Элеанор Каттон - Светила

Уэллс отворил дверь. На пороге, согнувшись вдвое, стоял Эмери Стейнз.

– Ребенок погиб, – прорыдал он. – Твой ребенок погиб.

Уэллс помог юноше войти и выслушал его рассказ. Затем вынес бутылку бренди, налил себе и ему по стакану, осушил свой до дна, налил обоим еще, выпил, налил по третьему.

Когда бутылка опустела, Стейнз заявил:

– Я отдам ей половину. Поделюсь с нею. У меня есть целое состояние – тсс, это секрет! – я его закопал. Но теперь откопаю.

Уэллс уставился на него во все глаза. И, помолчав какое-то время, уточнил:

– Половина – это сколько?

– Ну, – пробормотал Стейнз, – наверное, тысячи две. – Юноша положил голову на стол и смежил веки.

Уэллс снял с полки жестяную коробку, открыл ее, достал чистый лист бумаги и перьевую ручку. И написал:

В одиннадцатый день октября 1865 года сумма в две тысячи фунтов должна быть передана МИСС АННЕ УЭДЕРЕЛЛ, уроженке Нового Южного Уэльса, МИСТЕРОМ ЭМЕРИ СТЕЙНЗОМ, уроженцем Нового Южного Уэльса, свидетелем чему выступает МИСТЕР КРОСБИ УЭЛЛС.

– Вот, – произнес Уэллс. Он начертал свое имя и пододвинул листок к Стейнзу. – Подписывай.

Но юноша уже крепко спал.

3 декабря 1865 года

42° 43′ 0′′ южной широты / 170° 58′ 0′′ восточной долготы

Глава, в которой Анна Уэдерелл в глубоком раздумье подытоживает свои обязательства, каковое занятие повергает ее в такое беспросветное отчаяние, что разум, так сказать, отводит взгляд, и высматривает тему повеселее, и неизбежно обращается к улыбчивому, ясноглазому образу Эмери Стейнза, чье доброе расположение она с некоторых пор стремилась завоевать упорнее, нежели чье бы то ни было еще, но стремление это подавляется так же часто, как находит выход, ведь девушка знает, что он стои́т куда выше ее, его виды на будущее столь же блестящи и многообразны, сколь ее собственные – темны и ограниченны, и полагает, соответственно, что он на нее смотрит совсем иначе, нежели она на него, какового убеждения она и держится, невзирая на то, что Эмери Стейнз трижды наведывался к ней в гости после ее выздоровления, а недавно еще и подарил бутылку андалусийского бренди, последнюю во всей Хокитике, хотя, как только девушка приняла ее из его рук, он внезапно смешался и попросил разрешения забрать бутылку и вернуться с другим, более подходящим подарком, на что она честно ответила, что ей чрезвычайно лестно получить подарок, который не пытается даже казаться подходящим, и в любом случае это последняя такая бутылка во всей Хокитике, а значит, вещь куда более необыкновенная и редкая, нежели все когда-либо полученные ею сувениры и побрякушки.

Аннин долг Мэннерингу за последний месяц удвоился. Сто фунтов! Ей такую сумму и за десять лет не выплатить, учитывая ростовщические проценты, и стоимость опиума, и тот факт, что ее собственная ценность с годами будет неизбежно падать. Уголок окна затуманился под ее дыханием: она потянулась протереть стекло. В голове вертелась какая-то фраза или присловье: «У женщины, которая пала, нет будущего, у мужчины, который сумел подняться, нет прошлого». Она это где-то слышала? Или сама придумала?

Глава, в которой Эмери Стейнз в глубоком раздумье сомневается в собственных своих намерениях, ибо его врожденная честность с готовностью приняла как данность его влечение, и его восторг, и ту легкость, с которой возможно получить желаемое, и ни малейшего стыда по поводу всей этой гаммы чувств он не испытывает и тем не менее мешкает в нерешительности – ибо, при всем различии в их положении, он ощущает некую близость с Анной Уэдерелл, связь, в силу которой он чувствует в себе некую незавершенность, в том смысле, что ее природа, полная противоположность его собственной и при этом на диво ей созвучная, словно бы проливает свет на те внутренние грани его характера, которые внешнее его поведение не может и не станет демонстрировать миру, так что он словно бы умаляется вдвое или вдвое вырастает, то есть, иными словами, вырастает в присутствии Анны и умаляется, когда ее нет; и в результате он внезапно начинает сомневаться в таких своих качествах, как честность и добродушное любопытство, которыми он в обычном случае и руководствовался бы, безо всяких сомнений и проволочек; в эти раздумья то и дело вклинивается замечание Джозефа Притчарда – «если бы не ее долги и если бы не ее зависимость, у нее бы от предложений отбою не было», – и фраза эта снова и снова неуютно всплывает в памяти Стейнза как есть, не меняясь.

