Антон Чиж - Лабиринт Просперо

– О, воздух – это полезно! А хотите водки? Для начала – графинчик? На двоих – пойдет за милую душу! Я распоряжусь.

– Нет! – вскрикнул Пуйро. – Позвольте пройти, мне пора обедать.

– Так и я с вами! – обрадовался Ванзаров и почти обнял его за плечи. Но Пуйро вывернулся.

– Это невозможно… У меня еще встреча, мне пора… – И он резво проскочил к лестнице.

Ловить его Ванзаров не стал. Он узнал все, что хотел. Когда офицер, привыкший носить форму, сталкивается с хамом, то невольно занимает оборонительную позу, к которой привык за долгие годы муштры. Особенно в гражданском костюме. Военный выпрямляет спину, левая рука держит невидимую шашку, правая – на месте, привычном для кобуры. Полицейский держится за свисток на груди, при этом правую руку заводит за спину, чтобы была свободна в случае нападения.

Ванзаров был уверен, что господин этот служит в полиции. И хоть про бельгийскую полицию не имел достоверных сведений, а всезнающего Лебедева под рукой не нашлось, логика подсказывала, что он далеко не глуп, несмотря на комичный вид и героическое имя. Жаль, что не станет откровенничать с русским хамом, для чего оказался в заснеженном Сестрорецке. Что для психологики загадкой не являлось.

Обед был накрыт в столовой [7]. Высокие потолки не давали хорошо прогреть помещение. Что только подчеркивало его спартанский вид. Столы, покрытые самыми простыми скатертями, венские стулья без всяких изысков, скромные шторы на окнах и вездесущие пальмы. На большее акционеры санатория не разорились. Справедливо полагая, что лечению нервов обед в ресторанном комфорте только навредит. Больной, вероятно, должен стремительно проглотить пищу и отправиться закусывать ее свежим воздухом, морскими купаниями и прочими лечебными процедурами. Зимой добавлялся мороз и снег.

Гости заняли почти все столы. Семейство Верониных обедало вместе, хоть Марго сидела на дальнем от всех конце стола. Навлоцкий расположился спиной к ним, разделив трапезу с нотариусом, которого безуспешно пытался веселить. Супруги Стрепетовы ворковали в уголке. Месье бельгиец сумел остаться в гордом одиночестве. Жандарм кушал напротив актера, который делал робкие попытки завязать разговор, всякий раз напрасные. Не явились американец с камердинером.

Доктор Могилевский пожелал гостям приятного аппетита и устроился за узеньким столом у самых дверей. Ванзаров занял место у стены. Обед трудно было назвать роскошным. Холодные закуски были более чем скромными, четыре-пять видов, не больше. На первое подали кислые щи с пирожками. На горячее ожидалось что-то «изумительно тушеное», как обещал доктор. Про вино не могло быть и речи. Предлагалось угощаться клюквенным морсом в больших графинах. Тишину нарушал редкий звон ложек.

Суп был съеден. Гости не оживились. Все ждали вторую перемену блюд. Здоровому организму не хватает жиденького бульона с перьями капусты. Нужно нечто большее. Особенно после случившихся волнений. Возможно, Ванзаров судил по себе.

Двери столовой, закрытые из-за холода, медленно распахнулись. Камердинер Лотошкин почтительно отступил. Внимание всех было приковано к тому, что же такое должно явиться в открытом проеме. Настала торжественная тишина. Американский подданный, без песцовой шубы, в идеально сидящем смокинге, вышел на середину. Настала полная тишина. Даже Веронин приглушил свой кашель.

– Господа! – трагически и громогласно заявил мистер Маверик. – Вы получили мои приглашения на турнир, и я благодарен, что вы их приняли…

От напряжения Навлоцкий выронил ложку. Его смерили презрительным взглядом.

Нельзя сказать, что Ванзаров сильно удивился чистому великорусскому наречию, каким изъяснялся американец. Америка – страна эмигрантов, кто только не уезжал туда в поисках своей мечты. Некоторые возвращались. Скорее восхищала красота этого голоса, чистого и мощного баритона, как и удивительно четкое произношение каждого слова, буквально каждой буквы. Речь господина выдавала блестящее воспитание, которое навсегда осталось в прошлом, XIX веке. Cохранить подобную экзотику эмигрантам удается редко.

– Итак, я хочу спросить вас, готовы ли вы к турниру?

Веронин смог лишь хрипло пробурчать согласие.

– Благодарю вас, господа. Мой второй вопрос: вы изволите получить от меня вызов и принять его, в чем бы он ни заключался?

– Изволю, – брякнул Навлоцкий и прикусил губу. На него обратили внимания меньше, чем на писк комара.

