Лора Роулэнд - Красная хризантема

— Мы попросили об этой встрече, чтобы обсудить недавние тревожные события, — сказал старейшина Огами Каору. Это был седой мужчина с задумчивым моложавым лицом. Он отвечал за отношения между правительством Токугава с сословием даймё.

— Во-первых, случившееся четыре дня назад в провинции Бизэн, — продолжил старейшина Уэмори Ёити, главный военный советник сёгуна. Он затянулся из трубки, и его дряблые щеки затряслись от глубокого грудного кашля.

— Я знаю об этом, — сказал Сано. — Закоренелые мятежники снова нанесли удар.

Все три года после войны ушедшие в подполье сторонники бывшего канцлера Янагисавы по-прежнему продолжали бороться против установившейся внутри режима Токугавы власти правителя Мацудаиры. Многие были схвачены и казнены, но те, кто выжил, набрали новые войска из крестьян, разбойников и недовольных вассалов Токугавы. Они осуществляли атаки в провинциях, где силы Токугавы были не столь велики.

— На этот раз они заманили в засаду войска правителя Икэды, — проговорил Сано. Несогласные действовали против союзников, поддержавших правителя Мацудаиру при смещении Янагисавы, и применяли военную тактику, которая позволяла с максимальным эффектом использовать их относительно небольшие силы. Тактика предполагала налеты, засады, поджоги плюс диверсии в населенных пунктах, на мостах, дорогах и в сельской местности. — Они убили двадцать человек и скрылись в лесу.

Никто не выразил радости в связи с тем, что Сано так хорошо осведомлен. Он понимал, что им хотелось бы контролировать его доступ к информации, а еще лучше — контролировать его самого. Однако у него была личная разведка, его защита от незнания, фатальной слабости для второго после сёгуна человека.

— Мои солдаты делают все возможное, чтобы остановить бандитов. — У генерала Исогаи были открытая, простая манера держаться и тело в форме луковицы. — Но они растекаются повсюду. А Эдо слишком уязвим из-за того, что так много войск размещается в провинциях. Давайте молиться, чтобы преступники не замыслили провести масштабное нападение здесь.

— Мы не узнаем об этом, пока не станет слишком поздно, — сказал Огами.

Уэмори кивнул.

— Мецукэ так же разбросаны, как и армия.

Официальная разведывательная служба работала на износ, так как правитель Мацудаира заставлял ее агентов следить за растущей оппозицией внутри правительства.

Ударил гром; дождь непрерывным потоком лился со скатов крыши.

— И эта погода не в нашу пользу, — пробормотал генерал Исогаи.

Стоял особенно дождливый, влажный сезон, принесший серьезные наводнения по всей стране. Приходящие с каждым курьером новости содержали информацию о смытых деревнях, утонувших или оставшихся без крова семьях.

— Не в нашу пользу и то, что многие горожане спешат использовать плохую обстановку к своей выгоде, — сказал Огами.

— Преступность растет как на дрожжах, — заметил Уэмори. — Воры грабят затопленные дома и предприятия. Тюрьма Эдо переполнена.

— Многие члены бакуфу тоже воспользовались ситуацией. — На лице Огами отразилось отвращение к коллегам по военному правительству, которое управляло Японией. — Чиновники растратили казну и растащили запасы риса из хранилищ Токугавы. Сборщики налогов берут взятки у даймё и торговцев за сокращение размеров налога и подделку конторских книг. У нас такая серьезная нехватка средств, что мы можем оказаться неспособными выплачивать содержание тысячам самураев, наделенных властью.

— Что ж, нам известна одна из причин этих проблем, — сказал Огами. — Всему виной чиновники, которые недавно заняли высокие должности.

В ходе чистки, последовавшей за войной, многие опытные чиновники были заменены людьми, чьим главным качеством была лояльность к правителю Мацудаире. Новички не знали, как привести к порядку своих праздных, коррумпированных подчиненных.

Сано все больше охватывала тревога: старейшины были явно более склонны жаловаться, чем предпринимать какие-то действия.

— Хорошо, если ни у кого нет готовых решений, может быть, нам прервать это совещание? — Номинально он был над ними начальником, но их статус и возраст обеспечивали им особое положение, и Сано делал вид, что прислушивается к их мнению.

— Не так быстро, — вступил генерал Исогаи. — У нас есть еще одна тема для обсуждения.

— Она касается методов, которыми вы пользуетесь для решения проблем, — сказал Уэмори.

— Это не означает, что мы критикуем вас за то, что вы действуете, когда другие ни на что не способны, — поспешно заверил Огами.

