Вера Юдина - Анатом

— Кто станет следующей жертвой? — грубо спросил Иштван.

Николай посмотрел на барона как на безумца и махнув револьвером в его сторону со смешком воскликнул:

— Вы думаете я смогу предать единственно верное и преданное мне сердце? Нет господин сыщик! Мы были всего лишь пешками! Не мы ваша цель! Вам нужен совершенно другой человек. Идите к графу, арестуйте его! Вам нужен кукловод, а не куклы! Пусть он ответит за все свершенное зло! А мне пора! Слишком трудно дышать, слишком больно…

Николай говорил искренне, как будто сам верил в свою невиновность.

Иштван сделал шаг вперед, но в этот момент, Николай быстро взвел курок, поднес черное дуло револьвера ко рту, и выстрелил. Иштван не успел даже среагировать, когда кровь перемешанная с мозгами брызнула на штору, и великий потомок Романовых рухнул на стол.

Николай не выдержал муки совести, Катя оказалась права. Он не специально так тянул со смертью брата. Он хотел понять для себя, что же чувствует человек, когда его терзает совесть. С Татьяной все вышло легко, и он даже не на секунду не задумался о своей вине. Тогда он смело взялся за второе дело, и вновь его совесть оставалась нема. Когда пришел через Мити, Николай немного нервничал, до последнего не решался, и даже облегченно выдохнул, когда в первый раз все сорвалось. Но договор с графом, тяготел над ним. Ведь основной жертвой был именно великий князь Дмитрий Дмитриевич. Лиостро жаждал получить в свою коллекцию такого титулованного экспоната, зная что в дальнейшем это могло сыграть ему на руку.

Так и случилось, что Николаю пришлось приехать в дом презренных, и разогнать всю охрану, чтобы Лермо мог беспрепятственно проникнуть внутрь. И вроде все закончилось как надо, оставаясь позади. Но в ту самую минуту, когда он услышал испуганный крик брата, и проклятия сестры, Николай понял всю тяжесть своего преступления. Он не смог вынести этого и сломался. Самоубийство было единственным выходом. Он оставил своей супруге и сыну приличную сумму денег, и освободил свою душу глухим револьверным выстрелом.

Иштван сидел у себя в кабинете и пустым взглядом смотрел на вышагивающего перед ним Димитриева. Петр уже давно о чем-то оживленно рассказывал, но Облич не слушал друга, он думал о таинственном Лермо. Одна мысль, как его поймать, не оставляла барона с той самой минуты, когда выстрел оборвал жизнь отверженного князя.

— Ты слушаешь меня? Ты хоть понимаешь, что этот наглый французишка заявил полицейским, когда мы пришли с обыском? Ви не имеите прьяво, — фальшиво передразнивая Лиостро, слишком эмоционально воскликнул Петр, — да что он возомнил о себе!

— Петя, а ты помнишь историю о Калиостро? Помнишь, как он кончил? Судьба не оставит безнаказанным зло.

— Судьба? И это ты, лицо официальное говоришь о судьбе? Да ты должен первый землю грызть, в поисках нашего подозреваемого!

Этот вопрос не волновал Иштвана. Он слышал доклад полицейских направленных обыскать дом графа. Они должны были его арестовать, если бы что-то нашли. Но граф размахивая у пораженных таким приемом офицеров, документом о политической неприкосновенности, просто посмеялся над всей императорской жандармерией, и над ним, как над Директором департамента в частности. Этого Иштван так оставить не мог. Поэтому еще утром навестил князя Мухина и открыл ему всю правду. Он знал, что методы князя будут не столь лояльны как методы официальных лиц. Но это был тот случай, когда правильнее было закрыть глаза на закон и позволить свершиться правосудию праведному, кровному.

Судьба Лиостро была решена. Теперь оставалось ждать.

Иштван грустно улыбнулся, посмотрев на не унимающегося в своем гневе друга, и вдруг его поразила догадка. Он весь даже просиял от своих мыслей.

— Петя! Я разгадал орудие убийства. Николай вчера сам дал мне эту подсказку, но как я раньше не догадался… — неожиданно воскликнул Иштван приподнимаясь в кресле — Стилет! Острый клинок, имеющий форму ромба. Длинный и прямой. Кровавое перо.

— И что это дает нам? — непонимающе спросил Петя. — мы все равно даже не можем предположить где прячется этот монстр. Может, потеряв хозяина, он заляжет на дно и больше мы никогда о нем ничего не услышим.