– Господин Веронин, мой вопрос обращен к вам, разумеется.

– Да… – выдавил отец семейства, у которого, в самом деле, перехватило горло.

Ванзаров поглядывал за Марго. Глаза девушки были расширены, казалось, она не дышит, так целиком, без остатка, было поглощено ее внимание происходящим и фигурой американца. Не менее любопытно было поведение Францевича. Когда американец произнес: «вызов», он чуть привскочил, опомнился и сел на место. И теперь сжимал черенок ложки. Зато месье бельгиец получал истинное наслаждение от происходящего. Глазки его быстро бегали, изучая, кто и как себя повел. При этом сам старался быть тихим и незаметным.

– Вызов мой оглашаю немедленно! – произнес мистер и взял паузу, чтобы напряжение усилилось. – И вот в чем он состоит. Я вызываю вас, господин Веронин, и вас, Навлоцкий. Игра – на троих. Игра простейшая – макао. Минимальная ставка – десять тысяч рублей. Каждая следующая повышается не менее чем в два раза. Игра идет до полного разорения одного из игроков. За отказ от игры платится штраф, равный минимальной ставке. Это мои правила. Господа, по законам благородства, предоставляю вам шанс отказаться…

Навлоцкий уже раскрыл рот, но Веронин заставил его молчать. Для этого хватило одного недоброго взгляда.

– Принимаем… – тихо проговорил он.

– Благодарю, господа, вы оказали мне честь. – Американец обернулся к доктору Могилевскому, забывшему про стылый суп: – Господин распорядитель, прошу вас подготовить стол и все необходимое для игры через два часа…

Мистер Маверик просто направился к выходу. Веронин поднялся из-за стола.

– Господин… – выкрикнул хрипло.

Маверик оглянулся.

– Мы хотим знать… С кем… на самом деле будем играть… – Слова давались Веронину с большим трудом, кашель душил его.

– Вы непременно это узнаете, – последовал ответ. С чем достойный господин и удалился.

Первым очнулся Могилевский.

– Но, позвольте… – растерянно обратился он ко всем сразу. – Где же я возьму все необходимое? У нас санаторий, а не казино…

– Не беспокойтесь об этом… – проговорил Веронин. – Я вам помогу.

– Как я вам благодарен! Орест Семенович, давайте пройдем курс ингаляции!

– Обязательно пройдем. После игры.

Веронин вышел из-за стола, оставив своих женщин в глубоком волнении. Только у Марго радостно блестели глаза.

Ванзаров догнал его в длинном холле между столовой и бильярдной.

– Могу я чем-нибудь вам помочь?

Удержав кашель, Веронин скроил презрительную мину.

– Чем вы мне можете помочь?

– Все, что в моих силах.

– Благодарю за предложение. Вас я не знаю, и помощи мне не требуется. Я сам справляюсь со своими неприятностями. – Он поклонился и пошел к выходу на улицу. Навлоцкий уже спешил за ним.

Что оставалось делать?

Самое разумное – доесть обед. Как бы жалок он ни был. Как видно, силы частному сыщику еще понадобятся. Тем более Ванзарова подмывало посмотреть, что делает прекрасная Марго. Например: не пропал ли у нее аппетит?

Ваше превосходительство!

За истекшие часы ситуация резко изменилась. Я пришел к твердому мнению, что для Джокера готовится хитро задуманная западня. Руководствуясь косвенными сведениями, могу непременно свидетельствовать, что в этой афере участвуют как минимум несколько лиц. А именно: бельгийский подданный Пьюро, некто Навлоцкий и, разумеется, господин Веронин. Главным в этом трио, несомненно, является бельгиец, если он бельгиец.

Мне удалось установить, что этот господин на самом деле крупнейший аферист мирового масштаба, который просто так не приедет в Россию. Располагаю совершенно точными сведениями, что Пьюро (или, возможно, Пьеро, хотя склоняюсь к мысли, что это кличка – от имени Пьетро), разузнав о тайне Джокера, попытался организовать на него покушение. Но покушение сорвалось. После чего Джокер был вынужден бежать в Россию, где надеялся скрыться бесследно. По Пьюро и здесь его выследил. И явился сам, хотя и в сильно измененном обличье. Но глаз Джокера распознал обман. Он понял, что имеет дело со старым врагом. Только теперь у него отрезан путь к отступлению.

Дело в том, что подручные Пьюро – некто Навлоцкий и господин Веронин – на самом деле являются не теми, за кого себя выдают. В данный момент не имею доступа к картотеке преступников империи, но могу дать слово, что видел их лица в ящике «Мошенники». Теперь понятно, почему Пьюро нанял таких подручных. Полагаю, что и семья Веронина ненастоящая, особенно его красавица дочь.