Сано доводилось слышать общую шепотом высказываемую мысль о том, что сёгун дурак и бесполезен в делах управления, а правитель Мацудаира тоже не может справиться с проблемами, поскольку слишком занят сохранением своих политических позиций, чтобы заботиться о конкретных вопросах управления.

— Прошу вас, продолжайте. — Сано понимал, что эти люди собираются его критиковать, несмотря на все их заявления.

— Очевидны ваши успехи в деле укрепления финансов режима, — с явной неохотой признал Уэмори.

Сано послал своих личных шпионов следить за казной и рисовыми складами. Он отловил воров, вернул награбленное и восстановил приток денег в сундуки Токугавы.

— Вы установили в городе подобие закона и порядка, — сказал Огами. За три предыдущих года Сано создал солидную личную армию, которая имела приказ патрулировать улицы и помогать полиции.

— Мы благодарны вам за то, что вы взяли на себя решение задач, которые другой в вашем положении счел бы ниже своего достоинства, — сказал Уэмори.

Сано кивнул, признавая, что власть отвела ему грязную работу. Он делал то, что должен был делать, и не мог не гордиться своими достижениями.

— Но?.. — подсказал он.

Огами заговорил, подбирая слова:

— Ваши методы довольно… необычны.

Это было далеко не положительное определение в обществе, где ценились подчинение и традиция.

— Я скажу. — Генерал Исогаи ухмыльнулся. — Вы блестяще придумали наказать вороватых чиновников и бездельников тем, что послали их помогать районам, бедствующим от наводнений. И мне по душе то, что вы заставили даймё строить в своих имениях тюрьмы для тех, кто жульничает с налогами. Это превращает гнилые сливы в хорошее вино.

Огами кашлянул.

— Сёгун и правитель Мацудаира высоко ценят ваши способности. И многие восхищаются вами. — Сано завел большое число военных союзников среди даймё и вассалов Токугавы, которые уважали его за то, что он настолько же честен, насколько могуществен. В их число входили и эти два старейшины — главные советники сёгуна, — и генерал Исогаи, способный одолжить мощь армии Токугавы тому, кому захочет.

— Но другие вас боятся из-за того, что вы контролируете общество, — сказал Огами. — Вы нажили целую кучу могущественных врагов.

Включая тех, кого Сано подверг наказанию.

— Сколько в этом году было попыток покушения на вашу жизнь? — вновь вступил Исогаи. — Три?

— Четыре. — На Сано устраивали засаду, нападали на улице, в него стреляли и едва не отравили. Теперь у него был специальный человек, чтобы пробовать еду, и он никогда не выходил за ворота без телохранителей.

— Начальник полиции Хосина не пропускает случая, чтобы вовлечь ваших врагов в свой лагерь, — подал голос Уэмори.

Хосина, который уже семь лет был врагом Сано, неустанно трудился над тем, чтобы свалить его.

— Это мне известно. — На лице Сано было написано, что если у присутствующих есть какие-то новости, то лучше их выложить немедленно.

— Чего вы можете не знать, так это того, что Хосина начал новую кампанию по вашей дискредитации, — сказал Уэмори. — Некоторые из его новых союзников обладают сильным влиянием на сёгуна и правителя Мацудаиру.

— Правитель Мацудаира не может позволить себе лишиться их поддержки, — добавил Уэмори. — Как бы он ни уважал вас и ни зависел от вас, он может уступить их давлению и избавиться от вас, так как побоится задеть их и настроить против себя.

Такая возможность не ускользнула от внимания Сано.

— Я буду помнить об этом. — Он вдруг с удивлением подумал о своей жизни. Как далеко он ушел от своего низкого положения сына ронина, зарабатывавшего на рис преподаванием боевых искусств! Причудливые повороты судьбы привели его сюда. Но теперешний его высокий статус весьма сомнительный подарок.

Он ненавидел жить в постоянном страхе за свою жизнь, в которой едва ли можно было найти немного времени для одиночества и свободы. Политика — дело грязное. Он бы в любой момент предпочел добрую, чистую схватку на мечах. И чем выше он поднимался, тем больше была опасность падения. Сано в целом был уверен, что способен удержаться наверху, но ему было почти сорок и иногда он задумывался о смерти. Его волосы начали седеть. Утратившие былую эластичность мышцы раздражали его. Не на пользу пошли и раны, которые ему достались три года назад от наемного убийцы по кличке Призрак. И все же должность канцлера была для него не только долгом, но и судьбой, источником удовлетворения и невзгод.