатился по лестнице и замер в неестественной позе у батареи под окном.

– Так это ты тот таинственный почтальон, что поставил на уши весь город. – Старик спускался по лестнице, в руке у него зло блестел наган. Паренек зашевелился, послышался протяжный стон. Он почувствовал, как его, будто котенка, подняли за шкирку и швырнули в сторону. Он прокатился еще один пролет.

– Не бейте. – Нападавший не прислушался к просьбе. Старик беззлобно ударил паренька ногой в живот, того вырвало. Он снова поднял его и швырнул. Человек в грязной шинели даже не застонал.

– Приятно познакомиться, полковник Адонин, глава политического отдела. – Старик приковал руку паренька к трубе. Поискал взглядом сумку. Поднялся на этаж выше и найдя то, что искал вернулся обратно.

– Не бейте. – Пацан едва шевелил распухшими губами. Глаза он вообще не открывал.

– Что ты заладил, в наше время молодежь покрепче была. Я почитаю, если ты не против. – Полковник сел на ступеньке и стал изучать содержимое сумки

Здравствуй брат!

Что-то происходит, я чувствую это самим нутром. Эта война, она не такая, как русско-японская. Глупости, война такая же, но что-то случилось с самой Империей. Я чувствую, что вот-вот разразится буря страшнее той, в которой мне случилось участвовать. Именно сейчас я понимаю, как важно сохранить те узы, что связывают нашу семью. Матушка не приняла моего отъезда на фронт, но мог ли я поступить иначе? Долг офицера зовет меня сюда. Пусть простится мне мое лукавство.

Сизый табачный дым заполнял все помещенье. И среди клубов его виднелись фигуры офицеров. Совет шел шестой час, кители расстегнуты, фуражки сняты. Красные глаза судорожно шарили по карте. Голоса стали хриплыми и низкими.

– Контратака необходима! Мы должны отбросить их от наших позиций! – Подполковник от кавалерии рубанул рукой как шашкой.

– Никто не спорит! Но сможем ли? – Каверзный вопрос задал тучный капитан со смешными усиками, должности его Андрей не знал.

– Вы позволите себе усомниться в силе русского оружия!? – Саша просто взревел и уставился на оппонента. Все присутствующие воззрились на капитана.

– Нет, нисколько, просто…

– Так может вы сомневаетесь в доблести моих кавалеристов или в моей лично? – Подполковник понизил тон и навис над толстяком. Выглядел он не в пример лучше собеседника. Высокий, стройный, фигура его напоминала восклицательный знак, а выражение лица заставило бы задуматься даже самого яростного самурая.

– Нет-нет, упаси боже…

– Прекратите! Контратака будет, вам ее и возглавлять, только прекратите этот спектакль. Все свободны. – Комендант наконец принял решение. Офицеры поспешили выйти на свежий воздух. К бомбежке все уже привыкли. Конечно она не давала спать, но таких потерь, как в первое время, она уже не наносила.

– К чему этот совет, я не понимаю, решение ведь принято ставкой, контратака будет. – Андрей надел фуражку и пошел вслед за другом.

– Оставь нам эти игры, ты не хуже меня понимаешь, что происходило. Что, вышибем их с сосненских позиций? Ставлю три против одного, что их командование уже привезло любовниц туда. Пора бы им поделиться. – Подполковник сиял, глаза его уже видели картины доброй драки.

– Я еще во время русско-японской устал тебе напоминать, что ты женат. – Корнет закатил глаза.

– Ах, ты же не знаешь. Она теперь фаворитка великого князя. Брось, я теперь свободен как ветер. Да даже если бы и был женат. Во время войны мужчина не должен отказывать себе в маленьких удовольствиях. – Что-то изменилось в его поведении. Андрей пока не понял, что, но что-то точно изменилось.

– Скажи мне… – Договорить ему не дали. Мимо промчался посыльный буквально вбив корнета в стену. Тот же забыв возмутиться рванул за ним.

– Да стой ты, проклятый! – Подполковник одним прыжком настиг гонца и развернул лицом к себе.

– Что за спешка? – Андрей вопросительно смотрел на запыхавшегося и покрытого дорожной пылью бойца.

– Вторая линия прорвана, господа, они идут на штурм! – и не дожидаясь реакции он рванул к кабинету коменданта. Друзья переглянулись.

– Саша, ставь кавалерию в седло, отход кто-то должен прикрыть, я к коменданту и за тобой, думаю, он утвердит нашу самодеятельность.

Подполковнику потребовалось десять минут, чтобы выдвинуть своих людей из крепости. Корнет догнал его уже за воротами.

– Неужели прямо в лоб пойдут?

– Сукины дети уж слишком в себе уверены. Даже если крепость называют игрушечной, это совсем не повод кидаться на нее вот так. За это они заплатят, а главное после штурма мы ударим так, что на наших штыках они добегут не то, что до сосни, до сойчинек донесутся.

– Так что же с Анной? Ты сказал, что она теперь фаворитка великого князя, поэтому ты уехал из штаба?

– Другого времени не нашел? Еще заведи старую тему с письмом заведи. Не растягиваться! – Андрей понял, что зацепил не зажившую еще рану.

– Знаешь, про письмо ты вовремя напомнил, не передумал еще? – Подполковник долго молчал потом серьезно кивнул.

– Перед контратакой. В галоп!

Появление кавалерии изменило темп отступления. Немецкие атакующие цепи сбросили скорость и стали перегруппировываться. Лихорадочно отступавшие русские получили время и использовали его по назначению. Друзья, стоя на холме наблюдали как мимо них вереницей несут раненых и убитых. Еще не ударили морозы, а потому люди шли скользя в грязи. Плохо одетые, грязные и усталые брели они опустив глаза в землю. Следом тащили пулеметы, они вязли в грязи и замедляли передвижение до предела. Андрей достал бинокль и стал осматривать поле боя.

– Как и в прошлый раз, снова стреляли раньше времени. Ландвер дошел до окопов почти без потерь. – Он передал бинокль другу.

– К их чести надо бы заметить, что от окопов мало что осталось. Изрядно их измолотили. – Подполковник отвел бинокль от глаз и посмотрел на понуро бредущую колонну. Вдруг, среди одинаково усталых и угрюмых лиц увидел он улыбку. Демонстрируя кривые зубы и неправильный прикус какой-то рядовой вышагивал как на параде.

– Рядовой! Ко мне! – Андрей тоже заметил этого весельчака. Тот не преминул последовать приказу. Поверх шинели кроме своего ремня, надета на него была трофейная, по всей видимости, немецкая портупея. Конечно же кобура и сабля были на месте. Кроме своей винтовки нес он на плече еще и вражескую, а в правой руке держал рейтарский шлем с плюмажем. Сзади же к ремню был кое-как приторочен кавалерийский карабин.