А что, если купить ее на ночь? А с утра он свозит ее к Арахуре и покажет закопанный клад. И объяснит, что намерен отдать ей ровно половину. Но не обесценится ли подарок, если Стейнз уже заплатит за удовольствие побыть в ее обществе? Может, и так. Но сумеет ли он смириться с мыслью, что другие мужчины познали ее так, как он, Стейнз, не познал? Непонятно. Юноша смял в ладони лист, а затем поднес руку к самому носу и вдохнул запах сока.

14 января 1866 года

42° 43′ 0′′ южной широты / 170° 58′ 0′′ восточной долготы

Глава, в которой Анну Уэдерелл покупают на ночь; Алистер Лодербек едет верхом на встречу со своим незаконнорожденным братом; Фрэнсис Карвер по наводке отправляется в долину Арахуры; Уолтер Мади высаживается на новозеландский берег; Лидия Уэллс крутит колесо Фортуны; Джордж Шепард дежурит в тюрьме, с винтовкой на коленях; грузовой контейнер на набережной Гибсона вскрыт; влюбленные разделяют ложе; Карвер откупоривает пузырек с лауданумом; Мади обращает лицо к незнакомым небесам; влюбленные засыпают; Лодербек загодя проговаривает про себя извинения; Карвер находит выкопанный клад; Лидия снова крутит колесо; Эмери Стейнз просыпается в постели один; Анна Уэдерелл, отчаянно нуждаясь в утешении, зажигает трубку; Стейнз падает и ударяется головой; Анна оглушена; одурманенный, плохо понимая, что делает, Стейнз уходит в ночь; оглушенная, плохо понимая, что делает, Анна уходит в ночь; с вершины горного хребта Лодербек видит хижину брата; Кросби Уэллс выпивает полпузырька; Мади вписывается в гостиницу; Стейнз, оступившись на набережной Гибсона, падает; Анна, оступившись на Крайстчерчской дороге, падает; крышка контейнера заколочена гвоздями; Карвер бросает в печь листок бумаги; Лидия Уэллс смеется долгим заливистым смехом; Шепард задувает фонарь; дух отшельника легко и плавно отделяется от тела и начинает свое одинокое восхождение, чтобы навсегда упокоиться среди звезд.

– Нынешняя ночь станет началом начал.

– Так было?

– Так будет. Для меня.

– А для меня началом стали альбатросы.

– Это хорошее начало; я рад, что оно досталось тебе. А мое – нынешняя ночь.

– А у нас непременно должны быть разные начала?

– Разные начала? Думаю, обязательно.

– И будут еще?

– Причем великое множество. У тебя глаза закрыты?

– Да. А у тебя?

– Тоже. Хотя в такой темноте никакой разницы нет.

– Я чувствую себя… больше чем самой собою.

– Я чувствую… как будто в моем сердце открылась новая дверь.

– Слушай!

– Что это?

– Дождь.

Я благодарю за поддержку и помощь Новозеландский фонд искусств, Фонд наследственного имущества Луиса Джонсона, агентство «Творческая Новая Зеландия», Новозеландское общество писателей, семью Тейлор-Чехак, семью Шульц, Фонд искусств Айовы, кафедру английского языка Кентерберийского университета, писательский центр имени Майкла Кинга, кафедру английского языка Оклендского университета, факультет художественного творчества Технологического института Манукау и моих коллег и наставников с писательского семинара Айовы. Мне очень повезло обрести дом родной в издательствах «Гранта» (Великобритания), «Литтл, Браун» (США) и «Виктория юниверсити пресс» (Новая Зеландия).

Эта книга – никоим образом не фактологическое исследование; однако вдохновением я обязана рассказу Колина Таунзенда о тюрьме Сивью под названием «Холм скорби» (Colin Townsend, Misery Hill) и исторической монографии Стивана Элдред-Григга «Старатели, „шляпники“, шлюхи» (Stevan Eldred-Grigg, Diggers, Hatters and Whores). Также я очень многим обязана газетному фонду Национальной библиотеки Новой Зеландии (paperspast.natlib.govt.nz); обширному и порою уморительно-смешному астрологическому сайту (www.astro.com) и трудам астрологов Стеллы Старски и Квина Кокса. Для расчета положения планет и звезд я пользовалась интерактивной картой звездного неба на сайте www.starandtelescope.com, а также приложением «Stellarium» для «макинтоша».