— Возможно, но это доказывает, что наш Альбинос связан с доктором также тесно как был с князем. Ты улавливаешь? Все в этой жизни не случается просто так, у каждой мелочи и у каждого совпадения, есть свой автор. Это истина. Граф понимал, что Николай не сможет убить, и прислал ему отличного раба. Вероятно князь рассказал ему историю о странном существе, которое он когда-то спас. Граф решил сыграть на этом. Ничто не подкупает тебя в грехе, как преданность верного тебе товарища. Князь видел, с каким рвением, этот странный человек, отверженный всеми как и он сам, совершает любое преступление по любому его слову. Его подкупила преданность. Все это четкий сценарий, где тонко чувствуется опытная рука мастера, заставляющая плясать своих актеров так, как ему выгодно. Наш граф опасный человек.

Иштван откинулся в кресле и провел рукой по небритой щеке. За эти несколько дней, он совсем закрутился, и забыл, когда последний раз приводил себя в порядок. Вид наверное был у него очень жалкий.

Иштван поднялся и бросил взгляд на часы.

— Уже поздно, — безразлично сказал он. — Я пожалуй отправлюсь домой.

Петр махнул на друга рукой и вышел.

Иштван быстро собрался, и отправился домой. Он решил пройтись пешком. Отчего-то ему казалось, что зверь придет за ним, и как бы дразня и играя, Иштван медленно брел по замерзшим улицам, спокойно оглядываясь по сторонам, и здороваясь с прохожими.

Так он дошел до своего особняка, и разочарованно оглянувшись в последний раз, зашел в дом.

Оскар встречал хозяина ужином. Насладившись тихим остатком вечера, Иштван отправился спать. Все было таким обыденным и спокойным, что отчего-то ему даже стало скучно.

В комнате было хорошо натоплено, Оскар постарался, даже слишком, решил Иштван и слегка приоткрыл окно, чтобы впустить свежий воздух.

На улице царила блаженная зима, снежинки кружась, падали на землю, на деревья, на крыши домов. Опытным взглядом, Иштван еще раз осмотрел свой сад, и аллею, и улицу. И не обнаружив ничего подозрительного, он лег спать.

Но как он и предполагал, долго спать ему не пришлось. В какой-то момент, сыщик почувствовал, что в комнате кто-то есть. Иштван бросил взгляд на окно. Оно было открыто чуть больше, и в комнату теперь беспрепятственно проникал ночной морозный воздух. От охватившего его чувство, у Иштвана по спине пробежали мурашки, а сердце учащенно забилось. А не играет ли он с судьбой. Он же помнил, как силен этот зверь, где вероятность того, что он сможет с ним справиться? И он явно ощутил всем сердцем, тот могильный трепет, точно такое же чувство было у него комнате Великого князя. Страх сковал все конечности и острой занозой засел в сознании.

Первым решением было вскочить и зажечь свет. Но быстро собравшись с мыслями, Иштван решил действовать хитрее. Он сделал вид, что ворочается во сне, и осторожно просунув руку под подушку достал небольшой ножик.

Тишина становилась нагнетающей. Иштван лежал молча, широко раскрыв глаза, в надежде уловить постороннее движение, если вдруг что-то случиться. И он не ошибся. В какой-то момент, он увидел над собой тень, и занесенную руку. Иштван дернулся и сделал резкий выпад в сторону. Нападавший взревел, понимая, что жертва ушла у него из-под носа и острый клинок врезался в подушку, где еще несколько мгновений назад покоилась голова Облича.

— Брось! — воскликнул Иштван, и навалился всей массой своего тела на гостя, пытаясь выбить у него из рук острое орудие.

Лермо еще громче взревел, и начал вырываться. Он был слишком силен, Иштван это знал, но выбор был у него один, либо бороться до самого конца, либо бежать. Решительную роль сыграли бесстрашный и отчаянный характер сыщика, и началась борьба. Поборовшись на постели, они оба повалились на пол, и несколько раз Иштван уклонялся от точного удара, нацеленного ему точно в шею.

Так бы и продолжалось до бесконечности, если бы одной из таких попыток Лермо не всадил нож в деревянную ножку кровати, да с такой силой и так глубоко, что вытащить его уже не представлялось возможным.

Тогда Иштван воспользовался моментом, и хотел было оглушить непрошенного гостя. Когда тот резко дернулся и случайно напоролся на острие ножа, который Иштван продолжал сжимать в руке. Раздался крик, затем булькающий хрип, и тело противника обмякло. Иштван бросился к выключателю, зажег свет и увидел на полу распростертое тело Альбиноса. Из раны на его шее струилась кровь и торчала рукоятка ножа.

Гость был мертв.

— Смерть настигла саму смерть, — с грустной иронией, задыхаясь после неравного боя изрек Иштван.

Он подошел поближе, чтобы рассмотреть это странное существо. Оно было из плоти и крови, но не такое как все. Лицо его было белее простыней, а глаза распахнутые в предсмертной агонии обреченно взирали своей пустотой на потолок. У него не было привычных зрачков, не было цвета во всем теле. Даже его волосы, были белее белого. Увидеть такого перед смертью, было самым тяжким испытанием, решил для себя Иштван и машинально перекрестился.